Автор портала «Время Израиля» Рене Герт-Занд рассказывает о том, как с помощью подсказок из таинственной шкатулки, дочь решает загадку спасения отца во времена Холокоста.
Ариане Нойманн не было и девяти лет, когда в доме, где она жила со своими родителями в Каракасе (Венесуэла), она обнаружила необычную коробку. В ней лежало розовое удостоверение личности с фотографией ее отца, Ханса Нойманна, в молодости. На документе, выданном в Берлине и датированном октябрем 1943 года, также была скреплённая печатью марка с изображением Адольфа Гитлера. Ариана никак не могла взять в толк, что это такое, и почему имя на удостоверении — Ян Шебеста — было ей совершенно неизвестно. Но, когда она попыталась задавать вопросы, ей сказали — «не надо». Она никогда больше не видела эту коробку, пока ее отец не умер в 2001 году.
Ариана Нойманн
Ганс Нойманн перед смертью приказал своему секретарю уничтожить почти все его бумаги, но позаботился, чтобы его дочь получила шкатулку и ее драгоценное содержимое. Он оставил дочери свои документы и личные вещи военных лет, чтобы дать ей возможность наконец-то выяснить не только кто он такой, но и кто она такая.
Ариане Нойманн потребовалось два десятилетия, чтобы разгадать тайну шкатулки отца. В результате появилась прекрасно написанная книга «Когда время остановилось: воспоминания о войне моего отца, и о том, что остается», которая является одновременно детективной и семейной историей.
49-летняя Нойманн увлекает читателей в многолетнее исследовательское путешествие, чтобы выяснить, кем был ее родившийся в Праге отец прежде чем стать уважаемым венесуэльским промышленником и филантропом. Параллельно она перемещает нас назад во времени, живо воссоздавая жизнь семьи Нойманн до и во время Холокоста, в том числе рассказывая и о том, как ее отец ловко ушёл от преследований нацистов, скрываясь на виду у всех в столице Рейха. Это история удивительного мужества и изобретательности, а также исключительной преданности и самоотверженности друзей и родственников-неевреев, рисковавших своими жизнями, чтобы спасти евреев Нойманнов.
Ариана Нойманн с отцом
«Мы с отцом любили головоломки. Я думаю, что он оставил эту коробку, потому что она могла дать ответы, которые он не смог дать мне... он был замечательным человеком, но понёс глубокую эмоциональную травму», – сказала Нойманн в недавнем телефонном интервью для «Times of Israel» из своего дома в Лондоне, где она живет с мужем-адвокатом по уголовным делам и тремя детьми-подростками.
Ханс Нойманн всегда жил настоящим, очень редко говорил о прошлом, никогда не обсуждал религию и не упоминал, что он еврей. Он и его гораздо более молодая вторая жена Мария-Кристина воспитали свою единственную дочь номинально католичкой. И лишь когда Ариана поступила в университет, кто-то намекнул ей, что она, судя по фамилии, вероятно, имеет еврейское происхождение. «Я была шокирована этим», – сказала Нойманн.
Ариана унаследовала шкатулку отца в самый неподходящий момент, чтобы разбираться в ее содержимом. Она была молодой матерью и сосредоточилась в течение десяти лет на воспитании детей, работая на неполный день в журналистике и издательском деле. «Я просто хранила коробку в своем доме в Лондоне, часто открывала ее, а если кто-то знал немецкий или чешский, мне помогали перевести некоторые бумаги»,– говорит она.
Десять лет назад Нойманн решила, что больше не может ждать и готова к попытке понять своего отца. На тот момент она получила степень магистра по психологии религии в Лондонском университете. «Сначала я думала, что на его месте стремилась бы принять иудаизм всей своей душой, просто как месть, чтобы действительно поставить точку. Я не понимала, почему мой отец этого не сделал. Мне было очень любопытно, почему некоторые люди религиозны, а некоторые нет, и как религия помогает нам справиться с травмой», – сказала Нойманн. «Лишь когда я всерьёз приступила к исследованиям, я поняла, что этот подход к попытке понять моего отца был невероятно наивным: мой отец не только прошел через войну, но и два года притворялся кем-то другим. Он к тому же вырос в культуре крайнего антисемитизма, его семья была ассимилирована и не любила ярлыки», – сказала она.
