Израильский политический ландшафт всегда отличался изменчивостью, но никогда еще общественные настроения не склонялись так решительно в одну сторону, как в последние 20 месяцев после массовой резни, совершенной ХАМАСом 7 октября 2023 года.
Там, где когда-то кипели дебаты, старый «лагерь мира» теперь выглядит как вымирающий вид. В заголовках газет задаются вопросы о том, сможет ли израильская левая выжить, за шаббатными столами говорят, что она уже умерла. Однако цифры и люди, которые за ними стоят, рассказывают более сложную историю — историю, в которой отступление смешивается с перерождением.
Еще до начала войны сионистская левая сжималась. На выборах ноября 2022 года «Авода» получила всего четыре места в Кнессете, а «Мерец» не преодолела избирательный барьер, и вместе они набрали 7% голосов. (Для сравнения: в 1992 году «Авода» во главе с Ицхаком Рабином получила 44 места.)
В июне прошлого года обе партии официально объединились, создав блок «Демократы». Председатель «Аводы» Яир Голан назвал это событие «историческим» — возможно, потому что на карту было поставлено выживание, а не победа.
Данные социологов показали ту же тенденцию к снижению. Согласно индексу Israeli Voice Index Израильского института демократии, в 2019 году около 20% израильских евреев относили себя к левым, а к началу 2025 года их доля снизилась до примерно 12% (ежемесячные опросы IDI, Центр Витерби).
Демография усиливает эту тенденцию: среди молодых людей в возрасте от 18 до 24 лет 73% идентифицируют себя как правых, сообщал Институт демократии на основании предвоенного опроса 2023 года. Другими словами, будущие избиратели уже склонялись вправо задолго до нападения ХАМАСа.
7 октября и резкий поворот вправо
Затем произошла бойня 7 октября. Согласно опросу 12 канала, проведенному 24 ноября 2023 года, 36% израильтян заявили, что после 7 октября они сместились дальше вправо, в то время как только 6% сместились влево. Даже 10% избирателей, называющих себя центристами или левыми, признали поворот вправо. Травма от того, что 1200 человек были убиты, а солдаты срочной службы и резервисты отправлены на затяжную войну в Газе, сделала безопасность единственной политической валютой, которая имела ценность.
В этом месяце Pew Research Center количественно оценил то же явление: только 21% израильтян сейчас верят в возможность мирного сосуществования двух государств, что является самым низким показателем, зафиксированным Pew с 2013 года, и на 14 пунктов ниже показателя весны 2023 года. Параллельное исследование Gallup показывает, что надежда на постоянный мир находится на рекордно низком уровне в 13%.
Известный шеф-повар Меир Адони запечатлел свои искренние эмоции в посте в соцсети, который стал вирусным через несколько дней после резни: «Мое иллюзорное левое мировоззрение умерло 7 октября... Я каюсь в своем грехе». В социальных сетях тысячи людей лайкнули это признание и репостнули его.
Обращенные, критики и кризис веры
Наиболее драматичны голоса тех, кто когда-то нес левое знамя, а теперь размахивает противоположным флагом. Историк Гади Тауб, в прошлом активист «Шалом Ахшав», написал в Tablet: «Резня 7 октября решила судьбу двухгосударственного плана с израильской стороны». Тауб обвиняет оставшихся прогрессистов в «привязанности к генералам-голубям», в то время как обычные израильтяне «совершенно ясно видят провал миротворческой структуры».
Точно так же бывший депутат от «Аводы» Эйнат Вильф, по-прежнему либеральная во многих вопросах, заявила, что «естественным правительством» Израиля должна быть «коалиция типа МАПАЙ, состоящая из ястребов-центристов... осознающих безжалостность наших врагов, но при этом стремящихся к миру». По ее мнению, чисто левые правительства также «не смогли» завоевать доверие общественности. Ее позиция находит отклик у избирателей, которые больше не верят в утопию, но все еще хотят компетентного и демократического управления.
Не все отказались от старых идеалов. Ури Заки, ветеран-активист партии «Мерец», потерявший друзей 7 октября, сказал журналу Jerusalem Post Magazine, что массовое убийство «не изменило моих взглядов, а только подтвердило их... Я считал, что мы должны бороться с ХАМАСом как с террористической организацией и при этом продолжать искать дипломатическое решение». Для Заки и упрямого меньшинства жестокость ХАМАСа доказывает, что твердые меры безопасности и политическая перспектива необходимы в равной степени.
Активист движения Standing Together Алон-Ли Грин пытается придерживаться центристской линии солидарности. В мае в интервью Haaretz он настаивал, что «оба народа заслуживают жизни и безопасности», и предупреждал, что экстремисты процветают благодаря разделению еврейских и арабских граждан. Такие голоса в последнее время редко слышны в прайм-тайм на телевидении, но они не исчезли.
