Music Passion Club представляет вниманию читателей «Verbier talks» – серию эксклюзивных интервью со знаменитыми и молодыми артистами – участниками одного из лучших европейских музыкальных фестивалей в Вербье (Швейцария).
Все беседы сняты на фестивале в 2019 году. Совместный проект Клуба «Music Passion» и швейцарской Ассоциации «АртДиалог».
Наш гость – двукратный обладатель Премии «Грэмми», почетный Доктор Манхэттенской Школы Музыки в Нью-Йорке и Королевской Академии Музыки в Лондоне, а также Гонконгского Университета, Еврейского Университета в Иерусалиме и Университета Бен Гуриона в Беэр-Шеве, выдающийся пианист и удивительный человек Евгений Кисин.
– Женя, огромное спасибо, что вы согласились на интервью. Расскажите, пожалуйста, когда вы сыграли свой первый концерт?
– Это было в феврале 1982 года в городе Ульяновске.
– Сколько концертов в тех пор вы сыграли?
– Понятия не имею. Мой покойный отец вёл дневник всех моих концертов. Так что при желании, наверное, можно было бы сосчитать сколько концертов я сыграл с тех пор и до его смерти 7 лет назад.
– Как вы считаете, какие ваши главные качества исполнителя?
– Не знаю. Об этом, думаю, лучше другим судить.
– Известно, что выдающиеся исполнители играют любую музыку с соответствующим подходом и с соответствующим блестящим результатом. Но есть ли что-то, что для вас легче всего, ближе всего?
– В разные времена было по-разному. Шопен и романтическая музыка вообще – с самого начала, с детства. С Бетховеном – это у меня заняло гораздо больше времени. Хотя, мне казалось всегда, что его музыка мне очень близка.
Но любить музыку, чувствовать близость к ней и быть способным хорошо, на должном уровне её сыграть, — это не одно и то же, как я понял из практики.
– Вас больше увлекает романтическая музыка?
– Ну, во всяком случае, в начале моей деятельности было так. Лишь год назад я начал играть Дебюсси. И, когда я начал работать над этой музыкой, над его прелюдиями, а потом и исполнять её на сцене, у меня это пошло легче, чем я ожидал.
– Правильно я понимаю, что до того вы никогда не играли Дебюсси?
– Никогда. Я всегда считал, что для меня это будет сложнее всего и, видимо, к тому времени, когда я наконец решился, я действительно к этому был готов.
– Невероятно! А современную музыку исполняете?
– Ну, только свою собственную.
– Свою собственную? Расскажите об этом немного.
– Я написал 4 фортепианные пьесы, сонату для виолончели и фортепиано. Кстати, она исполнялась здесь в Вербье пару лет назад, но партию фортепиано играл не я, а Юджа Ванг, а партию виолончели – Готье Капюссон. А две из своих пьес для фортепиано соло я иногда играю на бис. Вот, в прошлом сезоне много раз играл на бис свою «Токкату», теперь играю «Додекафонное танго».
– Это где-то можно услышать?
– Можно это услышать в интернете в YouTube. И это самое современное из того, что я играю.
– В прошлом году фестиваль в Кольмаре был посвящён вам…
– Да, на одном из концертов в первом отделении исполнялась моя музыка. Я сыграл свои 4 пьесы для фортепиано соло, потом мы с Михаилом Мильманом сыграли мою виолончельную сонату, а потом «Копельман Квартет» сыграл мой Струнный квартет. Кстати, они его записали на компакт-диск. Эта запись есть тоже в YouTube.
– А сколько времени заняло его сочинение и когда Вы успели?
– Сочинение квартета? По-моему, не один год. Опять-таки, я пишу урывками, когда свободная минутка выдаётся.
– Раз уж мы коснулись не только исполнительского, но сочинительского творческого процесса, я хотела бы перейти к Вашему литературному творчеству, которое, как я понимаю, вовсе не на русском языке. Почему не иврит, почему идиш? И почему не русский?
– На русском я писал стихи в детстве, в отрочестве, в молодости даже. Но потом перестал.
– Почему?
– Ну, как-то перестало у меня, видимо, получаться так, как мне бы хотелось. Почему не иврит? Потому что идиш с детства был мне как-то ближе, я его слышал в семье. И когда я его по-настоящему выучил, в какой-то момент у меня появилась потребность писать на нем стихи, и что-то даже стало получаться.
Я подружился с одним крупным идишским писателем, поэтом Борисом Сандлером. Стал ему слать свои первые опусы. О первых двух моих попытках он написал: «Ну…, может вы попробуете себя в другом жанре?» А о третьем стихотворении он сказал: «А вот это уже поэзия!»
Это стихотворение, кстати, было о том, как я в детстве, проводя лето с бабушкой и дедушкой на даче, слышал, как они друг с другом говорили на идише, спрашивал их, что означает то или иное слово и выражение. И, вот, их уже нет в живых, а идиш в моей памяти и душе остался.
Борис Семёнович отредактировал это стихотворение и напечатал в старейшей идишской газете в мире «Forward», которую он тогда в течении многих лет редактировал. А первое своё прозаическое произведение на идише я, кстати, написал именно здесь в Вербье несколько лет назад. В 2013 году, если я правильно помню.
– О чем оно?
