Джайлс Тремлетт — редактор газеты «Гардиан» и научный сотрудник Лондонской школы экономики. Он живет в Испании и пишет о ней более двадцати лет. Его перу принадлежат книги Catherine of Aragon («Екатерина Арагонская»), Ghosts of Spain («Призраки Испании») и Isabella of Castil («Изабелла Кастильская»). Его новая книга The International Brigades: Fascism, Freedom and the Spanish Civil War («Международные бригады: фашизм, свобода и гражданская война в Испании») будет опубликована на этой неделе издательством Bloomsbury.
Холокост унес жизни шести миллионов евреев. Вторая мировая война, спровоцированная теми же фашистскими режимами, которые убивали евреев, унесла жизни еще 70 миллионов мирных жителей и солдат. Фашизм стал величайшей трагедией 20-го века.
Поэтому кажется очевидным, что и первые евреи, взявшие в руки оружие и рисковавшие жизнью, чтобы остановить распространение фашизма, должны войти в историю как герои, а их история должна быть широко известна. К сожалению, пока этого не произошло. Честь быть «первыми вооруженными борцами с фашизмом» принадлежит членам «Интернациональных бригад», замечательной добровольческой армии, объединившей 35 тыс. человек из 85 стран (в современных границах), которые в 1936 году отправились в Испанию, чтобы защитить ее демократию от поддерживаемых фашистами бунтовщиков во главе с будущим диктатором Франсиско Франко.
По крайней мере, каждый седьмой доброволец был евреем — всего 5000 человек, которые представляют собой наглядный контрдовод любому утверждению о том, что евреи запоздали с ответом на угрозу грядущего Холокоста.
Около 2 800 добровольцев были американцами, причем до трети из них были евреями. В Испанию также отправились не менее 80 афроамериканцев (в том числе, в этом несегрегированном подразделении, первый афроамериканец, командовавший белыми, Оливер Лоу). Однако ни один из них не фигурирует в воображаемом пантеоне американских национальных героев. И хотя Израиль сейчас чтит их, они также не известны среди евреев во всем мире. Причины этого просты. Большинство из них были политическими радикалами, многие — коммунистами, и лишь немногие – сионистами.
Гражданская война в Испании стала первым успехом вооруженного фашистского экспансионизма и полигоном для испытания сил, оружия и тактики нацистского режима Адольфа Гитлера в Германии и итальянского фашизма Бенито Муссолини. Франко в значительной степени полагался на них, поставляя войска, летчиков и оружие, в то время как Соединенные Штаты и другие демократические страны приняли форму умиротворения, известную как «невмешательство», что только усилило Гитлера. Фактически, многие историки рассматривают войну в Испании как начало Второй мировой войны, которая началась всего через пять месяцев после того, как Франко объявил победу в апреле 1939 года и начал свое 36-летнее правление в качестве диктатора.
Первые евреи, присоединившиеся к этому сопротивлению, приехали в Барселону на другое знаменательное событие — Народную олимпиаду (Olimpiada Popular). Это были альтернативные Олимпийские игры, организованные в противовес Берлинской олимпиаде.
Хотя Гитлер уже ввел в действие Нюрнбергские законы, объявив евреев негражданами, Народная олимпиада приветствовала их как «нацию». Трудно выразить, насколько это было замечательно для того времени. Немногие страны, кроме Советского Союза, в 1930-е годы прямо поддерживали расовое равенство и интернационализм, и даже там это было скорее политикой, чем практикой. Испания, однако, управлялась демократически избранной левой коалицией, Народным фронтом, как и соседняя Франция.
Испанские фашисты и их реакционные союзники — крупная буржуазия, помещики, церковь — сочли это недопустимым. В день начала Олимпиады они устроили неудачный переворот, который — при поддержке Гитлера и Муссолини — перерос в гражданскую войну.
Венгерский спортсмен Абраша Красновский и изгнанный польский футболист Эммануэль Минк были в числе немногих евреев, которые, вместо того чтобы бежать, сразу же вступили в отряды рабочего ополчения, сформированные для того, чтобы остановить переворот. Они были первыми из тысяч иностранных добровольцев, которые хлынули в Испанию в ближайшие месяцы, многие из них присоединились к Интернациональным бригадам, когда они были созданы три месяца спустя.
Со временем в Бригады записалось так много евреев, что идиш стал языком для передачи приказов между людьми из разных частей Европы и Америки. Евреи-сефарды стали работать переводчиками, поскольку их язык ладино был близок к испанскому. «Я борюсь против тех, кто создает инквизицию, подобную той, что была у их идеологических предков несколько веков назад», — объяснял доброволец из США Хаим Кац, сравнивая Франко с испанскими монархами, изгнавшими евреев из Кастилии и Арагона в 1492 году.
В итоге было сформировано отдельное еврейское подразделение, рота Ботвина, которая издавала собственную газету на идиш. «Все еврейские добровольцы понимают важность миссии, которую они должны выполнять как избранные бойцы еврейского народа», — декларировала она.
«Интернациональные бригады стали тем средством, с помощью которого евреи смогли оказать первое организованное вооруженное сопротивление европейскому фашизму», — заметил позже один из них, американский историк Альберт Праго. Интернациональные бригады были организованы Коминтерном, но действовали как силы «народного фронта», принимавшие (теоретически) любых антифашистов. Половина добровольцев были коммунистами. Ученые расходятся во мнениях относительно того, сколько евреев сознательно идентифицировали себя как «еврейских бойцов», а не как атеистов-интернационалистов, но эти две вещи не противоречат друг другу. «Я взял в руки оружие против преследователей моего народа, евреев, и моего класса — угнетенных», — объяснял Кац.
