Усилия нового израильского правительства во главе с премьер-министром Биньямином Нетаньяху по ограничению возможностей судов проверять законность решений Кнессета и исполнительной власти вызвали сильную оппозицию со стороны левоцентристских сил. Правые оправдывают свои усилия по нейтрализации судов несколькими аргументами, которые, по их мнению, являются объективными причинами и весомой поддержкой их усилий. Я хотел бы проверить их утверждения на фактах.

Сначала, однако, немного истории. Общепринятой нормой в современных демократических государствах является система правления с тремя ветвями власти: исполнительной, законодательной и судебной. Израиль является исключением из этой нормы, поскольку фактически имеет только две ветви власти: исполнительную и судебную. На первый взгляд, их три, поскольку есть парламент; однако исполнительная власть заседает в законодательной и доминирует в ней.

После выборов две доминирующие партии, избранные в Кнессет, борются за формирование правящей коалиции. Лидер партии, сформировавшей коалицию, избирается премьер-министром. После формирования коалиции ни один закон, представленный оппозицией, не принимается в качестве закона. Если такой закон принимается, коалиция терпит крах, и объявляются новые выборы.

Аналогично, правящая коалиция принимает только такие законы, которые поддерживаются исполнительной властью (премьер-министром и главами партий, заседающих в качестве членов кабинета). Единственное решение, которое Кнессет принимает самостоятельно: кто входит в правящую коалицию. После избрания правящей коалиции исполнительная власть, состоящая из премьер-министра и членов коалиции (кабинета), управляет законодательной властью.

Примером контроля исполнительной власти над Кнессетом является партийная дисциплина. Когда премьер-министр Ицхак Рабин вынес на утверждение Кнессета Соглашения Осло, у него не было большинства, поддерживающего их. Несколько членов его партии «Авода» и некоторые члены коалиции выступили против соглашения. Рабин и другие руководители партии напомнили о партийной дисциплине, и соглашение было принято.

Причина, по которой партийная дисциплина является таким сильным инструментом, заключается в том, что израильтяне не голосуют непосредственно за членов Кнессета. Мы голосуем за партию, и именно партия выбирает кандидатов в Кнессет. Парламентарий, бросивший вызов руководству партии, лишится выгодных назначений и окажется на следующих выборах на непроходном месте в избирательном списке партии.

Факт 1

Кто должен служить сдержкой и противовесом исполнительной власти? Израильские суды предложили себя в качестве контролеров исполнительной власти, вынося решения о правомочности законов, принятых коалицией, или постановлений, принятых исполнительной властью. Нынешняя попытка ограничить полномочия судов по пересмотру судебных решений — это попытка отменить надзор за исполнительной властью.

Одним из аргументов в поддержку этих усилий является то, что ни один закон не уполномочивает суды играть эту роль, и что суды присвоили эту роль себе: утверждение, не имеющее прецедента ни в Израиле, ни в других странах.

Верховный суд осуществляет судебный контроль в США, и американцы признают его полномочия. Однако в Конституции США нет положения о таких полномочиях. Полномочия судов по пересмотру законодательства и нормативных актов исполнительной власти были установлены в деле Марбери против Мэдисона в 1803 году.

В этом решении Верховный суд утвердил себя в качестве арбитра, определяющего, является ли законодательство Конгресса или штатов конституционным, и являются ли нормативные акты исполнительной власти конституционными или соответствующими законодательству Конгресса. Я предполагаю, что в то время существовала оппозиция этому утверждению власти, но со временем оно стало общепринятым, и сегодня американцы воспринимают его как данность.

Поэтому я оцениваю утверждения о том, что подобное утверждение израильских судов не имеет прецедента ни в Израиле, ни в других странах, как ложные.

Факт 2

Второе оправдание правых заключается в том, что столпом демократического правления является то, что большинство правит по всем вопросам, и большинство избирателей Израиля проголосовали за коалиционные партии. Из 6 788 804 израильтян, имеющих право голоса, проголосовали 4 794 593 человека (70,36%), из которых 4 764 742 бюллетеней были признаны действительными. Из общего числа голосов коалиционные партии плюс партия Айелет Шекед получили 2 361 739 или 49,26% от общего числа голосов. Без партии Айелет Шекед было получено 2 304 964 голоса или 48,07% от общего числа голосов.

Ни в одном из сценариев коалиция не преодолела отметку в 50% от общего числа поданных голосов. Коалиция получила большинство мест в Кнессете в силу того, как подсчитаны результаты выборов, а не потому, что члены коалиции преодолели 50% барьер.

