Свой первый патент за номером 8294 он получил 12 августа 1851 года. Нет, Исаак, или Айзек, как на американский манер его называли приятели, не изобретал швейной машинки. Но именно этот неуёмный потомок немецких евреев оказался настолько наблюдателен и удачлив, что знаменитый продукт получил его имя. Зингер.
Когда Исаак появился на свет в городишке Питтстаун округа Нью-Йорк, шёл 1811 год. Вряд ли многодетная семья бочара Райцингера пребывала в особом ликовании. Ещё один голодный рот - эка невидаль!
В семье у них было всё, кроме достатка и покоя: скандалы и споры, крики и гевалт. Матушка Рут едва умудрялась сводить концы с концами, а папаша Адам не пропускал ни одной доступной юбки. И если ты не первенец, и не младшенький в такой семье, то рано или поздно захочешь сбежать, куда глаза глядят.
Айзек и навострил лыжи в 12 лет. Скитался недолго - власти нашли его и вернули в лоно семейного клана. Ему задали, как водилось, трёпку, и устроили набираться ума-разума в подмастерья к механику. Айзеку нравилось возиться с железками, выискивать поломки и постигать, как же заставить работать очередную штуковину.
Но в городке появился разъездной театр и юный Райцингер, влюбившийся в сцену, а может и в актрису, уехал с труппой.
Он играл небольшие роли в пьесках. Видимо, тогда и взял себе псевдоним, похожий на фамилию, но покороче - Зингер. Сменяли друг друга городишки и поселения, ярмарки и балаганы. Невзыскательная публика от души била в ладоши...
Однако и такая жизнь приелась. А хотелось чем-то о себе заявить, оставить след в этом мире...
Первый патент Айзек Зингер получил в 28 лет. За перфоратор для бурения твёрдых скальных грунтов каналостроительная компания «I&M», скрипя зубами, выложила кругленькую сумму.
Успех окрылил. Нашёлся даже инвестор, давший денег на следующую задумку: «станок для резьбы по дереву и металлу, годный к производству красивых вывесок и похоронных табличек». И тут - осечка. Станок не пошёл. Не сыскалось желающих выпиливать вывески или таблички.
Зато в мастерской, где проходила демонстрация этого чуда механики, валялись нуждавшиеся в ремонте швейные машинки фирмы "Lerow & Blodgett".
Исаак сначала некоторое время с ними провозился, разбираясь в устройстве и особенностях конструкции. Попробовал прошить шов. Шить можно было только по прямой. А из-за расположения челнока и горизонтального хода иглы нить часто рвалась или запутывалась.
Вот тут и возник костяк компании «Зингер»: инвестор, не слишком удачливый издатель Зибер, хозяин мастерской Фелпс и сам «изобретатель».
Как Айзеку удалось заставить Зибера раскошелиться ещё раз, история умалчивает. Может, он пустил вход свои актёрские навыки, и вспомнил «Быть иль не быть» Шекспира? Или просто взял приятеля за грудки (а ростом и силой природа Исаака не обидела!)? Ему перепало 40 долларов. Сумма в 1851 году немалая.
Исаак принялся за дело:
Я работал днём и ночью, спал 3-4 часа в сутки, ел один раз в день, потому что знал, если сейчас машина не будет сделана, она не будет сделана никогда.
Изобретатель не изобретал, он совершенствовал уже готовое изделие. Исаак добился согласования движения челнока и иглы, чтобы получить надёжный стежок, сделал приспособление для регулировки натяжения нити. Придумал механизм для передвижения ткани, состоящий из колеса с зубцами, размещенного под тканью и прижимной планки. Так можно было регулировать длину стежков и шить непрямые швы.
Иглу он расположил вертикально, а челнок горизонтально. Благодаря этому получилось добавить к конструкции стол. Зингер ожидал, что его агрегат легко сделает непрерывные строчки в любом направлении. О запутавшихся же нитках можно забыть!
А ножной привод? Всего-то качающаяся педаль, колесо - и руки швеи свободны!
Всё было готово, но упрямая железка не желала работать, как задумано!
Фелпс ушёл спать. Зибер, зевая, держал лампу.
Нормальные строчки не выходили...
Далеко за полночь, утомлённые и разочарованные, компаньоны отправились отдыхать в гостиницу.
На полпути инвестор спросил Исаака, почему сверху петли были такие слабые.
- Осёл! - круто остановившись, взревел Зингер.
- Кто?! - в испуге шарахнулся Зибер.
- Да я, кто же ещё! Забыл отрегулировать натяжение верхней нити!
В мастерскую возвращались бегом.
Я отрегулировал натяжение нити и прошил пять безупречных строчек. Их совершенство меня полностью удовлетворило!
С этого дня началось победное шествие швейной машинки по странам и континентом.
Первый экземпляр удалось продать за 100 зелёных. Редкий случай, когда сразу окупились затраты и привалила прибыль.
Машинки сначала делали для промышленного использования, а потом двинули на рынок домашнюю модификацию.
