Совсем недавно, 27-го января, мы отмечали Международный день памяти жертв Холокоста. В связи с чем, перенесемся ненадолго в наше прошлое.
Когда посол Израиля в Германии Илан Мор в здании Еврейского музея в Берлине, официально вручил грамоту о присуждении высокого звания "Праведника мира" сыну офицера вермахта Вильгельма Хозенфельда, спасшего в дни Второй мировой войны от уничтожения нескольких евреев, в зале стояла невероятная тишина, и многие вздохнули с облегчением.
Собравшихся не покидало ощущение, что наконец-то восторжествовала невероятная, долгожданная справедливость, так как с этого человека сняли клеймо военного преступника. В закрытом мероприятии, кроме сына Хозенфельда, участвовали вдова, сын и внуки известного польского пианиста Владислава Шпильмана, жизнь которого стала сюжетом душераздирающего фильма "Пианист" Романа Полански. Но обо всем по порядку.
Вильгельм Хозенфельд — католик по вероисповеданию, родился в 1895-м году в прусской провинции Гессен - Нассау, взрослея в благочестивой, патриотической, немецкой среде, в юности состоял в молодежном пацифистском патриотическом обществе «Вандерфогельн». Отвоевав в Первой мировой войне, стал учителем в местной школе. К началу Второй мировой войны, мужчина давно женился, воспитывая пятерых детей.
В конце августа 1939-го года, 43-х летний Хозенфельд, в составе вермахта, являясь офицером резерва, был отправлен в Польшу. С июля 1942-го года, до конца войны, находился в Варшаве, согласно военному предписанию. Большую часть сражений он провел в качестве офицера – инструктора по спортивной подготовке, организовывал спортивные и культурные мероприятия в контексте политики Третьего рейха, обслуживал спортивные стадионы, его карьера стремительно развивалась от штабного офицера до капитана.
Летом 1944-го года, во время польского восстания, когда все военные силы вермахта были заняты его подавлением, участвовал в допросах пленных: «Каждый день провожу допросы. Я не тот человек, который способен осуществлять такие расследования с той бессердечностью, какую здесь требуют и применяют. Но доволен, что вынужден делать это, поскольку смогу хоть кому-то сделать что-то хорошее», — написано его рукой 23 августа 1944 года.
Конечно, здесь следует подчеркнуть, что если бы военная цензура того времени перехватила бы подобные «почтовые откровения», их автору неминуемо грозил бы расстрел.
Несмотря на то, что в 1935-м году Вильгельм вступил в НСДАП — единственную тогда нацистскую партию, вскоре он лишился иллюзий, осознав весь ужас от ее действий и преступлений против поляков и евреев, свидетелем которых лично стал. Как уже понял вдумчивый читатель, на протяжении всей своей военной службы, офицер вел тайный дневник, где выражал крайне негативную точку зрения на все происходящие события, сильно переживал из-за жестокости нацистов и огорчался, что не может изменить ситуацию. Эти тексты сохранились, так как он регулярно посылал домой листки из авторского блокнота, все больше возмущаясь на его страницах притеснением поляков и чудовищными издевательствами над евреями, их массовыми убийствами, в русле политики окончательного решения еврейского вопроса.
В 1943-м году, Хозенфельд воочию наблюдал за разгромом и уничтожением героев варшавского восстания и самого гетто, о чем также сообщал в мемуарах: «Это просто зверство, с этими ужасными убийствами евреев, немцы проиграли войну, мы все очень виноваты, мне стыдно ходить по городу, каждый поляк имеет право плюнуть нам в лицо», — сетовал он, теперь не только выражая свое глубокое отвращение к подобной жестокости на словах, но и активно помогая пострадавшим и нуждающимся в поддержке.
К примеру, бывший житель Варшавы Леон Варм бежал в 1942-м году из поезда по пути в лагерь смерти «Треблинка», во время депортации. Ему удалось вернуться в город и выжить именно с помощью Хозенфельда, который нанял его работником на спортивный стадион и оформил к этому «назначению» фальшивые документы. Неравнодушный немец также спас другого еврея — Владислава Шпильмана, «пианиста», главного героя известного фильма Романа Полански.