Письмо, которое я обнаружил в архиве Международного института социальной истории в Амстердаме во время написания книги выражает идеологический раскол между более традиционными евреями и теми, кто принял левый интернационализм, и в то же время находит точки соприкосновения. Она была написана 23-летним бельгийским коммунистом Питом Аккерманом (сменившим имя на Израиль) своей консервативной матери Блюме.
Хотя пропасть разделяла ее веру и его атеизм, сказал он, «есть одна черта, которую я четко развил; это еврейское упрямство, когда дело доходит до того, чтобы держаться за идею». Рабочие и евреи, утверждал Аккерман, имеют общую историю угнетения. «Разве 99 процентов погромов в мире не были организованы для того, чтобы отвлечь внимание от страданий народа, спровоцировав ненависть к евреям, в то время как те, кто действительно виноват в страданиях, втайне смеются, потому что вместо того, чтобы атаковать их власть, люди режут евреев?» — писал он.
В конце своего письма Пит попросил Блюму не плакать: «Ваш сын старается быть человеком, который и думает, и поступает гуманно». И он, и его брат Эмиль, еще один доброволец, были убиты. Их боевые подруги, Вера Люфтиг и Лия Бергер, позже стали медсестрами, вместе с еще несколькими женщинами из их еврейской молодежной группы из Бельгии.
Письмо Пита соответствует тому, что ученый Джафф Шац назвал «моральным утверждением, стремлением к справедливости и универсалистской этикой, которую разделяют марксистское видение и еврейская традиция».
От одной до двух тысяч добровольцев-евреев погибли в Испании, другие оказались военнопленными, в том числе из группы, которую один франкистский офицер с усмешкой назвал «эти американцы, с их евреями, неграми и демократией». В конце концов, они проиграли свою войну, и Франко правил как диктатор до 1975 года.
Великобритания, США и другие демократические страны проводили политику невмешательства в дела Испании, умиротворяя Гитлера и Муссолини и пытаясь удержать собственных граждан от участия в войне. Гитлер был ободрен этим и вскоре после победы Франко вторгся в Польшу, начав Вторую мировую войну. Ветераны Еврейской интернациональной бригады часто оказывались в рядах движений сопротивления и партизанских армий по всей Европе. Вера Люфтиг, например, играла ключевую роль в шпионской организации Советского Союза «Красная капелла».
В Освенциме и Бухенвальде ветераны бригады возглавляли лагерные группы сопротивления, которые сражались с охраной в последние дни и часы перед освобождением.
В течение многих лет еврейская историография не обращала внимания на Бригады. Нарратив холодной войны превратил их в подозреваемых союзников советского коммунизма, а в Израиле их презирали за то, что они сражались на чужой войне вместо того, чтобы (в случае 250 добровольцев, прибывших из Палестины) остаться дома для борьбы с арабским восстанием 1936-1939 годов.
Со временем, однако, этот образ изменился. Бойцы Бригад в большинстве своем не были сионистами, но Израиль пришел к признанию того, что в своей борьбе они защищали всех остальных евреев. В то же время некоторые ветераны эмигрировали в Израиль, найдя там большее признание, чем, скажем, в коммунистической Польше, которая преследовала их после Шестидневной войны 1967 года.
Окончательное признание пришло от президента Хаима Герцога (генерал-майор в отставке) в 1986 году. «Во время гражданской войны в Испании в живых оставалось 55 миллионов человек, которые вскоре должны были погибнуть во время Второй мировой войны. В Европе было еще шесть миллионов наших братьев и сестер, которые еще не осознавали, что над их шеей занесен меч. Но были люди, которые понимали, что означает победа фашистов в Испании, — сказал он. — От имени народа Израиля, главной жертвы нацистов и фашистов, я воздаю должное чести и славе всех тех добровольцев, которые легли плотиной против волны зла». Эти слова начертаны на памятнике им в Барселоне.
Американским добровольцам было трудно завербоваться для участия во Второй мировой войне, поскольку армия относилась к ним с недоверием как к политическим радикалам.
Исключением стал Ирвинг Гофф, американский еврей, доброволец и партизан, который был среди тех, кто поступил на службу в Управление стратегических служб (УСС) генерала Донована, в качестве специалиста по закулисным миссиям. Эдвард Картер, один из немногих чернокожих американцев, допущенных к службе в качестве фронтового пехотинца, был награжден Почетной медалью Конгресса.
Будущий профессор классических исследований Йельского и Гарвардского университетов Бернард Нокс также служил в УСС. Среди его задач была связь с европейскими партизанскими отрядами, многие из которых объявили себя коммунистическими и возглавлялись бывшими участниками Интернациональных бригад. Когда его расспрашивали о многочисленных медалях европейских армий во время собеседования в Йельском университете для получения степени доктора философии после войны, Нокс был шокирован, когда ему сказали, что он был «преждевременным антифашистом».
Как, недоумевал он, кто-то может быть «преждевременным антифашистом»? «Может ли быть что-то вроде преждевременного противоядия от яда? Преждевременного антисептика? Преждевременного антитоксина? Преждевременного антирасиста? — писал он позже. — Если вы не были преждевременным, то каким антифашистом вы должны были быть?».
