Блистательный рассказчик, остроумный человек, принципиальный член жюри многих телешоу и тонкий артист, Хазанов вроде бы и на виду, но при этом достаточно закрыт: интервью давать не любит, в светских новостях не мелькает, в навязчивом самопиаре не уличен. Какой он на самом деле — знают только те, кто общается с ним близко и непредвзято, как профи с профи. Так почему не попробовать нарисовать портрет юбиляра с помощью человека, который уже более двадцати лет общается с ним именно так и, возможно, одним из первых увидел в Хазанове не только артиста эстрады, но и большого драматического актера? С этой просьбой мы обратились к режиссеру Леониду Трушкину, основателю Театра Антона Чехова.
В этом году юбилей не только у Геннадия Викторовича. 45 лет назад, в далеком 1975-м, он вышел на сцену в образе студента кулинарного техникума. Конечно, Хазанов знал, как зрители любят его героя, но все же не предполагал, до какой степени люди ждут появления этого персонажа на концертах и телеэкранах.
Леонид Трушкин:
— А я этого «студента», кстати, до сих пор очень люблю! На мой взгляд, успех героя этих монологов связан и с блестящими текстами, написанными для него, и, конечно, с индивидуальностью Геннадия Викторовича. Он — это трогательность, беззащитность, наивность и доброта. Такая индивидуальность чрезвычайно редка и особенно востребована в обществе жестком, прагматичном, где слезам не верят…
Потом студент «кончился». На самом пике всенародного обожания. Хазанов возглавил Московский театр эстрады. Зрители студента оплакивали и злились: зачем?! Жалко бедолагу! Но что было делать Хазанову с его самоедством и требовательностью к себе? Можно представить себе то отчаяние, в которое впал однажды Хазанов, осознавший, что любимый всеми студент — его друг, но и… убийца. Он был на вершине славы, казалось, образ можно эксплуатировать еще долго… И соблазн этот был велик: есть образ, успех, деньги. И хотя несложно припомнить незавидную судьбу артистов, ставших заложниками одной роли, трудно отказаться от того, что уже успешно. Но как заставить себя стоять на месте? Поняв, что всеми любимый студент рано или поздно задушит его, Хазанов сделал шаг с опережением: оставил его в прошлом и шагнул в неизвестное.
Леонид Трушкин:
— Хазанову было тесно в штанишках этого студента. Мог ли он и дальше оставаться им? Технически — мог.
По сути своей природы — нет, конечно. Поскольку он человек, который развивается независимо от возраста и опыта. Каждая его работа — работа ученика, в том смысле, что он подходит к роли трепетно и со страхами и сомнениями. Ему до сих пор интересно учиться профессии и, если я правильно понимаю, смысл его жизни, — сцена: ему действительно интересно жить, только когда он репетирует и играет.
Хазанов хотел стать настоящим драматическим артистом с широким диапазоном ролей. На эстраде он не знал поражений и привык к овациям. Но к его первым выходам на сцену многие отнеслись с недоверием. На сцене театральной… Когда спектакль «Ужин с дураком» впервые привезли в Северную столицу, его принимал БДТ. В первой сцене рукоплескали Басилашвили.
Вскоре двери «комнаты» открылись, и на сцене появился Хазанов — Франсуа Пиньон. Его встретила гробовая тишина. Можно лишь представить, каково было Хазанову пережить ее... Но в конце спектакля зал Хазанову рукоплескал. Он победил… Не только себя. Зрителей.
Леонид Трушкин:
— Мы познакомились году в 1993–1994-м, он позвонил мне и рассказал, что некий продюсер хочет отвезти один из моих спектаклей в Израиль. Потом встретились на дне рождения у общего знакомого. Я был не в себе: за неделю до премьеры снял артиста с главной роли. Хазанов подсел ко мне и как-то утешил.
А вскоре мне понадобилось найти второй состав для спектакля, где играл Константин Райкин, слишком загруженный в своем театре, чтобы выходить на сцену у нас по четыре раза в месяц.
И я поехал к Хазанову. Он встретил меня дома в каких-то красных шортах, и я увидел именно того героя, который мне был нужен. Выслушав меня, он сказал, что не носит чужих носков — в том смысле, что я предложил ему роль, уже сыгранную другим артистом.
«Но на что-нибудь новенькое я бы согласился!» — сказал он. Вскоре мне принесли «Ужин с дураком», и с этой пьесой я поехал к Хазанову в театр. Перевод пьесы был неудачным; я читал, Хазанов вежливо слушал, скучая, потом спросил, можно ли второй акт послушать завтра.
Я сказал: «Хорошо. Но сейчас забудьте то, что вы слышали, и ответьте на вопрос: вы хотели бы сыграть князя Мышкина в жанре комедии?» И он ответил: «Да! » Через месяц привез другой вариант перевода. И наш «Ужин с дураком» идет с успехом уже больше двадцати лет…
…В журналистской среде о Хазанове говорят как о человеке непростом. Это и правда, и нет. Однажды я позвонила ему по не имеющему к интервью поводу и мы разговорились о природе и трансформации нашего юмора. Он говорил потрясающе. Если бы записать — вышел бы монолог. Казалось, Хазанов брезгливо подбирался, говоря о пошлости, занявшей на эстраде царский трон. И никакого перехода на личности, никаких плевков в сторону коллег, чье творчество, возможно, и не вписывалось в систему его личных ценностей. В голосе была усталость. Перед этим он отыграл премьеру, но проявил в разговоре терпение.
Тогда пришло понимание: на самом деле он очень даже «простой». При условии, когда все по-человечески, не вытягивают душу и не лезут в нее без приглашения.
