На прошлой неделе, когда мы обсуждали назначение главы ШАБАКа, заявления Яира Голана и запуск йеменских ракет, в Израиле родилось около 3000 детей, треть из которых — в семьях ультраортодоксов. Да, их будет больше. Я сам ультраортодокс и отец пятерых детей, я полностью за то, чтобы было как можно больше детей, и чтобы каждый человек сам решал, как их воспитывать. Но когда вы смотрите на макротенденции и их влияние на экономику, вы должны спросить себя, как будет выглядеть Израиль, когда ультраортодоксы станут большинством.
Последний отчет ОЭСР отчетливо показал: экономика Израиля продолжает расти, но темпами, которые грозят застопориться; социальные разрывы увеличиваются; производительность остается низкой. И если мы не решим корень проблемы — следующий кризис будет не вопросом «если», а вопросом «когда». В отчете указывается на самую большую проблему, за которую ни одно правительство не осмелилось серьезно взяться: интеграция ультраортодоксов и арабов в рынок труда.
Сегодня 13,6% жителей Израиля являются ультраортодоксами, и их число растет. Согласно прогнозам Центрального бюро статистики, к 2050 году ультраортодоксы составят около четверти населения, а в некоторых городах они уже составляют большинство. Вывод очевиден: дилемма ультраортодоксов — это не просто вопрос образования, культуры или религии. Это острая экономическая проблема.
Как человек, выросший в ультраортодоксальном сообществе, я говорю это с болью: нынешняя модель, в которой государство финансирует растущее население, которое не в полной мере участвует на рынке труда, неустойчива, она ставит под угрозу экономическое будущее страны, а также будущее мира Торы и общины харедим. Все больше харедим хотят работать, достойно зарабатывать и содержать свои семьи. Но система образования, местное самоуправление, регулирование и даже государственные пособия лишают их необходимых инструментов и навыков.
Это не просто интуиция, а реальность, с которой я сталкиваюсь каждый день, наблюдая за харедим обоих полов, проходящих через наши центры занятости. Это также подтверждается статистикой: уровень участия харедим на рынке труда вырос с 36% в 2003 году до 54% в 2024 году. Среди ультраортодоксальных женщин этот показатель превысил 80%. Но мы ясно видим, что темпы замедляются, и это не случайность. В систему глубоко встроен стеклянный потолок.
Система ультраортодоксального образования не обеспечивает базового образования, позволяющего интегрироваться в современный рынок труда. Учреждения контролируются политическими элементами, и те, кто хочет измениться, почти всегда сталкиваются со стеной общественных санкций и нулевой поддержкой со стороны государства. Это создает ситуацию, когда желание есть, но путь к полной интеграции в рынок труда заблокирован.
В отчете ОЭСР подчеркивается необходимость инвестировать в образование и профессиональную подготовку среди групп, исключенных из рынка труда. Но такие инвестиции требуют не только денег, но и реального желания изменить правила. Невозможно говорить об интеграции харедим без глубокой реформы образования, которая разорвет связь между изучением Торы и политическими партиями, не говоря об интеграции высшего образования в ешивы и женские религиозные колледжи, не говоря о смелой поддержке со стороны правительства — даже перед лицом политического давления.
Образовательные учреждения харедим напрямую принадлежат партии, как если бы мы находились в коммунистической России. Ешивы и семинарии для девочек жестко контролируются профсоюзами и активистами, а каждый хареди сталкивается с выбором: либо принять реальность и следовать указаниям, исходящим сверху, либо отрезать себя от общины и быть вынужденным строить новую жизнь.
ОЭСР также предлагает заняться проблемой низкой производительности в Израиле. Это системная проблема, но она только усугубляется, когда все больше людей выходят на рынок труда на низкопроизводительные должности, без технологического или академического образования. Если мы не изменим направление, мы окажемся с большим количеством рабочих, но с экономикой, которая не сможет восстановиться.
Конечно, легко указывать пальцем. Легко сказать «пусть работают», «пусть усердно учатся», «пусть идут в армию». Но реальность сложнее. Те, кто хочет интегрировать харедим, должны признать культурные, социальные и религиозные ограничения, которые затрудняют им вхождение на рынок труда. Изменения не могут быть навязаны сверху, а должны расти изнутри сообщества.
Государство может и должно разрешить создание учебных заведений, которые напрямую подчиняются министерству, посредством прямого призыва к подаче заявлений, без зависимости от политических партий. Директор учреждения, который решит сделать это, сможет сам решить, вводить ли английский язык и математику в учебную программу, без необходимости одобрения со стороны политического истеблишмента. Такой шаг, например, является началом предоставления независимости родителям, без маски давления и контроля, с которыми они сталкиваются сегодня, и без контроля партий.
Для харедим их сообщество — это прежде всего основная группа принадлежности, это источник власти и авторитета, но существует значительный разрыв между предоставлением свободы выбора сообществу как группе принадлежности и почти полным отрицанием государством того, что в нем делается. Я пишу это не для того, чтобы предостеречь от «харедимной угрозы», а потому, что я верю в сообщество харедим, в его сильные стороны, в желание многих хороших людей интегрироваться. Но такая интеграция требует глубоких, долгосрочных инвестиций, свободных от страха и сиюминутной политической конъюнктуры.
Отчет ОЭСР четко предупреждает: время идет. Сочетание высокой рождаемости, образования, не адаптированного к рынку труда, и пособий, не создающих стимула, — это опасное сочетание. Если мы не начнем действовать сегодня, то через десятилетие мы окажемся перед лицом экономического кризиса, который мы не сможем предотвратить. Поэтому мы должны выбрать: продолжать откладывать неудобные решения — или поднять перчатку и построить смелый план, который объединит все части общества. Потому что в конце концов экономика — это не просто цифры, это социальный контракт. И этот контракт трещит по швам.
The Marker, перевод Якова Скворцова
