О том, как в голландской деревне под Гронингеном вот уже 30 лет клуб местных жителей заботится о синагоге, говорится в публикации корреспондента «Jüdische Allgemeine» Питера Ламберта.
Когда в 1989 году главного раввина Биньямина Якобса попросили зажечь первую свечу ханукального светильника в деревне Бауртанге на севере Голландии, на cамой границе с Германией, он думал, что в будущем это не повторится. Однако в этом году свечи в Бауртанге зажигаются в тридцатый раз. 79-летний Виллем Фоккенс является председателем объединения «Друзья синагоги Бауртанге», в которой состоят евреи и неевреи, голландцы и немцы. Фоккенс стремится к тому, чтобы синагога сохранялась как дом молитвы и как музей.
В этой местности, граничащей с немецкой землей Нижняя Саксония, и сегодня проживает немного евреев. Фоккенс говорит: «До Второй мировой войны их было здесь, в Бауртанге, полсотни. Они говорили на здешнем наречии, часто носили местные национальные костюмы и занимались главным образом торговлей скотом. Большинство из них были депортированы в лагеря смерти и не вернулись, за исключением одной женщины. Четверым удалось уцелеть в укрытии». Надпись на одной из наружных стен синагоги напоминает о трагедии. Тем не менее после Шоа жизнь как-то продолжалась, хоть и по-другому. Децимская община объединилась с соседней, а затем и с гораздо более крупной в Гронингене.
Но и в Бауртанге тоже что-то происходило. Веками эти места жили земледелием и скотоводством, но в 60-е годы начался экономический спад. Молодежь уезжала, что-то должно было случиться, чтобы Бауртанге не стал городом-призраком. И тут пришла в голову идея реконструировать старую крепость.
Она была возведена в 16 веке, во время войны нидерландских провинций за независимость против испанских Габсбургов и охраняла единственный доступ через Бауртангские топи, самую большую в то время заболоченную территорию в Северо-Западной Европе. Начиная с 18 века крепость постепенно теряла своё значение, потому что болота высыхали, а войны велись по-другому. В 1851 году крепость снесли. После же реконструкции крепости бывшая синагога, основанная в 1842 году, стала информационным центром музея под открытым небом. Поскольку на протяжении многих лет количество посетителей стремительно росло (сегодня около 350 тысяч в год, фонд «Крепость Бауртанге» решил построить новый информационный центр, и бывшая синагога стояла пустой. В 1988 году она была восстановлена и снова получила внутреннее убранство: скамьи, биму и Ковчег Завета, для которых старое дерево дорогих пород было взято из церкви в Гронингене. «Вот почему теперь создаётся впечатление, что сохранился исторический интерьер», — говорит Фоккенс.
Так возникла синагога-музей. В ее открытии в 1989 году принял участие израильский атташе по культуре, в связи с чем в целях безопасности подъемные мосты крепости во время праздничного акта оставались разведёнными. Еще через год было основано общество «Друзья синагоги Бауртанге».
Фоккенс делает все возможное, чтобы синагога продолжала использоваться как дом молитвы. Сам он хоть и не еврей, но каждый месяц ездит в Гронинген, чтобы учиться в тамошней синагоге с шестью-восемью другими мужчинами. На деревенской площади, рядом с елкой, в этом году, как и каждый год, зажигается ханукия. Фоккенс вспоминает, что жена главного раввина как-то сказала ему: «Виллем, сейчас не хватает только снега». Каждую весну в синагоге также совершается пасхальный седер, а однажды даже состоялось празднование бармицвы. Даже церемония бракосочетания тоже уже состоялась здесь: еврейская пара – члены клуба, обоим за 70, захотели встать под хупу «в своей синагоге». Иногда о чем-то таком Фоккена просят и неевреи. Но он отказывает. «Синагога остается еврейским молитвенным домом. Как музей, каждый может посетить «шул», но в религиозном отношении она открыта только для евреев».
Фоккенс поддерживает хорошие отношения с еврейской общиной в Оснабрюке, он лично знает председателя. «В случае необходимости оснабрюкцы всегда готовы помочь. Так однажды у нас случилась внезапная смерть. Но собрать миньян для кадиша на похоронах было трудно. Я позвонил в Оснабрюк – и через несколько минут к нам выехали трое мужчин, в течение часа у нас был миньян.»
О будущем Фоккенс немного беспокоится, но спит спокойно. «Что касается музейной функции синагоги, то ею может заниматься любой, кто готов сколько-нибудь потрудиться. Но с религиозной будет сложнее, потому что в Бауртангеи его окрестностях мало евреев, да и мало неевреев, знающих что-либо об иудаизме. Но со временем это придет».