Леонид Трушкин:
— Хазанов чрезвычайно порядочен. Святых среди нас нет, но ведь важно понимать и признавать, если ты совершил ошибку. И он на это способен. Чрезвычайно редкое и потому особо ценимое мной качество. Он озабочен не статусом своим, а сутью.
Он сущностный человек! Кстати, припомнил историю: упомянутый уже «Ужин с дураком» мы начали репетировать 1 сентября 1998 года, а 22 или 23 августа случился дефолт, от которого все были в шоке. Собрав труппу, я объявил, что прежним финансовым договоренностям соответствовать не смогу, и если кто-то уйдет, пойму. Помню, Стеклов меня перебил: «Хорош болтать, пошли репетировать», за что я благодарен ему до сих пор.
Никто не ушел! Не ушел и Хазанов. Потом он говорил мне, что готов был слинять: очень переживал, что не получится, не верил в свои силы. Не ушел потому, что боялся: вдруг подумают, что это — из-за денег? Если бы ушел, это было бы ужасно для меня и, думаю, не очень хорошо для него. Нас обоих спасла его порядочность. За эту роль Хазанов получил премию «Чайка» в номинации «Диагноз — артист». На награждении он сказал: «Сколько лет надо было сдавать анализы, чтобы наконец поставили диагноз…»
За годы работы он доказал свое право на звание артиста не раз. Приобрел огромное количество наград, но до сих пор не способен на проявление профессионального высокомерия и снобизма. От него немыслимо услышать: «Я народный артист!», он, скорее, тушуется под грузом высоких регалий. Как на сцене, где для Хазанова, адепта психологического театра, важна мотивация героев, так и в жизни для него нет ничего важнее мотивированности своих поступков. Других не судит. Каждый сам себе судья.
Леонид Трушкин:
— Работа — это не соревнование амбиций, а поиск истины. Я не наказываю никого за ошибки, но не терплю недобросовестного отношения к делу, нарушений дисциплины, небрежности, неуважительного отношения к людям. И фундаментом театра считаю этику. В этом смысле к Хазанову никогда не было вопросов.
Студент давно в прошлом. Сегодня Геннадий Хазанов — Крутицкий из спектакля «На посадку», поставленного Леонидом Трушкиным, герой «Фальшивой ноты» в Вахтанговском в постановке Римаса Туминаса, где их дуэт с Алексеем Гуськовым вызывает овации, и еще много-много кто, требовательный к себе и… полный сомнений. Но они свойственны настоящим личностям.
Леонид Трушкин:
— Я увидел его в образе Наполеона в проекте Екатерины Рождественской и сказал, что хорошо было бы тебе сыграть его. А потом мне принесли пьесу «Корсиканка», которая в нашем театре идет под названием «Морковка для Императора» — его, кстати, придумал Хазанов, и оно для спектакля самое точное. Из того, что он сыграл в нашем театре, для меня это лучшая его роль. По индивидуальности своей она от него далека. Брутальный Наполеон и мягкий Хазанов — это полюса. Честно: я не был уверен, что он справится с этой ролью. Но он меня поразил: вытащил из своей природы и возвел в степень и брутальность, и жесткость, и аскетизм. Я считаю это актерским подвигом. В спектакле я его не узнаю, передо мной другой человек, при этом абсолютно достоверный.
Сегодня, когда пришло время толкотни локтями, Хазанов вызывает у меня щемящее чувство. Он деликатен, напрочь лишен агрессии. Дефицит таких людей ощущается остро. Растет и потребность в них. И нужны они не для того, чтобы выезжать на их горбах, а чтобы научиться у них их способу жизни, чтобы смотреть, как сохраняет себя в нашей реальности такой человек, и спросить себя: а как — ты?
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Александр Олешко, заслуженный артист России:
— Чужой юбилей — прекрасный повод поговорить о себе. Но что же делать, если все переплетено? Жизнь летит, и кажется, что и не начиналась вовсе, что все это пока репетиция чего-то важного и будущего! Но оказывается, что ты уже проделал путь от одиннадцатилетнего мальчика, сидящего под проливным дождем в «Зеленом театре» Кишинева на концерте невероятно популярного артиста Геннадия Хазанова, до артиста, который неоднократно снимался с Хазановым на телевидении, пересекался в концертах и даже провел в качестве ведущего его 70-летний юбилей! Как говорит Александр Ширвиндт, «это уже факт биографии!» Время ускоряется.
И вот уже Хазанову 75! В эти цифры сложно поверить, когда видишь озорного, остроумного, талантливого и по-прежнему любимого всеми артиста. Каждые пять лет с какого-то момента — это юбилей! Хочется и себе, и юбиляру пожелать здоровья и радостных встреч — до этого и после. Долго, долго, долго!
Хазанов родился за полгода до окончания войны. 1 декабря 1945 года. Воспитывался мамой, после восьмого класса ушел слесарем на завод, где, по его собственному признанию, от него «толку не было, но терпели». Позже он, влюбленный в творчество Аркадия Райкина, два года безуспешно штурмовал театральные вузы Москвы. Став студентом МИСИ, мечту о сцене не похоронил, выступал за институтскую команду КВН, где и родился впоследствии знаменитый «студент кулинарного техникума». Идею поступать в Государственное училище циркового и эстрадного искусства подсказал ему Александр Ширвиндт, лично подошедший к симпатичному абитуриенту-неудачнику. Хазанов работал конферансье в оркестре Леонида Утесова, затем ушел в Москонцерт, а с 1997 года возглавляет Московский театр эстрады.
Источник: «Вечерняя Москва»