К шкатулке Ханса Нойманна добавились еще три бесценных исторических материала, полученных из различных источников. В 2010 году вдова старшего брата Ханса – Лотара передала Нойманн коробку с письмами, полученными братьями от родителей – Отто и Эллы, депортированных в Терезиенштадт, а также документы, связанные с семейной малярной фабрикой в Праге. (Лотар выжил, скрываясь в Праге, благодаря своей первой жене-нееврейке Зденьке, ее немалому богатству и связям.) Затем в 2016 году давно потерянный кузен в Калифорнии передал письма и открытки, которые Отто, Элла и другие родственники писали брату Отто – Виктору Нейману, эмигрировавшему в Соединенные Штаты до войны. И наконец, в 2017 году Нойманн отыскала нынешнего владельца загородного дома в пригороде Праги Либчице, принадлежавшего Отто и Элле Нойманнам. Внук людей, которым Ханс Нойман продал собственность в 1947 году, предоставил автору личные документы, принадлежащие семье Нойманн, хранившиеся в сейфе в течение десятилетий, в том числе – неудачные ходатайства Отто и Эллы к правительству США о предоставлении им статуса беженцев.
Ханс Нойманн (слева) с дядей Ричардом и родителями Отто и Эллой
Осмысляя все эти документы, выстраивая генеалогическое древо, опрашивая вновь обретенных родственников, посещая Прагу и Берлин, консультируясь с архивами в Европе, Израиле и США, Нойманн постепенно смогла нарисовать детальную картину того, кем были члены ее большой семьи, и что с ними случилось. В частности, письма из Терезиенштадта, описывающие финансовые и экономические аспекты жизни в гетто, позволили автору книги «Когда остановилось время» познакомиться с бабушкой и дедушкой, которых она никогда не встречала. В общей сложности 25 родственников Ханса Нойманна, включая его родителей, были убиты во время Холокоста.
«Когда все это стало действительно мучительным, я попыталась сосредоточиться на свете и любви в письмах. Они умерли ужасной смертью. Мучители пытались лишить их человеческого облика, но они не позволили этому случиться. Моя бабушка сосредоточилась в своих письмах на маленьких радостях, цветах, вспоминала о деревьях в Либчице, просила помаду. Это те маленькие ритуалы, которые помогают оставаться людьми и сохраняют им жизнь», – сказала Нойманн.
Наряду с многочисленными бумагами и фотографиями, собранными Арианой, нашлось и несколько предметов. Среди них кольцо, которое Отто Нойманн сделал для своей любимой невестки Зденьки, умевшей добывать еду и другие вещи, о которых он и Элла просили в письмах из гетто. Отто особенно нуждался в черной краске или гуталине, чтобы затемнить свои седые волосы, старившие его и, следовательно, повышавшие риск депортации в лагерь смерти. Зденька даже дважды тайком пробиралась в Терезинштадт, чтобы повидаться со своими родственниками. Сегодня Ариана Нейман гордо носит кольцо, грубо сделанное из кусочка медной трубы и украшенное инициалами Зденьки. Это для неё ценнейшее сокровище.
Самая захватывающая часть книги «Когда остановилось время» – это история уклонения Ганса Неймана от депортации и его побега из Праги в Берлин, где ему удалось жить два года выдавая себя за вымышленного чешского христианина Яна Шебесту. (Необычный для еврея факт, что он не был обрезан, помог сделать это притворство возможным).
В Берлине он работал химиком на оборонно-значимом предприятии, управляемом членами нацистской партии. Вынужденный быть добровольцем-пожарным, он, едва уцелел, испытав на себе ужасы бомбардировки Берлина.
В ходе этого непростого путешествия в прошлое, Нойманн изменилась. «Я стала гораздо более осведомленной об антисемитизме и о том, как он проникает во все поры нашего общества, и это ужасает меня... я думаю, что можно скатиться к животному расизму, если не знать все, что было...», – сказала она. Но разгадка тайны принесла также много позитивного. Ариана обрела семью, о которой ничего не знала, а также невероятное понимание своих бабушки и дедушки. «Я замечаю черточки бабушки и дедушки в себе и моих детях. Очень приятно найти нити, которые связывают нас с прошлым и ведут вперед», - сказала Нойманн.
На свадьбе Ханса Нойманна (третий справа) с его первой женой Марией
«Я чувствую невероятную гордость, что по крайней мере половина меня происходит от этой линии очень сильных, эрудированных людей, которые так много пережили. Я горжусь, что у меня есть такие предки. Я на самом деле не религиозна, но если бы я собиралась выбрать вероисповедание, я бы без колебаний хотела бы быть еврейкой», – говорит она.
Перевёл с английского Виктор Шапиро
