Польско-еврейские отношения, связанные, в первую очередь с памятью о Холокосте, не сходят с информационной повестки дня. Напомним, что совсем недавно прогремели два крупных скандала. В первом случае директор Польского центра исследований Холокоста Барбара Энгелькинг выступила в программе крупнейшей в Польше частной телекомпании TVN, заявив, что поляки не стали союзниками евреев во время преследований последних, и что помощь поляков евреям преувеличивается. Выступление вызвало протесты крупнейших политиков, вплоть до премьер-министра. Во втором — во время лекции польско-канадского историка Яна Грабовского радикальный польский политик разбил микрофон и опрокинул динамики, тем самым сорвав доклад.
В связи с этими событиями как нельзя более уместно обратиться к недавно вышедшей книге под редакцией обоих фигурантов скандалов, где поднимаются все эти вопросы. Обстоятельную рецензию на книгу, дающую о ней вполне точное представление, написал для онлайн-журнала «Tablet» американский историк Эндрю Апостолу, одной из сфер научной деятельности которого является история Холокоста. Книга, безусловно, вызовет свою долю одобрения и критики (кому-то и эта статья покажется тенденциозной), но она, несомненно, является серьезной вехой в историографии Холокоста в Польше.
Два главных вопроса о Холокосте: почему и как он произошел. Недавняя книга «Ночь без конца: судьба евреев в оккупированной Германией Польше» под редакцией историка Яна Грабовского и директора Польского центра исследований Холокоста Барбары Энгелькинг значительно дополняет наше понимание того, как немцы осуществляли с помощью местного населения т.н. «окончательное решение» еврейского вопроса в Восточной Европе.
Усилия Германии по обнаружению и уничтожению каждого еврея воплотились в гигантского масштаба операцию, охватившую три континента. Немцы и их союзники преследовали евреев на территории от Северной Африки до Норвегии. Они депортировали евреев к местам гибели с Нормандских островов на западе, и охотились за евреями на Кавказе, на востоке. Немцы убивали евреев в течение всей войны, стреляя в них и в скрывавших их христиан менее чем в 300 м. от армии США в Пизе в августе 1944 г. Даже в рамках глобального конфликта, втянувшего 100 млн. чел., т.н. «окончательное решение» потребовало значительного человеческого ресурса и усилий. «Ночь без конца», 564-страничная, отредактированная и сокращенная английская версия 1700-страничного двухтомного польского исследования — характерный пример волны историографии, демонстрирующей, сколь много таких усилий исходило от еврейских соседей.
Польша стала центром бойни. Из шести миллионов евреев, убитых в Холокосте, около трех миллионов были польскими гражданами. Из 108 149 евреев, проживавших в восьми польских повятах (каждому повяту посвящена глава) до массовых убийств в ходе «Aktion Reinhardt» в 1941-43 гг., в книге прослеживается судьба 9 453 переживших массовую уничтожение. К концу войны, однако, только 2 387 оставалось в живых. Немцы называли этот последний этап Холокоста — ликвидацию выживших в предыдущих волнах массовых убийств — Judenjagd (охота на евреев). Это было совместное предприятие, включавшее немцев, польские власти и поляков, живших рядом с евреями.
Восемь статей в книге используют микроисторический подход, терпеливо выявляя на основе различного рода источников судьбы отдельных евреев. Один из приемов микроистории заключается в том, чтобы отметить пробелы в исторических данных, — что заставляет читателя столкнуться с отсутствием свидетельств и записей, относящихся к безнаказанным убийствам. Так, например, мы узнаем, что Владислав Венгжин, член Армии Крайовой (основной силы сопротивления), согласился спрятать Сабину Блауфедер и Геню Рабер, своих довоенных знакомых. Впоследствии Венгжин предал женщин. Мы не знаем, почему.
Немцы организовали систему контроля, наводившую страх в польской провинции — систему, основанную, по определению Энгелькинг и Грабовского, на «германском законе и беззаконии». Деревенские силы безопасности нацелены были также на бежавших советских военнопленных и крестьян, выстраивая сеть страха и смерти. Германский террор высвободил темные силы в польском и украинском обществе. В то время как немцы разрушали польскую нацию, многие поляки прибегали к насилию над евреями — сводя счеты, обогащаясь, поддерживая националистическую и антисемитскую политику или выживая за счет еврейских друзей и соседей.
