Аркадий Хайт многое умел. А чего не умел – старался научиться. Поэтому он любил браться за работу, которой до этого не делал. Посмотрите, нет жанра, где бы он себя не попробовал. И успешно.
Монологи для Хазанова, диалоги для Лившица-Левенбука, сценки для Винокура или Петросяна, песенки для «Радионяни» и мультфильмов, целый сборник «Еврейские песни периода перестройки», пьесы для детей и для взрослых, кино от короткометражного в «Фитиле» до полнометражного «Паспорта». К этому добавим его прекрасный английский, немецкий, на которых он объяснялся и шутил, понимал идиш, чешский, польский, эстонский, очень много читал, знал живопись, изучал мюзикл…Жванецкий однажды в компании авторов-юмористов, которые о чем-то спорили, сказал:
– Что вы спорите? Вам дай задание, разведи по разным комнатам, через пять минут Хайт всех обыграет.
Хайт замечательно смеялся. И над своими шутками, и над чужими. Коллегам не завидовал и ни о ком плохо не говорил. Когда не стало Григория Минникова, очень способный был автор, Аркадий собрал его книжку, отредактировал и помог издать. В девять утра Аркаша уже сидел за письменным столом. Работать любил и работал с наслаждением, поэтому написал так много.
Однажды Аркаша заболел. Пошел к знакомому врачу Григорию Долгопятову. Входит в кабинет, видит: сидит доктор, держится за голову, глаза вылезают из орбит… Хайт спрашивает:
– Гриша, что с тобой?
– Ой, Аркаша, не спрашивай. А у тебя что?
– По сравнению с тобой – ничего.
– Ну, тогда иди домой.
Хайт ушел счастливый. А нам сказал:
– Все-таки юмор полезней любого лечения.
Аркадий Хайт и Евгений Петросян (Фото: e-petrosyan.ru)
Даже непонятно, как ему удалось столько всего насочинять, стольким актерам дать репертуар. Его исполняли Райкин, Миров и Новицкий, Хазанов, Петросян, Винокур, Лившиц-Левенбук, Андрей Миронов, Ширвиндт-Державин, Полевой, Даниил Сагал, Никулин-Вицин-Моргунов, Григорьев, Чурикова, Гафт, Аросева, Тонков-Владимиров, Казаков-Олейников, Голуб, Папанов, Заболотнов, Каневский, Сайфулин, Кобзон, Юрий Николаев, Эйно Баскин, Тамразов, Брунов, Писаренков и даже Григорий Горин.
Его работа для театра «Шалом» – это поступок. Благородный и талантливый. Писать пьесу для маленького театра на окраине Москвы, зная, что денег это не принесет. Писать пьесу конкретно на актеров этого театра и знать, что в других театрах она не пойдет. И, наконец, писать еврейскую пьесу так, чтобы она была интересна не только для евреев. Все это риск. Аркаша пошел на него и победил. Как всегда. У него практически не было неудач. Нет, они, конечно, были, но мы о них не знали. На публику они не выходили. Он их выбрасывал в корзину еще на уровне замысла.
Мы шли по Большому каменному мосту. В этот день Хайт стал первым эстрадным автором, получившим Государственную премию СССР. Премия за мультфильм «Приключения Кота Леопольда». Я спросил:
– Как себя чувствуешь в звании лауреата?
Он ответил:
– Как Пугачева. Ведь она не спела ни одной песни о партии, а стала Народной артисткой СССР. Приятно, что я получил Госпремию за детский мультик. И знаешь, мне рассказали, что комиссия проголосовала единогласно. Один, правда, заикнулся: «А почему надо давать премию коту с таким нерусским именем?». Но это только подстегнуло решение комиссии.
Хайт рассказывал: он выходит из «Литературной газеты» с какими-то листками в руках, садится в такси. Таксист спрашивает:
– Писатель?
Хайт отвечает:
– Пожалуй – нет.
– Что ж, критик что ль?
– Скорее, да.
– Ну, это уж вообще вошь на вше.
Я каждый день вспоминаю Хайта и думаю: «Как в жизни все сложно и просто. С Хайтом хорошо, без Хайта плохо». Когда мы работали над шоу «Тум-балалайка и другие еврейские песни», Хайт сказал: «У нас вместо знания еврейской культуры одна интуиция. Пора изучать Тору». И был прав, как всегда. Мы так и сделали, и это помогло нам, и в работе, и в жизни.
