2022 — олимпийский год. Уже идут Пекинские игры, разыграны медали. На играх — строжайшие меры безопасности из-за вирусной пандемии. Геополитические противники Китая всё ещё делают заявления с призывами бойкотировать Олимпиаду: их беспокоит вопрос уйгуров и «коварные планы азиатского дракона». В который раз политика и спорт смешались в странный коктейль. Это бы отношение, да 86 лет тому назад — может, тогда провалился бы нацистский пиар на древнегреческой культуре, не было бы восторженных и потрясенных помпезностью «олимпийских» церемоний Третьего Рейха зрителей на огромных стадионах. Не восхищались бы они гладкими автобанами, чистотой, пунктуальностью и «новым порядком».
Лени Рифеншталь не сняла бы свой киношедевр «Олимпия», его витринную красоту не увидели бы в кинотеатрах по всему миру, она не заслонила бы изнанку Германии с желтыми звёздами, табличками «не для евреев» и законами расовой чистоты в сердце Старой Европы. Может, не хватило бы тогда фюреру куражу на захват территорий и войны. Может, Игры 1936 года стали пресловутой последней каплей? Может, все было бы иначе... Может, но было так, как было.
Кадр из фильма «Олимпия» (Фото: Getty)
Нацистским Играм дали старт ещё в 1931 году на конгрессе МОК в Барселоне. Тогда, впрочем, была жива Веймарская Республика, у руля которой неизменно стоял усатый, солидный маршал Гинденбург. НСДРП, хоть и получала поддержку мечтавшей о реванше за Версальский мир части населения, как партия власти никем всерьёз не рассматривалась. Все опасались большинства коммунистов Тельмана в Рейхстаге.
Так что летнюю Олимпиаду 1936 года отдали Германии, а заодно уж и зимнюю — пусть проводят, пусть стараются. Все остальные-то отговорились: мол, мировой кризис, мы бы с радостью, да никак!
Интересно, что Олимпийский комитет Германии на тот момент возглавлял Теодор Левальд, потомок ставших протестантами евреев. Игры в Германии были его заветной, ещё довоенной мечтой.
Теодор Левальд
Комитет спешно приступил к организационной работе — нужны были проекты стадионов, трасс, зданий...
Нацисты тоже не зевали: в ноябре их партия выиграла свои первые выборы в земле Гессен.
Когда в январе 1933 года Олимпийский комитет Германии впервые собрался на общее заседание, посвященное предстоящим играм, Гитлер получил пост Канцлера, а нацисты были самой крупной партией в Рейхстаге.
По первости Гитлер и не думал проводить никаких Игр: зачем тратить огромные средства на «еврейско-масонские представления»! Однако, разглядев в олимпиадах возможность показать Третий Рейх в «сиянии славы», фюрер дал Играм «зелёный свет».
Благодаря организации Игр нацисты надеялись получить международное признание и показать всему миру, что под их главенством Германия восстала из послевоенной разрухи. По сути, руководство Рейха забрало под свои нужды то, что было рассчитано на другую власть. Попросту украло!
Вначале были «проколы». Увидев в столице Рейха таблички «кроме собак и евреев», а также размалёванные краской витрины магазинов с магендавидами, черепами и надписями «юде», представитель МОК возмутился. Местные чиновники высказались в том смысле, что «со своим уставом в чужой монастырь»... Но этот эмиссар олимпийцев не сморгнул! «Как только вы поднимите здесь флаг с пятью кольцами, — сообщил он надутым партийным бонзам, — тут уже будет “наш монастырь”, и никакая дискриминация атлетов в Олимпии не приемлема!»
На следующий день таблички исчезли, а хозяевам магазинчиков велели отмыть краску с витрин. И евреев, изгнанных из спортивных клубов и олимпийских команд, вернули. Двух. В летней Олимпиаде выступит мастер рапиры Хелена Майер, ранее вычеркнутая из списков фехтовального клуба Оффенбаха. На зимние игры «пригласили» знаменитого на всю Германию Руди Балля из рода литваков.
Еврея Левальда сместили с должности главы Олимпийского комитета Германии и на его место назначили расово полноценного отставного полковника фон Тшаммера унд Остена. Ревностный служака и карьерист, он подхватил лозунг Геббельса: «У спорта Германии одна-единственная цель — укрепить характер немцев, внедрив в него дух борьбы и товарищества, необходимые в схватке за существование». С олимпийскими принципами это заявление министра пропаганды сочетается плохо, зато очень подходит к идеям социального дарвинизма.
Фон Тшаммер унд Остен
Пока напоказ делались уступки МОК, Рейх наложил свою лапу на тысячи банковских счетов евреев и полукровок, лишил работы всех чиновников и учителей «неправильной» национальности, запретил профсоюзы.
Однако именно на берлинской Олимпиаде впервые была испытана эстафета спортсменов с факелом, зажжённым в Олимпии. Маршрут проложили из Греции через Болгарию, Югославию, Венгрию, Австрию и Чехословакию.
Церемония зажжения олимпийского огня в Берлине (Фото: Associated Press)
Правда, одновременно с такой удачной находкой, в мае 1933 года по университетским городам Германии и в столице заполыхал иной огонь. В рамках акции «против негерманского духа» жгли книги неугодных режиму писателей. В Берлине костёр запалили рядышком с университетом имени филолога и философа Гумбольдта, где устроили показательное аутодафе из «неарийских книг». Вместе с трудами Маркса, Энгельса и Каутского жгли Гейне, Кёстнера, Ремарка, Брехта… Всего более 20000 книг!