Микроистория, как предполагает само название, оказывается особенно эффективной в воссоздании мелких подробностей отдельных эпизодов. Например, Грабовский описывает час за часом убийство евреев в Венгрувском гетто 21 сентября 1942 г., на Йом-Кипур — в день последней массовой депортации из Варшавского гетто. Во время убийств 16-летний сын начальника германских Schutzpolizei, надел свою форму члена гитлерюгенда и принял участие в акции.
Аналогичным образом Томаш Фрыдель анализирует социальную динамику в польской провинции, импульс которой дала немецкая оккупация. Немцы жестоко расправлялись с отдельными поляками, помогавшими евреям, тем самым эксплуатируя страх поляков. Немцы и польская полиция иногда убивала поляков, скрывавших евреев, что, в свою очередь, побуждало других поляков заранее расправляться с евреями, которых они прятали — своими руками или сдавая их. Дагмара Свальтек-Невиньска приводит пример Войцеха Гицалы, который спросил сельского старосту, что ему делать с 18-меячным еврейским ребенком из семьи Пинкес, которого он прятал. Польский полицейский застрелил и Гицалу, и ребенка.
Книга выполняет насущную задачу развенчания польских мифов о евреях, как о пассивных жертвах, и о поляках, как о спасителях. Рассказ о евреях, молча следующих на бойню, морально оправдывает поляков в их неучастии. Как и везде в Европе, местные неевреи придумывали рассказы, чтобы отгородить себя от истории. Позже многие заявляли, что не знали о расправах немцев над евреями. Или утверждали, что немцы всегда убивали тех, кто помогал евреям, тем самым оправдывая собственный отказ от помощи.
В Польше, как и в других странах Европы, имеет место определенная политика, цель которой — показать в благоприятном свете роль неевреев в деле спасения жертв. Спасение превращается в моралите: честные, принципиальные христиане спасали слабых, сбитых с толку евреев; порой немцы убивали христиан-спасителей. Грабовский называет такие разговоры о спасении, вне общего контекста Польши военной поры, «обманом и искажением истории». Немногие поляки желали спасать евреев; им приходилось сталкиваться с угрозами, с карательными мерами, включая убийства, со стороны земляков.
В нескольких статьях описываются изобретательность и решительность евреев в деревнях, лесах и лагерях, где они переживали беспрецедентную катастрофу. Добыть еду было сложно, неевреи были часто враждебно настроены. Только одно убежище оказалось спасительным во всем Злочевском повяте: оно находилось под фундаментом дома и имело доступ к источнику воды. У немногих были такие возможности.
Замечательный эпизод сопротивления явили Йоханан и Авраам Амстердамы в Дулецком лесу, на юго-востоке Польши. Семья Амстердамов, сефардского происхождения, владела землями на окраине леса и закусочной, давала деньги местной католической церкви. Йоханан Амстердам написал «Десять лесных заповедей», посвященных тому, как избежать опасности. В пик своей активности, Амстердамы укрывали 60 евреев. Постепенно германско-советский фронт приближался и достиг края их убежища. 27 ноября 1944 г. последние 48 членов из группы Амстердамов побежали в сторону советских позиций. Миновав минное поле и увертываясь от немецких и советских очередей, 36 добежали живыми.
Статьи опровергают миф о том, что немцы всегда убивали тех, кто помогал евреям. Всегда убивая евреев, немцы по-разному поступали с теми, кто евреям помогал. Так, когда поляки в июне 1943 г. предали Янину Рогиньску из Венгрува, прятавшую десять евреев, немцы застрелили и ее, и евреев. Однако в августе 1943 г. в том же повяте немцы просто оштрафовали Витольда Ратыньского за укрытие девяти евреев (которых, естественно, расстреляли).
Точно так же поляки не могли остаться в неведении о еврейских страданиях. Еврейская боль была на виду, и порой служила стимулом для участия поляков в антисемитском насилии. Шрага Файвел Белявский слышал, как Манек Карбовский, его «друг» и сосед, предложил принести топор и взломать дверь дома, в котором он прятался. Белявский слышал, как поляки смеялись: евреи окружены. Согласно Алине Скибиньской, «Немецкие каратели не пытались скрывать от местных жителей, что они делают; все происходило открыто и публично. Кто хотел знать — тот знал, кто хотел слышать — слышал».
