То, что автор «Синего платочка» и «Танго самоубийц» был евреем, не удивляет. Межвоенная Польша вполне лояльно относилась к этой части своего населения, всё изменится потом. Удивительно, что он всей своей жизнью подтверждает любопытнейший факт, о котором говорят не часто.
Преамбула
Однажды, на клезмерском фестивале, я познакомилась с известным скрипачом Алексеем Розовым. Спустя пятнадцать лет мы решили заняться тем, что нам обоим очень нравится, и стали Яковом (Мария Якубович) и Розой (Алексей Розов) в дуэте «Роза Якова».
Наша любовь к еврейской музыке и постоянные поиски ее аутентичных источников заставили обратить внимание на определенную закономерность. Куда ни обрати свой слух — в межвоенную ли, сотрясаемую перекройками границ, Европу, в благополучную ли Америку, — мы обнаруживаем, что почти все европейские и американские (да и палестинские) танцевальные, театральные и кинематографические шлягеры первой половины ХХ века написаны выходцами из черты оседлости Российской империи (включавшей, полностью или частично, Украину, Бессарабию, Белоруссию, Литву, Латвию) или из русской Польши.
Нас эта музыка восхищает и повергает в трепет. Между двумя страшными войнами композиторы и поэты из самой уязвимой страты создали блистательный радостный мир.
Кто они?
Творцы американского еврейского театра — Абрахам Эллштейн, Молли Пикон, Александр Ольшанецкий, Шолом Секунда, Иосиф Румшинский (особняком стоит легенда американской популярной музыки Ирвинг Берлин); великие мастера танго и вальсов — Оскар Строк, Артур Гольд, Николас Бродский; известные поэты, сочинявшие стихи на эту музыку – Игорь Корнтайер, Израиль Бидерман; творцы романсов Самуил Покрасс, Павел Герман, Анатолий Д’Актиль; великие исполнители – Адам Астон, Леонид Утесов, Иза Кремер, Вера Гран, Каталин Каради, Менаше Оппенгейм; великие дирижеры Эдди Рознер, Генрик Варс, — все они имели еврейские корни. И в их музыке так легко услышать отсылки к еврейской музыке тех городов и местечек, где он родились.
Об их нелегкой судьбе и истории их песен мы и рассказываем. И поем эти песни.
В этом ряду – один из наших любимейших авторов Ежи Петерсбурский, Jerzy Petersburski, поляк и еврей. Композитор, пианист, дирижер, один из столпов польской эстрады, «король танго», ставший известным в Советском Союзе как Юрий Яковлевич Петерсбурский, автор музыки к песням, звучавшим из каждого патефона. «Утомленное солнце» и «Синий платочек» стали музыкальным символом огромного пласта советской музыки.
Корни определяют всё
Ежи родился 20 апреля 1895 года в Варшаве. Согласно метрическим записям на сайте еврейской генеалогии JewishGen.org, семья переехала в Варшаву из Радома. Куда ни посмотришь в эти записи, сразу понятно: он просто не мог не стать тем, кем стал. Отца, певца, звали Якуб (Янкель) Абрамович Петерсбурский, он был сыном Аврума-Зеева Петербурга (да-да, это настоящая фамилия отца, происходившего из России) и Миндл, все они похоронены на варшавском еврейском кладбище (Okopowa). Мать, пианистка Паулина, на самом деле — Песя, из известной клезмерской династии Мелодистов; отца ее, известного композитора, отошедшего от народной еврейской музыки к шлягерам и джазу, звали Альфред (Юдель) Мелодист.
А фамилия-то какая говорящая!
Могила Паулины
Могила Якова
Из членов семьи — скрипач Якуб Элиэзер Мелодист; композитор, виолончелист и банджист Фред Мелодист, который возглавлял оркестр Freda Melodysty в предвоенной Варшаве; альтист Панфил Мелодист; оперная певица Элеонора Мелодист; глава джаз-бэнда Игнаций Мелодист.
Из Мелодистов по женской линии – также и двоюродные братья Ежи: композиторы Генрик Гольд, уцелевший в фашистской мясорубке, и Артур Гольд, трагически погибший в концлагере в 1943 году. Родных братьев и сестер у Ежи было семеро. Из них музыкантами стали Юзеф (Йосек) и Станислав: скрипачом и пианистом.