Олимпийский стадион в Берлине (Фото: Getty)
Рейх строил спортивные объекты гигантских размеров, уже был отлит Олимпийский колокол и разработан неугасимый факел. Параллельно закручивались гайки во всём, что касалось немецких евреев. Были приняты Нюрнбергские законы, успешно продвигалась ариизация национальных команд Зимней и Летней Олимпиад. Еврейских спортсменов вычищали «за недостаточную квалификацию».
Мировая общественность была в восторге от успехов «Новой Германии» в возрождении экономики и подготовке к Играм. «Ах, фюрер сделал то, что до него не смог никто — победил безработицу!» «Ах, Гитлер заботится о своём народе, жёстко отстаивает его интересы в Европе!» И в Старом, и в Новом Свете, как грибы после дождя, плодились общества «дружбы с Германией».
Кроме еврейских организаций мало кто протестовал против внутренней политики Гитлера. Кто-то из американских дипломатов высказал неодобрение антисемитскому курсу фюрера и намекнул, что в оставшееся до Игр время может быть принято решение «не посылать наших спортсменов в такое противоречивое местечко». Тонко улыбнувшись, фон Тшаммер едко заметил: «Представителю государства, в котором так остро стоит вопрос темнокожего населения, стоило бы деликатнее касаться некоторых тем».
Что ж, более «некоторые темы» не поднимались. И МОК всё устраивало. Его представитель, американский генерал Шерилл, прямо заявил: «Меня нисколько не беспокоит, как обходятся с евреями в Германии — не больше, чем суды Линча, все ещё происходящие на нашем Юге».
Ему вторил мистер Фредерик Рубин, секретарь Американского олимпийского комитета: «Нет никакой дискриминации немецких евреев при их отборе на Олимпиады. Просто со спортом у них не очень. Да в мире не найдётся и дюжины евреев олимпийского калибра!»
По мере того, как приближался день начала Зимних Игр, напряжение нарастало. Президент еврейского спортивного движения «Маккаби» обратился с призывом ко всем спортсменам-евреям «ради самоуважения воздержаться от соревнований в стране, где наш народ преследуют по расовому признаку, и где с ним поступают с беспримерной жестокостью».
В январе 1936 года мастера закончили полировку Олимпийского колокола. 10 дней он следовал в Берлин, останавливаясь в других городах для торжественных собраний, шествий с флагами, речей, песен и народных танцев. На нем искрился выгравированный древний олимпийский клич: «Собираю юность мира»! На гладком боку – пять олимпийских колец. Их, словно добычу, держат когтистые лапы нацистко-имперского орла.
А за две недели до помпезного явления колокола народу всем врачам-евреям в границах Рейха было предписано передать свою практику арийцам.
6 февраля фюрер открывает Четвертые — самые молодые, — Зимние Олимпийские Игры. Он вместе с Геббельсом сидит на специальном подиуме и, широко улыбаясь, всё раздает и раздаёт автографы — на блокнотах, книжках, билетах, клочках бумаги, — нескончаемому потоку зрителей. (Куда делись эти многочисленные сувениры после войны? До сих пор хранятся в семьях как реликвии? Сгорели в печурках при попытке сварить хоть кружечку эрзац-кофе в 1945?) Соревнования пройдут в Гармиш-Партенкирхене, горнолыжном курорте, на фоне живописных Баварских Альп. За медали будут бороться лыжники, конькобежцы, фигуристы, мастера кёрлинга и бобслея, хоккейные команды. Немецких хоккеистов возглавляет еврей Руди Балль. Нацисты сделали спортсмену предложение, от которого не откажешься: после игр всю его семью выпустят из рейха в Южную Африку; в случае отказа — всякое может случиться... Недавно его отца жестоко избили на улице неопознанные люди.
В районе Гармиша полно народу в военной униформе. Руки постоянно взлетают в известном приветствии под вопли «Хайль!». Четыре орудия вермахта дали салют при поднятии флага с пятью кольцами.
«Зиг хайль!» будет звучать и во время национального парада — почти все зрители и многие спортсмены вскинут руки. «Зигует» и стоящий рядом с Гитлером бельгийский граф Анри де Байе-Латур, третий президент Международного олимпийского комитета. Этот жест ещё не обрёл свое инфернальное значение.
Всего в соревнованиях примут участие 646 спортсменов из 28 национальных олимпийских комитетов. Горнолыжный спорт станет на этих Играх первым лыжным видом программы, в котором будут участвовать на зимних Олимпиадах женщины. Состоятся показательные выступления военных патрулей. Теперь эта дисциплина носит название биатлона.
Зрителей ждёт азарт борьбы, красота движений, предвкушение успеха, гордость за соотечественников…
И никто не услышал за гулом аплодисментов, как в чашу войны падает ещё одна капля…
Мир, как общее морально-культурное пространство человечества, не воспротивился вылупляющемуся злу, не пресёк его в зародыше, а согласился с ним играть. И проиграл. По окончании Летней Олимпиады 1936 года, вне зависимости от количества завоёванных медалей, счёт был 2:0 в пользу Гитлера.
P.S.
Граф де Байе-Латур скончался в 1942 году в оккупированной Бельгии. Гроб покрыли олимпийским флагом. На похоронах Гитлер, Риббентроп и генерал-губернатор Бельгии Фалькенхаузен возложили пышные венки.
Руди Балль после войны уехал к родным в Йоханнесбург, где играл за местный хоккейный клуб и много делал для популяризации хоккея в ЮАР. Его имя внесено в Зал Славы Международной Ассоциации хоккея с шайбой.