Таким образом, я оцениваю утверждение о том, что большинство израильских избирателей на выборах в ноябре 2022 года проголосовали за партии, поддерживающие реформы, как ложное.

Факт 3

Остается понятие власти большинства как основы демократического правления. Исследование демократий как в Европе, так и в Америке показывает, что в демократических государствах правление большинства на самом деле ограничено, а права меньшинств защищены от правления большинства. Правило большинства позволило рабство в Америке, а позже — законы Джима Кроу. Когда Саддам Хусейн в Ираке был повешен, суннитское руководство призвало Ирак следовать суннитским законам, поскольку сунниты составляли большинство.

Учитывая, что законы, поддерживающие меньшинства и непопулярные взгляды, обычно защищены в странах, признанных демократическими, я оцениваю утверждение о правлении абсолютного большинства в демократии как ложное.

Факт 4

Реформаторы также призывают изменить порядок отбора судей, утверждая, что при нынешней системе существующий состав судей просто воспроизводится из поколения в поколение. Согласно этому утверждению, существующая система назначений не позволяет постепенно менять философию судов, отталкивая тех, кто не разделяет философию суда по актуальным вопросам.

Вместо этого реформаторы хотят, чтобы политическое руководство выбирало кандидатов в суды, отчасти потому, что политическое руководство выбирается публично и меняется со временем, более точно отражая взгляды широких слоев населения. Противники утверждают, что это приведет к политизации судебной системы и контролю исполнительной власти над судами, а также над Кнессетом.

Оценка этих конкурирующих утверждений в меньшей степени связана с фактами и в большей — с личной социальной и политической философией. Следовательно, любая оценка будет отражать мои собственные философские взгляды. Тем не менее, я оцениваю утверждения обеих сторон частично как истинные, а частично как ложные.

Моя проблема с вышесказанным заключается в том, что я согласен с реформаторами в том, что существующая система отбора юристов не позволяет со временем привнести в суды противоположное мнение. Я также согласен с тем, что общество меняется со временем, и суды должны меняться вместе с ним. Однако я не согласен с идеей о том, что исполнительная власть может бесконтрольно выбирать членов судов, учитывая бессилие Кнессета перед исполнительной властью.

Мне, как американцу, знаком процесс выбора судей, который начинается с того, что исполнительная власть выдвигает кандидатов в суды, а законодательная власть, через Сенат, подтверждает или отклоняет их кандидатуры. Если бы израильский Кнессет был действительно независимым, я бы согласился с реформаторами в этом вопросе. Разница между Конгрессом США и Кнессетом Израиля заключается в прямых выборах Конгресса.

В американской системе Конгресс реагирует на общественность и в меньшей степени на исполнительную власть. Члены палаты представителей и сенаторы часто бросают вызов политике своей партии, голосуют против партийной линии и выживают политически, но в Израиле такое невозможно.

Интересно, что исламская традиция запрещает главам государств интерпретировать исламский закон. Это объясняется тем, что национальный лидер будет интерпретировать исламский закон в соответствии со своими интересами. То есть, у национальных лидеров возникает конфликт интересов при толковании закона, который призван регулировать их поведение, а также поведение широкой общественности.

Подобно тому, как контролер кашрута не может сертифицировать свою собственную кухню как кошерную, национальный лидер не может интерпретировать тот самый закон, который призван регулировать его поведение. Учитывая бессилие Кнессета перед премьер-министром, нынешняя система назначения судей является меньшим злом. Если мы перейдем к прямым выборам и создадим более независимый Кнессет, мы сможем вернуться к вопросу о том, как назначаются судьи.

В качестве последнего комментария: коалиция хочет принять закон, требующий супербольшинства голосов для того, чтобы суд отменил закон Кнессета, в то время как для отмены решения суда Кнессетом требуется минимальное большинство (один голос). Понятие супербольшинства встречается в законах ряда демократических стран (Канада, Австралия, Дания, Финляндия и т.д.), например, для внесения поправок в конституцию США необходимо большинство в три четверти штатов.

Я мог бы поддержать право Кнессета отменять решение Верховного суда, если бы для этого требовалось супербольшинство, например, две трети или 80% голосов. Это потребует поддержки оппозиции, а также правящей коалиции. Позволить коалиции принимать любые законы по своему усмотрению и иметь возможность в каждом случае отменить решение Верховного суда - это просто слишком далеко.

Jerusalem Post, перевод Ильи Амигуда