После заключения соглашения о прекращении огня: палестинцы пережили «Накбу», но ощущают себя победителями

После заключения соглашения о прекращении огня: палестинцы пережили «Накбу», но ощущают себя победителями
Боевики ХАМАСа празднуют заключение соглашения об освобождении заложников и прекращении огня в секторе Газа Фото: Bashar Taleb/ AFP

Военная операция «Железные мечи» продолжает серию конфликтов в истории арабо-израильского конфликта, которые заканчиваются довольно сложной ситуацией, когда Израиль одерживает военные успехи и приобретает стратегические достижения, сочетающиеся с чувством неудачи и горечи. Арабская сторона, с другой стороны, получила серьезный урон и проиграла в военном отношении, но рассматривает войну как историческое достижение: прежде всего потому, что Израиль был застигнут врасплох в ее начале, а к концу не одержал решающей победы.

Так было в Синайской кампании 1956 года, когда, как и в нынешней войне, на Израиль оказывали давление Соединенные Штаты, чтобы заставить его уйти с завоеванных территорий и положить конец конфликту. То же самое происходило во время Войны Судного дня, Второй интифады, Второй ливанской войны и операции «Защитная стена» 2014 года.

Арабская коллективная память рассматривает эти события как достижения, ставшие результатом самопожертвования и способности принимать на себя тяжелые удары, проявлять стойкость («сумуд») и сделать невозможным для Израиля провозглашение решительной победы. Это явление не должно приводить Израиль к выводу о поражении, но должно быть понято, чтобы сформулировать трезвые цели и курс действий в отношении врагов в регионе.

В палестинском лагере царит ощущение свершения в связи с подписанием нынешнего соглашения между Израилем и ХАМАСом, сосредоточенное на попытках ХАМАСа создать нарратив, согласно которому «7 октября Нетаньяху заявил о своей цели уничтожить ХАМАС, но спустя 15 месяцев был вынужден подписать с ним соглашение». Другими словами, де-факто ХАМАС признан в качестве доминирующей силы в Газе, для которой не существует альтернативы. Аналогичные настроения преобладают и среди многих жителей Газы, которые, несмотря на беспрецедентные страдания, вызванные идеологическими авантюрами Синвара, тем не менее, рассматривают соглашение, как и 7 октября, как национальное достижение.

Палестинская сторона практически не занимается самокопанием в связи с нынешней войной, да и вообще не занимается им. То тут, то там можно услышать голос, критикующий ХАМАС, в основном от чиновников Палестинской автономии, но, как и во время Второй интифады, он сосредоточен на причиненном ущербе или непродуманной политике, но не на массовых убийствах израильтян. Отсутствие душевных переживаний особенно поражает, когда речь заходит о 7 октября: большинство палестинцев верят утверждению, что это была атака на военные цели, не сопровождавшаяся военными преступлениями. Ни один видный палестинский интеллектуал, политический лидер или политический аналитик не говорит о сожалении, стыде или ответственности за эту бойню.

На данный момент нет никаких признаков рефлексии о цене войны. Ответственность за резню и разрушения, названные «Накбой, превосходящей по масштабам Накбу 1948 года», возлагается на Израиль. Это отражает давний фундаментальный палестинский недостаток: «биполярность», когда, с одной стороны, боевой дух и похвала за способность нанести ущерб Израилю, а с другой — виктимность от результатов войны, которую начали сами палестинцы.

На протяжении десятилетий эта модель повторяется: побежденный агрессор требует сострадания и в то же время отказывается проявлять милосердие. Многие палестинцы придерживаются дихотомии «туземцев», которые всегда правы и поэтому могут прибегать к насилию против «колониальной державы», которая всегда представлена в образе злодея. Фантазии, лозунги и «историческую справедливость» предпочитают реальным решениям, настаивая на том, чтобы повернуть назад колеса истории, и, прежде всего, избегая самокритики или способности проявлять сочувствие к израильтянам, включая гражданских лиц, неизменно определяемых коллективно как «поселенцы», которые тем самым являются законными целями.