Кстати, Зингера тогда в названии не было. Устройство окрестили в честь мегасуперзвезды той эпохи - шведской оперной дивы Дженни Линд. Рядом с театром, где она выступала, раздухарившийся изобретатель на глазах у изумлённой публики клал один ровный шов за другим. Среди женской части зрителей успех был не меньше, чем у примадонны из Стокгольма.
Всё складывалось замечательно. Однако и те, кто запатентовал ранее швейные машины, которые не столько облегчали труд, сколько снабжали заработком механиков, не дремали!
Зингера потащили в суд, обвиняя в нарушении авторских прав. В этот период Айзек оформил 17 патентов на разные внесённые им усовершенствования, чтобы было чем ответить противникам. Он браво отбивался, но вряд ли одолел конкурентов, кабы не адвокат Эдвард Кларк, взявшийся вести его дело.
Как хищник добычу, ушлый законник учуял небывалые прибыли. Он стал ещё одним компаньоном Исаака и на пальцах объяснил истцам: «хотите денег - надо договориться». Бывшие сотоварищи Зингера - Фелпс и Зибер, - не видя для себя дальнейших перспектив, получили приличные суммы и вернулись к своим делам. Рисковать достатком им не хотелось.
А целеустремлённый Кларк в 1856 году организовал из ветеранов «войн швейных машин» картель: общий патент на все изобретения и усовершенствования надёжно отсекал посторонних. Зингер получал практически монополию на рынок, а остальные - по 5 долларов с каждой проданной машинки в Штатах и по баксу с продаж за рубежом.
Вот тут-то Исаак явил свою деловую хватку и смекалку.
Фирма стала называться I.M. Singer & Co. В Нью-Джерси открыли первый завод. Рекламу с фотографиями печатали в театральных программках и раздавали с христианской литературой прихожанам церквей.
Естественно, за всё надо было платить. Компания Зингера была первой, чьи расходы на рекламу превысили миллион долларов.
Особо сильное воздействие на домохозяек оказывал плакатик, на котором машинку использовала семинолка. Как?! У какой-то краснокожей (пардон, у коренной американки) есть машинка Зингера, а у меня ещё нет?!
Цены на свой товар Исаак, кстати, тоже изрядно поменял. 100 долларов за экземпляр всё же было многовато: среднестатистический потребитель не мог себе позволить таких трат при всём желании.
Сначала предлагали товар в рассрочку. Бери и пользуйся! Всего лишь 10 монет в месяц! Выплати всё - и машинка твоя!
А потом нашлись выходы на воротил из военно-промышленного комплекса: они были не прочь ухватить свой кус в качестве смежников. А это уже совсем другие объёмы и другая себестоимость продукции. Такую машинку, пусть и не со столь качественно пригнанными деталями мог позволить себе каждый! Цена вопроса - всего 10 баксов.
Дешёвая сборка неизбежно ведёт к мелкому ремонту. Гражданам понадобятся наборчики типа «Сделай сам»!
Успех следовал за успехом. Во время войны Севера с Югом, раздав немало «подарков» и устроив огромное количество «благотворительных» обедов, фирме удалось пробиться к госзаказам. В офисах компании и на рекламных листовках стояло гордое «Мы одеваем нашу армию»!
Швейные машинки Зингера захватывали мировой рынок. Построили фабрику в Глазго, а в 1902 году – большой завод в Подольске.
Первыми стали нанимать знаменитых управленцев. В1865 году наняли гремевшего тогда славой Инсли Хоппера...
Время шло, и даже Неукротимый Исаак потерял былой запал: сказывались и годы напряжённой работы, и многочисленные любовные приключения, и пять браков, и двадцать два - признанных им, - ребёнка!
Мистер Айзек перебрался в уже Старую и ещё Добрую Англию. Купил там за полмиллиона «зелени» поместье, назвал его «Вигвам» и поселился там на покое со своей «скво» и шестью детьми. До конца своей жизни он состоял в совете попечителей компании и являлся одним из основных её акционеров.
Айзек Зингер скончался 23 июля 1875 года, вскоре после бракосочетания своей дочери Мэри, чье свадебное платье стоило столько же, сколько квартира в Лондоне. Его похороны были тщательно продуманы: восемьдесят конных экипажей, за катафалком шло более 2 000 скорбящих. По его просьбе, тело упокоилось в трёхслойном гробу (кедр, обшитый атласом, свинец, английский дуб с серебряной отделкой) и мраморной гробнице.
А компания продолжала работать и после его смерти. Машинки Зингера покоряли сердца и захватывали мир. Даже Махатма Ганди сказал про неё: «одна из редких полезных вещей, изобретённых человечеством». А Мао Цзэ-дун в свою знаменитую формулу благополучия китайской семьи - наличие «трёх крутящих и одного говорящего» (швейная машинка, часы, велосипед и радио) – «Зингер» поставил на первом месте.
В 2011 году в Подольске увековечили память о знаменитом изобретателе и его творении, открыв памятник швейной машинке Зингера.
