Во время действия в Италии фашистских антисемитских законов блестящий ученый Рита Леви-Монтальчини ставила новаторские эксперименты в своей спальне.
«Если бы я не подвергалась дискриминации или преследованию, я бы никогда не получила Нобелевскую премию», — писала нейробиолог-новатор Рита Леви-Монтальчини, разделившая в 1986 году Нобелевку по физиологии и медицине с биохимиком Стэнли Коэном.
В 1952 году Леви-Монтальчини открыла эпидермальный фактор роста нервов (NGF), белок, который вызывает рост развивающихся клеток путем стимуляции окружающей нервной ткани. Открытия Леви-Монтальчини привели к значительному прогрессу в понимании роста клеток и органов, а также многих серьезных состояний, включая опухоли, пороки развития, рак, болезни Паркинсона и Альцгеймера.
Родившаяся 22 апреля 1909 года в Турине, Леви-Монтальчини мечтала стать писателем. В своих мемуарах «Восхваление несовершенства» она описала свою жизнь в детстве с двумя сестрами и братом: «Мы вчетвером наслаждались прекрасной семейной атмосферой, наполненной любовью и взаимной преданностью. Родители, с их высокой культурой, привили нам страсть к интеллектуальным занятиям. Однако это был типичный викторианский стиль жизни, когда все решения принимались главой семьи, мужем и отцом».
Отец семейства, Адамо Леви, разрешил учиться в университете только сыну Джино, несмотря на исключительный интеллектуальные способности всех детей. Джино стал скульптором и архитектором, а сестре-близнецу Риты, Паоле, было позволено сделать карьеру художницы. Но Адамо опасался, что высшее образование помешает дочерям стать хорошими женами и матерями.
Рита начала прокладывать свой собственный путь с упорством и сосредоточенностью, которые характеризовали всю ее жизнь. «В двадцать лет я поняла, что никак не могу приспособиться к женской роли, как ее видел мой отец, и попросила у него разрешения заняться профессиональной карьерой», — сказала она в речи на вручении Нобелевской премии. Она испытала огромное горе из-за смерти своей няни Джованны и решила стать врачом. Выслушав дочь, Адамо согласился. За восемь месяцев Рита заполнила академические пробелы по латыни, греческому и математике, окончила среднюю школу и в 1930 году поступила в медицинскую школу в Турине, став в ней одной из семи студенток женского пола.
«Я был очень счастлива, — писала она позже, – потому что чувствовала, что нашла правильное направление в жизни». Она училась у известного гистолога Джузеппе Леви, который декларировал точный подход к биологической науке. После окончания в 1936 году университета с отличием со степенью в области медицины и хирургии Рита начала программу специализации в области неврологии и психиатрии. Но в том же году Муссолини издал «Манифест расы», первый из множества антисемитских и расовых законов, которые к 1938 году лишили итальянских евреев гражданства, а также права занимать государственные должности и преподавать в университетах.
Леви-Монтальчини приняла приглашение провести исследование в неврологическом институте в Брюсселе, но командировка оказалась недолгой. Как только распространились слухи о планируемом вторжении Германии в Бельгию, она вернулась к семье в Турин; вместо того, чтобы эмигрировать, они предпочли «заниматься какой-то деятельностью, которая не нуждалась ни в поддержке, ни в связи с внешним арийским миром, в котором мы жили».
Рита построила в своей спальне небольшой исследовательский блок для изучения куриных эмбрионов, вдохновившись работой Виктора Гамбургера, который изучал, как предшественники крыльев в куриных эмбрионах способствуют эмбриональному росту и развитию контролирующих их нервов. Итальянские журналы не публиковали работы ученых еврейского происхождения, поэтому Леви-Монтальчини отправляла статьи о своих открытиях за границу. Позже она напишет: «Я должна поблагодарить Муссолини за то, что он объявил меня представителем низшей расы. Это привело меня к радости работы, но, к сожалению, уже не в университетских институтах, а в спальне».
Когда немцы вторглись в Италию осенью 1943 года, семья бежала во Флоренцию, где скрывалась в подполье до конца войны. Там Рита работала с Красным Крестом, оказывая помощь больным и раненым беженцам. Эпидемия сыпного тифа поразила их лагерь, убивая до пятидесяти пациентов в день. Этот опыт был настолько эмоционально истощающим, что она решила посвятить дальнейшую карьеру исследованиям, а не клинической медицине.
После войны ее восстановили в университете, но д-р Гамбургер, впечатленный ее «куриной» работой, пригласил Леви-Монтальчини в Вашингтонский университет в Сиэтле. Запланированное годичное исследовательское сотрудничество оказалось настолько плодотворным, что она осталась там еще на 30 лет, хотя с 1962 года делила свое время между Сент-Луисом и Римом, где создала исследовательское подразделение и несколько лет занимала должность директора Института клеточной биологии Итальянского национального исследовательского совета.
В 2001 году президент Итальянской Республики Карло Азелио Чампи назначил ее пожизненным сенатором «за выдающиеся заслуги в общественной, научной, художественной или литературной сфере».
Леви-Монтальчини никогда не чувствовала тяги к материнству или домашнему хозяйству и никогда не была замужем. В интервью 2006 года она сказала: «Моя жизнь была богата прекрасными человеческими отношениями, работой и интересами. Я никогда не чувствовала себя одинокой». Вместе со своей сестрой-близнецом Паолой она также создала Фонд Риты Леви-Монтальчини Онлус, который финансирует образование женщин в Африке. Почти до конца своей долгой жизни она продолжала писать и читать публичные лекции. В 99 лет она простояла на сцене почти час, выступая перед группой из почти тысячи студентов, не проявляя признаков усталости. «В ней было что-то притягательное: такая очаровательная, что невозможно было не вслушиваться в каждое ее слово», — сказал один из слушателей.
Год спустя, в 2009 году, Леви-Монтальчини сказала: «В 100 лет мой разум, благодаря опыту, работает лучше, чем в 20». Она умерла 30 декабря 2012 года в возрасте 103 лет.
Помимо Нобелевской премии, она удостоена множества наград за новаторские исследования в области неврологии. В частности, в 1963 году стала первой женщиной-ученым, получившей премию Макса Вайнштейна Объединенной ассоциации церебрального паралича «за выдающийся вклад в неврологические исследования». В 1975 году — первой женщиной, избранной в Папскую научную академию.
Бросив вызов и стереотипам, и нацистским попыткам отрезать ее от работы, Рита Леви-Монтальчини стала «непреодолимой силой, с которой приходилось считаться, женщиной, у которой был ураган идей и импульс к познанию», — вспоминал Пьетро Грассо, бывший председатель Сената Италии.
В своих мемуарах она писала: «Жизнь не заканчивается со смертью. То, что вы передаете другим, остается навечно. Бессмертие — не тело, которое однажды умрет. Это не имеет значения. Важна информация, которую вы оставляете другим, это и есть бессмертие».
