Мама Юрия Григорьева, повинуясь природной еврейской склонности, научила его нееврейскую жену готовить популярные блюда еврейской кухни. Поэтому на столе всегда были форшмак, эсик флейш (кисло-сладкое мясо) и даже требующая особых усилий и времени гефилте фиш (фаршированная рыба).

Застолью Юра уделял особое внимание. Не для установления каких-то особых отношений с гостем, не для карьеры, а просто из удовольствия. Он радовался, если гость ел с аппетитом. Сегодня это очень редкое качество.

Юра не увлекался алкоголем, но у него был специальный человек, проверенный годами дружбы, у которого он покупал виски не в 40, а в 43 градуса. И когда тот стал жаловаться на подделки в алкогольном бизнесе, спросил:

- А у тебя?

-  У меня тоже.

Юра расстроился.

Юрий Григорьев, заслуженный артист России, был актером оригинального жанра. Но это надо расшифровать подробнее.

В комнате Юры все стены были увешены портретами людей, у которых он брал радиоинтервью. Мне кажется, что Юра работал в самых разных жанрах, которые иногда волшебным образом смешивались. Так, например, он придумал в Государственном концертном зале «Россия» проводить вечера под названием «Ах, анекдот, анекдот!» и выступал в них в качестве конферансье, а попутно издал книгу «С анекдотом по жизни».

Что касается работы за границей то тут ему помогли способность к звукоимитации (с помощью которой он мог изображать парад на Красной площади, крики и выстрелы) и абсолютный слух при ведении концертов на китайском, корейском и вьетнамском языках. Не знаю, кто это еще умел.

Кобзон никогда не афишировал, но у него было два подшефных детских дома. В одном из них, в Тульской области, мне довелось есть блины, приготовленные ребятами из старшей группы. Они были тонкие, как кружева, и очень вкусные. Кобзон только Юре мог поручить заботу об этих ребятах. Он знал, что их никто не обидит и им будет интересно. И Юра возил их на курорты и экскурсии. Кобзон вообще с Юрой очень дружил. Он входил в команду Кобзона ничуть не в меньшей степени, чем Лещенко и Винокур.  

И, наконец, у нас в «Шаломе» мы с Григорьевым проводили «Вечер соленого и малосольного анекдота». Делали мы это раз в месяц. А название нам подарил Александр Лившиц (не министр, а мой соавтор по «Радионяне»), уже живя в Америке. Тут каждый зритель мог участвовать в конкурсе. В трехлитровую банку опускались деньги, которые давали право рассказать очередной анекдот. Победители получали всю банку и еще несколько наших книг.

Юра был очень деликатным, даже чрезмерно. Единственным человеком, которого он ругал, была жена Элла. Но это был театр, который все понимали и особенно она сама. Чувства юмора Элла не теряла никогда.