Ее еврейские подданные приветствуют платиновый юбилей царствования королевы Елизаветы II в этом году, отмечая еще и 70-летие ее общения в качестве монарха с уважаемыми евреями во всем мире. Но действительно ли это восхищение взаимно?

В 1977 году поэт Филип Ларкин провозгласил, что на протяжении многих лет «неизменным благом» было то, что Елизавета «не изменилась».

45 лет спустя можно задаться вопросом, действительно ли неизменность — идеальное качество лидера. Во время своего долгого правления Елизавете II удавалось избегать посещения Израиля, при этом часто нанося уважительные визиты его арабским соседям.

В 2012 году Давид Ландау, главный редактор «Гаарец», писал, что королева могла бы посетить Израиль, но она предпочла стать «частью гнусной мелкой британской интриги, направленной на то, чтобы лишить еврейское государство этого раздражающего их пережитка легитимации, который в их власти: даровать королевский визит или отказать в нем».

Крайне дисциплинированная в тактике невмешательства в любую политику, королева тем не менее обнародовала свои чувства по поводу Ближнего Востока в 1984 году. Во время поездки в Иорданию она назвала «депрессивной» карту, показывающую присутствие Израиля на Западном берегу, возложила венок к мемориалу арабским солдатам, погибшим в боях с Израилем, и сочла «пугающими» пролетающие израильские самолеты.

Она приветствовала диктаторов, в том числе Башара Асада, который встречался с ней в 2002 году в Букингемском дворце. Годом ранее Асад заявил, что израильское общество «более расистское, чем нацисты», а месяц спустя он приветствовал папу Иоанна Павла II в Сирии, заявив, что евреи «предали» Иисуса.

Елизавета II также «не заметила» слова президента Зимбабве Роберта Мугабе, который неоднократно посещал Великобританию и в 1992 году сказал: белые «коммерческие фермеры — жестокосердные люди, можно подумать, что они евреи». Два года спустя она удостоила Мугабе почетного рыцарского звания.

Терпя антисемитские высказывания, королева иногда странным образом игнорировала новейшую еврейскую историю. В 1996 году, во время государственного визита в Польшу, она отказалась посетить Освенцим, а в выступлении перед польским парламентом не упомянула, что польские евреи пострадали от нацистской оккупации. Чиновники Букингемского дворца объяснили, что эта «ошибка» произошла из-за «опечатки».

Тем не менее преуменьшение ею еврейского трагического опыта во время Второй мировой войны вполне соответствовало официальной государственной политике Польши, которая предпочитает сосредотачиваться на мучениях своего «коренного населения».

Только в 2015 году, в возрасте 89 лет, королева наконец посетила концлагерь Берген-Бельзен в Германии. Причем сделала это в сопровождении мужа, принца Филипа, который чаще отмечал еврейский вклад в историю ХХ века.

Филип, помимо участия в войне против Гитлера, учился в школе, основанной педагогом-евреем Куртом Ханом, а его мать, принцессу Алису Греческую (урожденную Баттенберг), «Яд Вашем» признал Праведницей среди неевреев за спасение еврейских жизней.

А в 1994 году Филип стал первым членом британской королевской семьи, посетившим Израиль, хотя и неофициально, чтобы засвидетельствовать почтение могиле матери. В частном порядке у Филиппа были приятели-евреи, такие как Генри Нахум, придворный фотограф итальянского происхождения, который подписывал свои снимки «Барон».

Барон показанный в первом сезоне телесериала Netflix «Корона», фотографировал свадьбу Филипа и Елизаветы и крестины их детей. Филип даже предложил Барона в качестве официального фотографа коронации жены, но королева предпочла нееврея Сесила Битона.

Королева на протяжении многих лет поддерживала всего лишь строго профессиональные, хотя и неизменно вежливые контакты с евреями. Ей никогда не нравились теплые отношения ее прапрабабки, королевы Виктории, с премьер-министром Бенджамином Дизраэли. Дизраэли был первым и последним еврейским лидером Великобритании.

Но посмотрим на спальню королевы: фрейлина, которая служит королевской камеристкой с 1973 года, имеет еврейские корни. Вирджиния Форчун Огилви, графиня Эрли — внучка Отто Кана, американского банкира и филантропа немецко-еврейского происхождения, когда-то известного как «король Нью-Йорка».

Еще более отдаленные связи можно найти в родословной вице-адмирала Тимоти Лоуренса, мужа принцессы Анны, дочери королевы. Лоуренса ранее звали Леви, он из торговой семьи, происходящей из Венеции.

Эти притянутые за уши сведения едва ли указывают на какую-либо серьезную связь с еврейской культурой. Как бы то ни было, королева, по словам самых почтительных биографов, не проявляет интереса к тому искусству, которое могло бы дать ей представление о еврейском самовыражении. Она читает официальные документы и детективные романы. Единственная научно-популярная литература, которую она потребляет добровольно, посвящена лошадям, ее увлечению на протяжении всей жизни, помимо собак.

В отличие от своего мужа, заядлого читателя, Елизавета кажется невосприимчивой к более широким литературным удовольствиям. Писатель Алан Беннетт остроумно представил в своей новелле 2007 года «Необычный читатель», что случится, если королева внезапно откроет современных еврейских авторов, таких как Анита Брукнер и Филип Рот.

Королева не только читает о собаках и лошадях, но и активно их разводит. Она дорожит дружбой с международными магнатами конно-спортивной индустрии, в том числе с шейхом Мохаммедом бин Рашидом Аль Мактумом, правителем эмирата Дубай, игнорируя постоянные обвинения в его адрес в нарушениях прав человека.

В культурном отношении ее самая сильная связь с иудаизмом, как ни странно, связана с ритуалами. В 1948 году она попросила моэля, доктора Джейкоба Сноумена, сделать обрезание ее сыну принцу Чарльзу по медицинским показаниям. Статья 2013 года решительно развенчала городскую легенду о том, что члены британской королевской семьи в XVIII веке также подвергались обрезанию. Традиция эта, похоже, началась с просьбы Елизаветы. Сноумен умер в 1959 году, поэтому он не мог делать обрезания ее младшим сыновьям, Эндрю и Эдварду, их выполнил кто-то другой. Традиция, по-видимому, прекратилась на сыновьях Чарльза, поскольку их мать, принцесса Диана, как сообщается, была против этой практики.

В опыте королевы настолько отсутствовала любая еврейская культура, что кажется естественным, что она никогда не испытывала особых чувств к еврейскому народу. Для нее, как для правителя, они представляют собой такое же меньшинство, как и все остальные.

Когда современный художник-еврей Люсьен Фрейд предложил в 2000—2001 годах написать ее портрет, появилась возможность для близкого общения, но после многих сеансов королева сказала ему только, что было интересно наблюдать, как он смешивает краски.

Картина, созданная Фрейдом, внуком основателя психоанализа, была неоднозначно воспринята критиками, хотя королева одолжила ее для выставки в Национальной галерее.

Портретом, более соответствующим отношению королевы к евреям, может быть «Равновесие 1, 2012» неоднозначного канадского фотохудожника Криса Левина. На этом изображении лицо Елизаветы II освещено яркой вспышкой, черты лица стерты; присутствует лишь символизм королевской власти. В конечном счете, помимо похвальной приверженности официальным обязанностям, это холодное безразличие есть неизменное отношение королевы Елизаветы к еврейскому меньшинству на ее родине и в мире.

Бенджамин Иври, Forward, перевод Марии Якубович