В Канаде на 102 году жизни 24 апреля скончалась легендарная Фая Шульман – партизанка, благодаря фотоснимкам которой мир узнал о том, как евреи отважно сражались с гитлеровцами в рядах партизанского движения, сообщает The Washington Post.
После войны в мире широко распространился миф, что 6 миллионов евреев безропотно шли на смерть, «как скот на бойню». Два года партизанившая в лесах Белоруссии фотограф Фая Шульман первой бросила вызов этому унизительному стереотипу, фотографируя евреев-бойцов партизанского движения.
По словам директора Еврейского партизанского образовательного фонда в Сан-Франциско Митча Браффа, девушка стала одной из 20-30 тысяч евреев-партизан (и нескольких сотен доживших до наших дней), сражавшихся в лесах и подполье на оккупированных гитлеровцами территориях Восточной Европы.
В послевоенные годы ее снимки облетели многие печатные издания, а образ хрупкой девушки в спасавшей от морозов шубе с леопардовым принтом и с автоматом стал узнаваемым.
«После войны для выживших в Холокосте было важно доказать миру, что мы сражались, были частью партизанских отрядов», - говорит профессор изучения Холокоста в Университете Торонто Дорис Берген, - Фая Шульман стала воплощением пережившей Холокост, доказавшей миру, что еврейское Сопротивление существовало».
Фая Шульман (урожденная Файгель Лазебник) родилась 28 ноября 1919 года в ортодоксальной еврейской семье в польском городе Ленин на границе с Советским Союзом. Городок назывался так не по имени вождя мирового пролетариата, как поначалу можно подумать, а в честь дочери местного помещика, которую звали Леной. Отец девушки был габаем местной синагоги, мать работала поваром.
В 1942 году Файгель в одночасье потеряла всю свою семью – нацисты ликвидировали в ее родном городке еврейское гетто, убив 1850 его жителей, среди которых были родители Фаи и четверо из шести ее братьев и сестер. Фая и еще несколько человек выжили лишь потому, что обладали дефицитными в то время и «важными для скорейшей победы Рейха» профессиями - портного, сапожника, плотника, кузнеца, печатника. Ремесло фотографа, которому девушка обучилась до войны у старшего брата, стало ее спасением.
После того, как ее семью вместе с другими евреями местечка фашисты расстреляли в линии окопов и рвов, проходивших за городской чертой, девушка, содрогаясь от горя и ужаса, тайком пробралась на место их гибели и сфотографировала полную трупов траншею, задокументировав злодеяние нацистов.
После этого Файгель сбежала в лес, и несмотря на то, что, по ее словам, боялась оружия и крови, присоединилась к бригаде советских партизан.
«Это был единственный способ дать отпор фашистам и отомстить за свою семью», - позднее вспоминала она в документальном фильме PBS.
Фотоаппарат Photo-Porst Nurnberg, на который она снимала суровые и героические партизанские будни, похороны боевых товарищей, хирургические операции раненым, стал вторым ее оружием после винтовки и автомата. Она детально документировала суровые партизанские будни, вылазки против врага, хирургические операции в полевых условиях, на кустарном операционном столе в палатке и своих боевых товарищей, а также похороны некоторых из них.
Вместе с этим Фая была фельдшером в медсанчасти партизанской бригады, а по ночам занималась проявкой пленок и печатью фотоснимков.
Свое еврейское происхождение Фая тогда, по ее словам, не торопилась афишировать из-за всепроникающего антисемитизма – в отряде, состоявшем в основном, из бывших пленных красноармейцев, кроме нее, было не так много евреев. Других женщин же не было вообще - ее саму приняли лишь благодаря медицинским навыкам, приобретенным ею у зятя-врача – партизанам очень были нужны медики.
Стирая и повторно используя бинты, она лечила огнестрельные и другие раны, проводила операции с водкой в качестве обезболивающего, ухаживала за больными тифом и другими инфекционными заболеваниями.
Советские войска освободили ее родные места в июле 1944 года.
«Никогда в жизни я не чувствовала себя так одиноко, так грустно; я никогда не испытывала такой тоски по родителям, семье и друзьям, которых я больше никогда не увижу», - рассказывала Фая.
В декабре того же года она вышла замуж за еврея-партизана Морриса Шульмана, какое-то время работала фотографом в Пинске, на территории современной Беларуси, прежде чем вместе с мужем решили попытаться попасть в Палестину, которая тогда была под британским мандатом. Однако после лагеря для перемещенных лиц в Германии, где Фая родила дочь, судьба распорядилась так, что семья бывших партизан в 1948 году вместо сражавшегося за независимость молодого еврейского государства, оказалась в спокойной Канаде, где они и прожили свой век до конца.
Моррис Шульман умер в 1992 году. Фая осталась с двумя взрослыми дочерями, которые подарили ей шестерых внуков и троих правнуков. В 1995 году она опубликовала свою книгу воспоминаний «Партизанские мемуары: женщина Холокоста», в которую вошли большинство ее фотографий военных лет.
До конца жизни Фая Шульман хранила фотоаппарат военного времени и любила повторять, что «эта камера видела все».
«Я хочу, чтобы люди знали, что евреи сражались, а не шли на смерть, как скот на бойню», - сказала Фая Шульман спустя годы после войны, - и у меня есть тому доказательства».