– Это цикл из 4 рассказов, я его назвал «Волшебный круг». Действие происходит в Минске. Я распределил эти рассказы по сезонам.
Действие первого рассказа происходит под Новый год. Знаете, я специально проверил, в начале декабря 2010 года в Минске были антиправительственные демонстрации, закончившиеся массовыми арестами. Последний рассказ называется «Круг замкнулся». Этот цикл был переведён на русский и опубликован в одном американском русскоязычном журнале.
– То есть, это перевод не ваш?
– Не мой.
– А вы принимали участие в редактировании?
– Да, он отредактирован мной и моей женой.
– И начало этому положено в Вербье?
– Да, самый первый рассказ был написан здесь, в Вербье.
– Тогда мы естественным образом переходим к вопросу о Вербье. Расскажите, пожалуйста, как часто Вы здесь бываете?
– Знаете, я здесь за редкими исключениями, бываю каждый год, с самого начала этого фестиваля, с 1994 года. Я пропустил за всё это время может быть 4 фестиваля, не больше, по тем или иным причинам. А так приезжаю с огромным удовольствием. Вот и в будущем году, и через 2 года собираюсь приехать.
– Что для Вас приезд в Вербье? Вы же гастролируете по всему миру, почему именно сюда, почему каждый год?
– Директор и основатель фестиваля Мартин Энгстрём – умный человек, он сразу сообразил, чем привлечь артистов. А именно тем, что здесь мы можем останавливаться не только в гостиницах, но и на частных квартирах в шале и благодаря этому приезжать сюда с семьями на долгие сроки, совмещать работу с отдыхом, с общением друг с другом.
Здесь, как Вы наверняка заметили, очень много концертов камерной музыки. Я сам здесь играл гораздо больше камерной музыки, чем где бы то ни было. Именно здесь я начал работать со многими замечательными музыкантами. Я имею в виду не с дирижёрами, а в области камерной музыки.
– С кем, например?
– В 1995 году был у меня концерт – мы играли трио Бетховена, Брамса и Мендельсона с покойным Исааком Стерном и с Натальей Гутман. Именно здесь я начал сотрудничать в области камерной музыки с Мартой Аргерих, с Джеймсом Левайном мы играли на двух роялях Шуберта, с Томасом Квастхофом.
А вот сейчас, между прочим, через несколько дней у меня будет концерт, в первом отделении которого мы с Леонидасом Кавакасом впервые сыграем Бетховена «Крейцерову» сонату, а во втором с Каритой Матиллой тоже впервые исполним песни Дюпарка, Брамса и Рихарда Штрауса.
– Потрясающе! То есть это место рождения ансамблей?
– Правильно, абсолютно верно.
– Вы надолго сюда приезжаете каждый раз?
– Да, не менее, чем на 10 дней, а то и как сейчас – на 2 недели. Именно это нас и привлекает здесь, что Мартин сразу же понял.
– Скажите пожалуйста, а каков тогда вообще идеальный отдых для вас?
– Не знаю. Пока ещё не понял. Мне редко на самом деле доводится отдыхать, даже не каждый год.
– У вас был вообще когда-нибудь отпуск?
– Был, но всего несколько раз. Я повторю, что даже не каждый год.
– Как проходил самый запомнившийся?
– Ну не знаю, какой самый… 3 раза был в Карловых Варах, пару раз в Юрмале. В прошлом году ездили с женой на курорт в Бретань во Франции. Там всякие оздоровительные процедуры проходили.
– Я понимаю, отпуск бывает редко. А сколько времени традиционно занимают занятия?
– Это тоже день на день не приходится.
– Например?
– Ну по-разному, по-разному… Ну, вот как сюда я приехал несколько дней назад, то в первый день 6 часов занимался, во второй – 7, в третий – 8. И сегодня уже получится, я думаю, от силы – 5.
– В 2017 году была издана ваша книга. Я прочитала, что в детстве вы написали завещание, в котором Вы себя называли «Евгений Кисин – сын еврейского народа, служитель музыки».
– Да.
– Кем вы себя сегодня ощущаете?
– Ну, слушайте, если бы в этом плане что-то изменилось, то я бы об этом не написал в книге.
– Но время же идёт, могло что-то измениться?
– Это не изменилось, и, я уверен, не изменится никогда. Потому я об этом и написал, чтобы это осталось на всю жизнь.
– Понятно, и сегодня это актуально?
– Безусловно! И всегда будет актуально.
– Замечательно, спасибо. Ну, тогда скажите, пожалуйста, как родилась идея написать книгу воспоминаний и размышлений?
– Могу сказать, только не обижайтесь, пожалуйста.
– Хорошо.
– Чтобы избавиться от лишних вопросов и от интервью.
– Я поняла.
– Но не получилось…
– Увы! Вам большое нечеловеческое спасибо, Женя!
– Когда-то я прочитал об этом в книге Владимира Буковского, где он рассказал, что когда его выслали на Запад, он несколько месяцев только и занимался тем, что давал интервью, пресс-конференции. Друзья ему посоветовали – напиши книгу. Напиши книгу обо всём.
– Чтобы они отстали.
– Да, и когда тебе задают вопрос, а ты в ответ…
– Страница 215, строчка 7.
– Да, но тоже, конечно, не получилось.
Беседовала Екатерина Соколова
Источник: Classical Music News