Дорога к музыке
Первые уроки на фортепиано давала мальчику мать.
Выросший Ежи отучился в Варшавской консерватории под руководством профессора Антония Сыгетыньского и выдающегося польского пианиста Александра Михаловского. Окончив курс в 1916 году, продолжил учебу на фортепиано в Венской академии музыки, и там же учился композиторскому и дирижерскому мастерству у профессора Артура Шнабля.
В Вене Ежи познакомился с Имре Кальманом, который послушал Ежи, восхитился и посоветовал ему заняться сочинением эстрадной музыки.
Оркестр Артура Гольда и Ежи Петерсбурского
Ежи вернулся в Варшаву, и началась его блистательная карьера. Там как раз гремели популярные кабаре и эстрадные театры: «Мираж», «Черный кот», «Морское око», «Qui Pro Quo». В 1922 году вместе с двоюродным братом Артуром Ежи организовал «Джазовый оркестр Гольда и Петерсбурского».
Он писал оперетты, песни и музыку ко многим польским кинофильмам 1930-х. Играл их вместе с кузенами Генриком и Артуром Гольдами, да так, что про них Генрик вместе с владельцем «Морского ока» Анджеем Властом написал зажигательный фокстрот «Где Петерсбурский играет вместе с Гольдом».
Наибольшую известность ему принесли танго: «О, донна Клара», «Уж никогда», «Маленькое счастье», «Ты сам мне говорил», «Ты и эта гитара», «Вино любви», «Признайся мне» и другие. Многие мы знаем по русским текстам, появившимся позже. Пожалуй, самое знаменитое его танго – «Последнее воскресенье» (To ostatnia niedziela) 1936 года на слова Зенона Фридвальда. О его почти детективной истории, как его перевели на иврит, и кто его спел, я уже подробно писала.
В 1936 году польское правительство наградило Ежи Петерсбурского Золотым Крестом «За заслуги», как «первого польского композитора, чья музыка шагнула за пределы Польши».
В сентябре 1939 года Германия напала на Польшу. Ежи был призван в армию. Но оказался в Белостоке, вошедшем в состав СССР. Получив советское гражданство и став Юрием Яковлевичем Петерсбурским, он сумел сохранить свой польский оркестр из 25 человек, ставший в конце 1939 года Государственным джаз-оркестром Белорусской ССР. Для него Ежи и написал «Синий платочек».
С началом Великой Отечественной войны он вступил в польскую армию генерала Андерса, в 1942 году покинул Советский Союз и сержантом 1-го авиаполка оказался в Египте. Будем считать, что ему повезло. Статус Государственного джаз-оркестра Белоруссии был передан оркестру Эдди Рознера, о непростой судьбе которого мы хорошо знаем.
После войны Ежи уехал в Латинскую Америку, с 1949 по 1967 год работал в Teatro El Nacional в Буэнос-Айресе капельмейстером. Кстати, там с поэтом Авромом Шевахом он написал колыбельную на идише, вошедшую в репертуар Сары Горби.
Сара Горби (Горбач) – еще один пример того, что мы назвали «еврейский след в мировой эстрадной музыке первой половины ХХ века»: на стыке веков родилась в Кишиневе, а стала французской популярной исполнительницей еврейских песен, русских и цыганских романсов, эстрадных произведений.
Бразильский паспорт Ежи
В 1967 году постаревший и дважды овдовевший Ежи в 74 года вернулся на родину и счастливо женился на известной оперной певице, сорокалетней Сильвии Клейдыш. В 1969 году у них родился сын Ежи-младший, впоследствии тележурналист и композитор, защитивший дипломную работу о творчестве своего отца.
Ежи-старший упокоился на родине, на варшавском кладбище Старые Повонзки.
Могила Ежи Петерсбурского на кладбище Повонзки
А «Большой нетанцевальный оркестр» Алексея Розова готовит обширную программу из инструментальных и вокальных произведений Ежи Петербурского. Так полно музыка Ежи в России еще не исполнялась. Концерт состоится в январе.