«Ночь без конца» демонстрирует, что цели германского геноцида были невозможны без соучастия поляков. Польские соседи могли идентифицировать евреев так, как это не могли сделать немцы. Деревенские евреи были интегрированы в местное общество. Евреи штетлов, напротив, были прослойкой и рассчитывали на более слабые социальные связи, как бывшие наемные работники или деловые партнеры.
Поляки решались убивать евреев. В повяте Новы Тарг польские деревенские часовые, а не немцы, прочесывали леса в поисках евреев. Польские добровольцы-пожарные охотились на евреев. В повяте Лукув поляки предавали евреев за мешок сахара. В статьях упоминается о об изнасилованиях евреек поляками. Некоторые бойцы Сопротивления становились гонителями. В июне 1944 г. в Новы Вышнице Армия Крайова освободила из немецкой тюрьмы 120 заключенных. Осенью 1944 г. некоторые из этих освобожденных напали на еврейское убежище, убив семь из восьми скрывавшихся там евреев. Согласно Энгелькинг и Грабовскому, «значительная часть польского населения участвовала в акциях ликвидации, а позже, в период 1942-1945 гг., внесла свой вклад, прямой или косвенный, в гибель тысяч евреев, искавших убежища у поляков».
Для евреев побег был пыткой. Беглецы из Семятыческого гетто вернулись назад, поскольку не смогли найти, где укрыться. Немногие, достигшие леса, продержались две недели. Часть сдалась полиции, которая казнила их на еврейском кладбище.
Некоторые еврейские женщины, выдавшие себя за христианок, попадали на принудительные работы в Германию. Вопреки бытующему мнению, что трудовые лагеря всегда означали смерть, некоторые евреи в них выживали, особенно в плохо контролируемых, в польском повяте Дебица. В лагерях еврейские крестьяне имели больший шанс выжить вследствие своего сельскохозяйственного опыта. Немцы поощряли веру, что работающие евреи будут живы, но ни работа, ни сотрудничество евреев не давали им пощады.
Если кто-то переживал оккупацию, то это не обязательно означало выживание. Послевоенный период также известен многочисленными трагедиями. Лонека Линдербергера и Людвика Герца из Новы Тарга спас Оскар Шиндлер. Поляки убили их в 1946 г.
Имели значение региональные особенности. В Восточной Польше, где немецкая оккупация была сравнительно недолгой, евреям помогали советские партизаны. Поляки, чувствовавшие угрозу со стороны украинцев, с большей охотой помогали евреям. В Бельск-Подляски наследники мелкопоместного дворянства в большей степени симпатизировали евреям. Семьи бывших дворян жили, к тому же, в уединенных местах, на расстоянии от деревень, населенных враждебными крестьянами. Как справедливо замечают Энгелькинг и Грабовский, «часто упоминаемая якобы ‘неизбежность Холокоста’ включала в себя многие элементы, которые не были неизбежными».
«Ночь без конца» представляет собой продолжающуюся революцию в историографии Холокоста. Наиболее интересные исследования уже не сосредоточены на германской политике в отношении евреев и на нацистских механизмах уничтожения. Вместо этого историки исследуют местное нееврейское население на предмет его соучастия в германских преступлениях. Эти научные исследования часто встречают противодействие, порой сопряженное с антисемитизмом. Польский закон 2018 г. предполагал трехлетнее тюремное заключение для поляков и иностранцев, утверждавших, что «польский народ или республика Польша несут или разделяют ответственность за нацистские преступления, совершенные третьим рейхом». Поначалу закон не распространялся на искусство и науку. После критики закона уголовное наказание было отменено, уступив место гражданским искам. С ловкостью фокусника запрет на художественную и академическую деятельность был отменен, оставив историков на милость придирок и запугивания со стороны законодателей.
Самое главное, «Ночь без конца» предлагает заслон от попыток отвергнуть значение Холокоста и память о нем. Крайне правые и крайне левые политики защищают отрицателей Холокоста и лживо сетуют на то, что память о Холокосте подавляет память о других преступлениях. В академических кругах заявляют, что Германия излишне занята мемориализацией Холокоста. «Ночь без конца», напротив, показывает, что Холокост еще многому может научить. Вопреки мифам, ответственность за поставленное на промышленные рельсы убийство была шире, реальность Холокоста — более жестокой, а нравственное падение Европы — более глубоким.