Понимание того, как палестинцы воспринимают окончание войны, необходимо для выработки разумных планов на будущее. 7 октября «концепция» (поддерживаемая как левыми, так и правыми) — о том, что радикальные элементы, особенно те, которые стали суверенными, могут быть «приручены», была не единственной, которая потерпела крах. Рухнуло и представление о том, что в основе конфликта лежит оккупация и что решением проблемы является создание палестинского государства.

Жестокость и демонизация, обнажившиеся 7 октября, проистекают не из политических репрессий и не из экономических лишений, а из религиозной и культурной вражды, копившейся годами. Палестинцы отказываются признавать это. Важно, однако, чтобы хотя бы израильтяне признали эту мрачную правду. Мы должны освободиться от идей высокопоставленных израильских чиновников о стремлении «дерадикализировать палестинцев, как это произошло с Германией и Японией» — этот процесс возможен только через саморефлексию, а не через внешнее принуждение.

Еще один вывод, который должны сделать из событий 7 октября палестинцы, но, что более важно, израильтяне, заключается в том, что ХАМАС — это не дорожно-транспортное происшествие в истории Палестины, вызванное отсутствием политических переговоров или общим бедствием. Члены ХАМАСа не являются «чужаками», далекими от общества, в котором они действуют (как ИГИЛ*), а скорее являются его неотъемлемой частью, слились с ним воедино. Они влияют на него, представляют его значительную часть и отражают глубоко укоренившиеся тенденции в нем. Такое тело нельзя «стереть», как многие заявляли после 7 октября. И наоборот, следует также понимать, что между ХАМАСом и широкой общественностью нет четкой дихотомической границы — образа, которым сам ХАМАС пытается манипулировать на рынке.

Ощущение палестинских достижений укрепляет позиции ХАМАСа, а восприятие возвышает продолжающуюся борьбу с Израилем. Самая страшная война в истории израильско-арабского конфликта, в которой погибли десятки тысяч жителей Газы, а их земля была разрушена, закончилась беспрецедентной враждебностью и жгучим желанием отомстить израильтянам — предположительно, это было одной из целей Синвара в этой войне. Неудивительно, что ни во время, ни после войны не прозвучало почти ни одного голоса о необходимости отказаться от пути конфронтации, не говоря уже о том, чтобы проснуться, признать и поощрять сосуществование с Израилем.

Очевидное расхождение в восприятии войны двумя обществами еще больше усиливает вопрос о том, возможен ли сейчас диалог, тем более что одна сторона воздерживается от самокритики, а другая склонна к самобичеванию. В такой ситуации рассуждения о палестинском государстве выглядят как фантазия, оторванная от реальности. При этом т идея единой страны от реки до моря — опасная фантазия, которая приведет лишь к кровавой «балканской» ситуации в отношениях между двумя народами, разделенными глубокой пропастью в плане культуры и ценностей.

Концепция двух государств должна быть заменена трезвым расставанием. Предложение о создании физической буферной зоны между двумя народами, которое может быть выдвинуто в буквальном смысле, поскольку, по крайней мере, на данный момент с палестинской стороны нет адреса, готового пойти на исторические уступки, а тем более представить их на суд общественности. Это повлечет за собой определение физических границ в Газе и Иудее и Самарии, а также обеспечение того, чтобы ворота в палестинское образование, то есть долина реки Иордан и Филадельфийский коридор, никогда не контролировались палестинцами. Очевидно, что между этим образованием и Израилем будет существовать тесная экономическая и инфраструктурная связь, и, чтобы сдержать нестабильный демографический и географический сценарий между двумя народами, ЦАХАЛу, очевидно, придется постоянно вмешиваться, чтобы устранить угрозы безопасности.

Такое решение далеко от идеала. Однако по сравнению с единым государством или сохранением текущей ситуации — это меньшее зло.

*Запрещенная в России организация.

Ynet, перевод Ильи Амигуда

Похожие статьи