Первая книга Хаима Гури увенчала его как поэта-пальмаховца. Но это не удержало военную цензуру при поддержке Бен-Гуриона от запрета его второй книги.
Хаим Гури вступил в Пальмах еще в 1941 году, стал одним из первых офицеров организации, помогал устраивать выживших в Холокосте в лагеря для перемещенных лиц в Венгрии и Чехословакии, а когда началась Война за независимость, служил заместителем командира седьмого батальона бригады «Негев».
Его первая книга стихов «Огненные цветы» опубликована в 1949 году. Она вызвала большой энтузиазм у читателей и критиков. Как и положено поэту, по уши вовлеченному в борьбу за независимость, бурный жизненный опыт Гури преломлялся в песни и стихи. Самое известное стихотворение книги, позже ставшее песней – «Вот наши тела» –написана через несколько дней после гибели его друзей из конвоя «Ламед-Хей» в январе 1948 года. Работая в Европе с пережившими Холокост людьми, содействуя их переезду в Палестину, Гури обнаружил в британской газете сообщение о страшном убийстве 35 еврейских бойцов.
«Огненные цветы», издание 1949 года. Фото: Национальная библиотека Израиля
Жертвенный дух человека в этом стихотворении стал центральным посланием для широкой аудитории. В молодом государстве Израиль книга «Огненные цветы» сделала Гури одним из самых молодых и выдающихся голосов Войны за независимость.
Однако через год после публикации Гури оказался в центре общественного внимания, издав свою вторую книгу «До рассвета – дневник войны».
В отличие от стихотворных «Огненных цветов», книга «До рассвета» состоит из прозаического раздела – своего рода военного дневника, описания сражений, которые велись его подразделением Пальмаха на южном фронте Войны за независимость, и поэтического раздела – «Песни, рожденные и записанные на долгом пути надежды и боли».
В начале июня 1950 года книга поступила в книжные магазины по всей стране. 15-го июня армия приказала полиции конфисковать в магазинах весь тираж. Гури не понял, почему армия и полиция предприняли столь резкий шаг, воспринял всё как личное оскорбление и обратился к тогдашнему начальнику Генерального штаба Армии Обороны Израиля Игаэлю Ядину с гневным письмом: «...Эта книга является выражением опыта и мышления солдата и имеет право стоять на книжной полке. Больше всего я пострадал от этого болезненного факта как бывший солдат, который долгое время служил в рядах Пальмаха и ЦАХАЛа».
Письмо Гури к генерал-лейтенанту Ядину. Источник: архив Хаима Гури. Национальная библиотека Израиля
Приглашение на встречу с генерал-лейтенантом Ядином. Источник: архив Хаима Гури. Национальная библиотека Израиля
С помощью друзей Гури смог встретиться с премьер-министром Давидом Бен-Гурионом. Бен-Гурион предложил компромисс: удалить из нового тиража слова, которые спровоцировали санкции военной цензуры. Но даже после того, как Гури с этим согласился, цензура отказалась одобрить книгу.
Множество рукописных пометок с изменениями и вымарываниями удаленных цензурой разделов для нового выпуска. Фото: Национальная библиотека Израиля
Через 50 лет Гури получил полное представление о причинах для таких жестких действий. Во время работы над новой редактурой книги «До рассвета» поэту разрешили просмотреть документы, относящихся к делу. Только тогда он обнаружил ответ Бен-Гуриона на запрос Ицхака Бен-Аарона, депутата Кнессета от имени Объединенной рабочей партии «МАПАМ», по поводу запрета, наложенного премьер-министром на проведение в Кнессете дебатов о цензуре книги Гури.
Благодарственное письмо, отправленное Хаимом Гури Ицхаку Бен-Аарону с опозданием на пятьдесят лет. Источник: архив Хаима Гури. Национальная библиотека Израиля
19 июня Бен-Аарон, друг Гури, отправил запрос. Письменная реакция Бен-Гуриона оказалась гораздо острее, чем мягкие формулировки, сказанные политиком Хаиму Гури на их встрече. Гури ничтоже сумняшеся писал слишком откровенно.
Тот факт, что он привел названия и номера подразделений, описал места их дислокаций, раскрыл имена и личности их бойцов и командиров, подробно обсудил типы используемого в разных подразделениях оружия позволило сделать единственно возможный вывод: «Хаим Гури раскрыл важнейшие военные секреты. Кроме того, он не имеет права делать это, как человек, состоящий на военной службе». Бен-Гурион также предупредил, что в случае дебатов в Кнессете шпионы арабских стран в Израиле тут же получат копию книги.
Настоящим чудом стало то, что невиновность Гури в этой публичной демонстрации сведений была принята априори.
Как я уже отметила, в то время Гури всего этого не знал, поэтому не утратил решимости отстаивать свою позицию. Это сыграло положительную роль. В сентябре 1950 года Гури обратился к Ядину с напоминанием о встрече вчетвером – с ним, Бен-Аароном и писателем Самехом Изхаром, на которой Ядин одобрил печать книги с требуемыми цензурой поправками. Кроме того, нужно было еще и получать специальное разрешение на поставку бумаги из-за границы для печати книги. Ядин отреагировал оперативно и подписал все разрешения.
Через два месяца после этой истории поэт опубликовал цензурированное издание «До рассвета». Но он слукавил. Были внесены не все требуемые цензурой исправления – языковые и стилистические поправки в основном игнорировались. Хотя изменения очевидны: удалены номера батальонов, изменены имена командиров. Например, имя Узи Наркиса (будущего генерала, командовавшего Центральным фронтом Армии обороны Израиля во время Шестидневной войны 1967 года. – Прим. авт.) изменилось на Узиели.
По сей день все мы надеемся, что арабские шпионы, от которых предостерегал и которых так опасался Бен-Гурион, останутся бессильны перед этой изощренной тактикой маскировки.
Книга «До рассвета», изданная согласно требованиям военной цензуры. Фото: Национальная библиотека Израиля
