Для кого-то Пурим — идеальный праздник. Соблюдать мицвот легко. Кто не любит есть и пить на праздничной трапезе? Мы любим наше окружение, поэтому отправлять подарки (мишлоах-манот) друзьям и родственникам несложно. Мы заботимся о других, поэтому давать деньги или еду бедным, чтобы они могли провести праздник, также не составляет труда. Посещать синагогу и слушать Мегилу несложно, и (в качестве бонуса) в ней даже не упоминается Бог — не нужно вникать во все эти еврейские богословские штучки.
Так почему же Бог не упоминается в Книге Эстер? Талмуд предполагает, что намек на отсутствие Бога появляется в книге Дварим. В главе «Парашат Вайелех» Моисей провозглашает, что когда евреи оставят Бога и будут искать других богов, «в тот день я обязательно сокрою лицо мое» (Дварим 31:18). Еврейский вариант стиха «Ве-анохи хастер астир панаи ба-йом ха-ху» является отсылкой к имени Эстер. «Астир» означает «прятаться» и звучит как «Эстер» на иврите (Talmud Chulin 139b). Итак, в наказание за отказ от Бога божественная воля скрывает его, позволяя бедствию постичь еврейский народ.
Я думаю, однако, что разоблачить причину сокрытия Бога может и другой стих. В ближайшей недельной главе, «Трума», Бог повелевает Моисею соорудить завесу, чтобы отделить священный двор Мишкана от Святого Святых. Божье присутствие, известное как Шхина в раввинистических писаниях, находится во внутреннем святилище, между херувимами на вершине Святого Ковчега. Но почему Бог обитает, так сказать, в скрытом виде, защищенный завесой?
Талмуд полагает, что присутствие Бога вдохновляет людей. В известной интерпретации раввины рассказывают, что Богоявление на горе Синай, сопровождаемое Божественными звуком и светом, когда Бог дал Моисею Тору, лишило людей свободы воли. По словам раввинов, Бог держал гору над головами евреев и заставлял их принять закон. Отсюда они делают вывод, что договор не был полностью справедливым. В еврейском праве договор, заключенный под принуждением, теряет свою силу. Вот где история становится интересной. Раввины спрашивают, когда законы Торы обрели силу — когда народ мог принять закон по своей воле? Раввины предполагают, что люди повторно приняли завет в Пурим, когда Бог скрыл Свое лицо (Вавилонский Талмуд, трактат «Шаббат», 88a). Переживание чуда без видения Бога усилилось.
В Пурим в синагогах читают псалом под названием «Песнь утренней звезды» (или утренней лани). Раввины сравнивают историю Эстер со звездой на рассвете. Как утренняя звезда возвещает о конце ночи, так и Эстер олицетворяет последнее библейское чудо (Вавилонский Талмуд, трактат «Йома», 29a) Здесь псалмопевец сокрушается: «Боже мой, Боже мой, почему Ты оставил меня?» (Теилим, 22:2). Подобно персидским евреям, которым угрожает уничтожение, псалмопевец заявляет, что Бог скрывается от глаз. После чудесной победы евреи признали Бога, не видя Его, и приняли законы Торы (Вавилонский Талмуд, трактат «Шаббат», 68b).
Но это еще не все. Бог скрывает себя, чтобы Его могли найти только те, кто ищет. Бог, по-видимому, не хочет однонаправленных отношений, в которых Божественное затмевает человеческое. Он хочет, чтобы человек преданно искал Его.
Идея, что Бог прячется и хочет, чтобы мы нашли Его, становится еще более очевидной, когда мы возвращаемся к завесе, которая скрывает внутреннюю часть Мишкана от глаз.
Раввин Нафтали Цви Иегуда Берлин, или Нецив (1816–1893) в своих комментариях «Ха-Амек Давар» задается вопросом о раввинистическом понимании Моше. По мнению раввинов, Моше имел право войти в Святая Святых в любое время. Его брат, Аарон, первосвященник, мог войти только по призыву. Таким образом, Моше всегда мог войти в пределы завесы. Однако это невозможно. Тора говорит нам, что после завершения Мишкана Божественное присутствие покоилось в облаке, и это облако мешало Моше войти (Шмот, 40:35). Так как же раввины могут утверждать, что Моше всегда мог войти в пределы завесы, если Тора говорит, что он не мог идти туда, где покоилось облако славы Божьей?
Нецив указывает на странность архитектуры Ковчега и Мишкана/Храма, чтобы решить эту загадку. Левитам нужны были шесты, чтобы нести Менору и золотой жертвенник. В отличие от всей остальной обстановки Мишкана, шесты, использовавшиеся для переноски Ковчега, оставались вставленными в Ковчег, даже когда Ковчег находился внутри Святая Святых. По словам мудрецов Талмуда, шесты немного выступали из Святая Святых и «выталкивали» завесу наружу. Между самой святой частью Мишкана/Храма и Святая Святых оставался зазор. Нецив предполагает, что Божья слава, Шхина, проникала до границы Святая Святых и не дальше. Зазор между шестами был достаточно велик, чтобы Моше мог стоять между шестами внутри завесы (см. Шмот. 25:26 , HaAmek Davar ad loc и Вавилонский Талмуд, трактат «Менахот», 98a-b). Таким образом, Моше мог проскользнуть между завесой и ковчегом таким образом, что его нельзя было увидеть снаружи, но он уже мог быть в присутствии Бога.
Как это выглядело для тех, кто находится за пределами Храма? В то время как завеса скрывала Моисея, из завесы выступали концы шестов. Зрители не могли видеть Божественного присутствия, но знали, что Моше стоит в сокрытии.
После скрытого чуда Пурима евреи поняли, что могут найти Бога, если будут искать. Действительно, Бог скрылся в Святая Святых и от мира, чтобы мы могли искать его, как мы это понимаем. Но найти Его мы сможем, только если откроем свое сердце.
Раввин Арье Каплан рассказывает известную историю раввина Менахема Менделя из Коцка (1789–1859): «Коцкеру было пять лет, когда он спросил своего отца: “Где Бог?” Его отец ответил: “Бог везде!” Он же возразил отцу: “Нет, я думаю, что Бог есть только там, куда вы его впускаете”» (Innerspace, стр. 160).
Скрываясь, Бог открывает Себя для того, чтобы мы нашли Его. Но мы должны искать.
Times of Israel, перевод Марии Якубович