Владислав Шпильман
Вся еврейская семья музыканта была убита, угроза гибели постоянно висела и над ним самим, однако Шпильман сумел покинуть гетто и при помощи польских друзей (удостоенных в 1978-м году званий Праведников народов мира) выжить на «арийской стороне». После варшавского восстания, летом 1944 года, когда практически все польское население выдворили из города, Шпильман прятался, скрываясь в руинах, голодный, уставший, обессиленный, больной, напуганный, без всяческой помощи. Хозенфельд нашел его в ноябре 1944-го года и помог пережить месяцы до освобождения, приносил еду, одеяла, скрывая беглеца на чердаке немецкого штаба обороны Варшавы.
В 1945-м году, Вильгельм был схвачен советскими войсками, а спустя пять лет, в 1950-м году, военный трибунал приговорил его к 25 годам тюрьмы, и как в то время водилось, суды военного времени проходили без всякой защиты, а обвиняемым выносились самые жесткие приговоры. Суд установил, что «немец лично допрашивал и отправлял в тюрьму поляков во времена варшавского восстания, укреплял и поддерживал фашизм». При вынесении приговора, ему не зачли те пять лет, что немец уже провел в заключении, апелляция им подавалась безуспешно.
Через пол года после того военного судебного процесса, Леон Варм, работавший химиком в Варшаве и собирающийся эмигрировать в Австралию, напоследок решил навестить жену и детей Хозенфельда. Уже в Германии он узнал от них, что Вильгельм находится в лагере для военнопленных, откуда присылает своей семье открытки. Супруга заключенного продемонстрировала гостю из Варшавы и другие его письма и дневники, а также открытку, отправленную ее супругом из лагеря 15 июля 1946 года, где перечислялся список поляков и евреев, которых тот спас во время войны. Под номером четыре стояло имя Владислава Шпильмана, варшавского пианиста с польского радио.
Вернувшись в Варшаву, Леон Варм разыскал музыканта и сообщил «коллеге по несчастью» о том, что произошло с их спасителем. Источники в интернете гласят, что Шпильман, безумно переживая за Хозенфельда, переборов страх и отвращение, отправился на прием к Якубу Берману – главе польского аналога НКВД, одному из самых могущественных и страшных людей в послевоенной Варшаве, на совести которого были тысячи загубленных жизней. Выслушав рассказ музыканта, Берман пообещал помочь, но через три дня сообщил, что ничего сделать не в силах, потому что его советские коллеги убеждены, что Хозенфельд — опасный преступник, и ни о его освобождении, ни о переводе в Польшу, не может быть и речи. Вообще, тот факт, что двое выживших после войны евреев, потерявших во времена ШОА свои семьи, смогли бы добиться освобождения Хозенфельда в СССР, казался очень маловероятной утопией. А Европа, к сожалению, тогда мало интересовалась огромной трагедией евреев, и пострадавшие пытались донести остальным правду о личной Катастрофе лишь с помощью фильмов и публикаций.
В итоге, Хозенфельд умер в лагере для военнопленных около Сталинграда, в 1952-м году. Советские следователи допрашивали его «с особым пристрастием», скорее всего, будучи действительно не в силах поверить, что немецкий офицер помогал евреям, считая такие истории прикрытием опытного шпиона.
В 1998-м году, Владислав Шпильман подал в Яд ва-Шем просьбу объявить погибшего заключенного Праведником народов мира. К тому времени, Леон Варм уже скончался, но сестра его, проживающая в Австралии, также обратилась в израильский мемориальный комплекс, подтвердив, что ее брата спас Хозенфельд.
Прежде, чем комиссия по выявлению Праведников народов мира смогла бы присвоить Вильгельму данный почетный титул, ее сотрудники должны были убедиться, что немец не причастен к военным преступлениям, но как только огласке предали его дневники и письма, с откровенным презрением нацистской политики, дело было представлено комиссии. Польская группа по расследованию нацистских злодеяний также не имела претензий к главному герою нашего повествования, подтвердив, что наоборот, он лишь спасал евреев и поляков. 16 февраля 2009 года, Вильгельма Хозенфельда признали в мемориале Яд ва-Шем Праведником народов мира.
Автор благодарит германского поэта, журналиста, переводчика Виталия Шнайдера за помощь в подготовке материала.
