Оперный композитор, еврей Джакомо Мейербер, в 1830-х годах пользовался успехом, но всего три слова его протеже Рихарда Вагнера разрушили популярность маэстро. Новая книга представит современной аудитории неизвестные факты из жизни еврейского маэстро, пишет Haaretz.
Недавно писательница Элейн Торнтон издала биографическую книгу «Джакомо Мейербер и его семья: между двумя мирами» (Giacomo Meyerbeer and his Family: Between Two Worlds), призванную восстановить память о композиторе.
Торнтон впервые заинтересовалась Мейербером в начале 90-х, после того, как ей выпала редкая возможность увидеть исполнение одной из его ранних работ, «Африканка», в Билефельде (в то время она служила в британской армии в Германии). «Я никогда о нем не слышала, – вспоминает она. – Но была потрясена его музыкой».
«Я задалась вопросом: почему Мейербером так пренебрегают, а его оперы так редко исполняются. Я начала изучать его биографию. При жизни его оперы звучали по всему миру, от Австралии до Соединенных Штатов, очень ценились в Германии, он был на пике славы. Но как только я начала разбираться, почему его забыли, всплыла фигура Вагнера».
Джакомо Мейербер родился в сентябре 1791 года в состоятельной берлинской еврейской семье Бер (Beer). Его родители, Якоб и Амалия, стояли у истоков реформистского иудаизма в Германии, кроме того Амалия держала известный литературный салон. Двое из трех его братьев также отличились: Вильгельм Бер — в астрономии (участвовал в создании первых карт Луны и Марса), а Михаэль Бер до своей преждевременной смерти в 1833 году был многообещающим поэтом и драматургом.
«Есть много музыкальных семей – Бахи, Моцарты, Шуманы, – говорит Торнтон. – А Мейербер и его семья преуспели в разных областях: музыканты, композиторы, астрономы, писатели».
В 2013 году она отправила эссе об Амалии Бер в Клуб биографов, и оно выиграло ежегодную премию Тони Лотиана за лучшее начало биографии вместе с суммой в 2000 английских фунтов.
Это помогло ей написать саму книгу, которая недавно вышла в британском издательском доме Vallentine Mitchell & Co Ltd, специализирующемся на книгах еврейской тематики. Сама католичка, Торнтон была «абсолютно увлечена историей немецкого еврейства».
Она также стала консультантом восьмитомного издания писем Мейербера, хранящихся в архивах Института Лео Бека в Дрездене.
На пути к музыкальной славе композитор изменил имя. Торнтон пишет, что евреи Германии «имели разные имена для общины и общения с людьми за ее пределами».
Когда будущему композитору было 10 лет, газета называла его Jacob Liebmann Beer. Однако, по словам Торнтон, сам он тогда называл себя Мейером Бером. Уехав в Италию, он принял имя Джакомо (итальянский вариант имени Якоб) Мейербер.
В Италии с 1817 по 1823 год он написал шесть опер, последняя из которых, Il Crociatto en Egitto («Крестоносец в Египте»), принесла ему широкую известность и открыла двери в Париж. Там Мейербер представил оперу Robert le Diable («Роберт-дьявол»), которая стала «его первым абсолютно массовым успехом», – отмечает Торнтон.
В своем обзоре лондонской постановки «Роберта» The Guardian отметила, что музыка, «сочетающая витиеватый итальянский лиризм с прогрессивной гармонией и инструментами, считалась шокирующе оригинальной», когда впервые прозвучала в 1831 году. Поставленная спустя пять лет Les Huguenots о Варфоломеевской ночи стала первой оперой в истории легендарной Гранд-Опера, выдержавшей тысячи представлений.
Произведения композитора были выдержаны в популярном тогда стиле, называемого grand opera – огромных пятиактных произведений о любви и политике, с большим количеством массовых хоровых номеров.
В 1826 году Мейербер женился на своей двоюродной сестре Минне. И тут в его жизни появился Рихард Вагнер, молодой оперный композитор, который сумел достучаться до популярнейшего маэстро.
Мейербер проявил деятельный интерес к тогда еще неизвестному Вагнеру, что помогло тому добиться успеха; помог новичку создать две оперы: Rienzi (1842) и Der fliegende Holländer («Летучий голландец», 1843). Но Вагнер был принужден бежать из Германии после поражения революции 1849 года. Примерно тогда «он пришел к выводу, что Мейербер недостаточно сделал для него», – говорит Торнтон. Она уверена: прирожденный антисемит Вагнер «решил атаковать еврейство Мейербера, использовать еврейство как оружие... пытался дискредитировать его и сбросить с вершины успеха, чтобы самому достичь этой вершины».
Так в 1850 году появилось эссе Вагнера «Еврейство в музыке», впервые опубликованное под псевдонимом К. Freigedank, но 19 лет спустя переизданное под его собственным именем. Двумя атакованными Вагнером композиторами еврейского происхождения оказались Феликс Мендельсон (имя которого было указано явно) и Мейербер (имя которого не было указано, но легко вычислялось). Создатель «Кольца Нибелунгов» язвительно тремя словами определил работы своего бывшего наставника: «Эффекты без повода». И слава Вагнера вскоре затмила славу Мейербера.
Мейербер и его семья столкнулись с непростой ситуацией на родине, когда Германия колебалась между принятием и враждебностью по отношению к своим евреям. Он часто писал семье о ненависти к евреям, с которой сталкивался на протяжении всей своей карьеры. «Ему было легче работать в Италии и Франции», – говорит Торнтон,
Правда, смерть Мейербера в 1864 году показала, насколько сильно Германия любила его: похороны посетили главный раввин Бреслау Мануэль Йоэль и принц Георг Прусский. Но далее его работы постепенно погружались в забвение. Затем нацисты запретили исполнение опер Мейербера в Германии, еще больше отдалив его произведения от публики и одновременно превознося творчество абсолютного антисемита Вагнера, музыка которого по сей день остается табуированной в Израиле.
Между тем композиторская работа Мейербера в последние десятилетия подверглась переоценке: сейчас его произведения активно исполняются по всему миру и высоко оцениваются специалистами и публикой.