Левый пульс, но слабый
Как все это отразится на результатах выборов? После слияния партий «Авода» и «Мерец» большинство опросов дают «Демократам» 5-9 мест, что едва превышает порог в четыре места и составляет лишь небольшую часть исторического веса левых сил. Между тем, партии «Государственный Лагерь» Бени Ганца и «Еш Атид» Яира Лапида, обе стилистически центристские, но ястребиные в вопросах безопасности, собирают львиную долю голосов оппозиции.
Яир Голан делает ставку на то, что военный авторитет может спасти бренд. «Откажитесь от разделения и примите аннексию, и мы получим мессианскую диктатуру», — предупредил он в интервью, данном в прошлом году журналисту JP Элиаву Бройеру. Пока неясно, сможет ли это предупреждение пробиться сквозь военную ярость. Опрос «Маарив» от мая 2025 года показал, что партия Голана фактически потеряла четыре места после того, как он раскритиковал тактику ЦАХАЛа.
Война также сузила пространство для инакомыслия. 18-летний Таль Митник, первым отказавшийся после 7 октября служить в ЦАХАЛе, сел в тюрьму на 30 дней и был обвинен в предательстве.
«Еще больше убийств не вернет жизни», — сказал он Guardian после освобождения, добавив, что израильтяне «создают согласие, чтобы продолжать бомбардировки Газы». Пацифизм Митника вызвал одобрение за рубежом, но враждебность у себя дома, что является еще одним признаком того, насколько одинокой может чувствовать себя оставшаяся левая партия.
Левая партия исчезла? Возможны два сценария:
Возрождение в виде жесткого либерального центра. Такие фигуры, как Вильф и Голан, считают, что израильтяне могут объединиться вокруг партии, которая сочетает в себе жесткие меры безопасности с демократическими ограничениями и социальным либерализмом. Если такие гиганты центристского лагеря, как Ганц, в конечном итоге заключат с ними союзы, может возникнуть новый блок — более «бен-гурионистский», чем МЕРЕЦ эпохи Осло, но все же отличный от сегодняшней националистическо-религиозной правой партии.
Продолжение упадка. Многие бывшие избиратели левых теперь рассматривают израильскую политику как выбор между правыми и «ответственными правыми». Если война в Газе затянется, если боевые действия с «Хезболлой» не прекратятся или если в 2026 году произойдет новый шок в сфере безопасности, осторожность может превзойти любое стремление к дипломатическим смелым шагам. В такой обстановке левые силы едва ли смогут нарастить популярность в обозримом будущем.
Многое зависит от исхода войны. Болезненно затянувшаяся кампания без четких политических перспектив может возобновить интерес к отделению. И наоборот, решительная победа Израиля — или более широкий региональный конфликт — может укрепить ястребиные настроения на целое поколение. Единственная определенность в израильской политике — это ее нестабильность.
Так что же осталось от левых? Согласно последнему опросу Института демократии, примерно каждый восьмой еврейский израильтянин по-прежнему называет себя левым, и, возможно, вдвое больше голосуют за левые партии. Это остатки, а не движение. Однако среди этих остатков есть активисты, бывшие генералы, ученые и обычные граждане, которые отказываются сдаваться и верят, что Израиль может быть одновременно безопасным и либеральным.
Перед ними стоит двойная задача. Во-первых, они должны перевести моральный язык в дискурс безопасности, которому доверяет основная часть общества. Во-вторых, они должны создать альянсы с центристами, которые разделяют приверженность демократическим нормам, если не полный катехизис лагеря мира. Если они потерпят неудачу, политический спектр будет продолжать сужаться, пока даже умеренное инакомыслие не станет звучать радикально. Если они преуспеют, они смогут предложить израильтянам патриотическую альтернативу.
Многие левые и левоцентристские израильтяне (но не все) в последние годы сосредоточили свои силы на борьбе со всем, что имело отношение к премьер-министру Биньямину Нетаньяху. Этот лагерь называется людьми правого толка «рак ло Биби».
Сионистская левая, вероятно, не умерла, но она стала неузнаваемой. Осталась разрозненная группа людей, цепляющихся за идеи, которые мало кто хочет слышать. Они говорят о мире народу, который больше в него не верит, и о сосуществовании, пока ракеты продолжают летать. На данный момент израильское большинство выбрало ясность вместо сложности, выживание вместо сочувствия. Оправдает ли история этот выбор — другой вопрос.
Jerusalem Post, перевод Ильи Амигуда
