Многие надеялись, что катастрофа 7 октября положит начало новой эре в израильской политике, поскольку страна, пострадавшая, разгневанная и деморализованная системными провалами своих политических и военных лидеров, будет требовать перемен.
В конце концов, именно старая система — старый образ мышления, управления, коммуникации — способствовала концептуальной слепоте, которая оставила страну неподготовленной, и глубоким расколам, которые сделали ее столь уязвимой для атаки.
Обнародованное в понедельник решение Гади Айзенкота покинуть партиию Бени Ганца «Ха-махане ха-малахти» является отражением старой израильской политики, а не того нового начала, на которое многие надеялись.
Почему старая политика? Потому что это та же самая знакомая история: конкуренция на вершине заставляет тех, кто не дотягивает до нее, искать другие структуры, где они могут стать номером один.
Список подобных шагов обширен: Давид Леви покинул «Ликуд» в 1996 году, чтобы создать свою собственную партию после поражения от Биньямина Нетаньяху на праймериз в том году. Эхуд Барак покинул «Аводу» в 2011 году, чтобы создать новую партию и остаться министром обороны в правительстве Нетаньяху. Ципи Ливни покинула «Кадиму» в 2012 году, чтобы создать партию «Ха-Тнуа» после поражения в борьбе за лидерство от Шауля Мофаза.
И этот список можно продолжать и продолжать, что делает это явление не чем иным, как феноменом, отражающим персонализацию израильской политики и амбиции политиков, которые предпочитают лидировать, а не следовать за другими.
Несмотря на то, как может быть интерпретирован шаг Айзенкота (он говорит, что его мотивом было недовольство тем, как партия планировала провести свои первые праймериз, Ганц объясняет его «идеологическими различиями»), результат неизменен: высокопоставленный политик, который не смог подняться на вершину в одной партии, решает перейти в другую.
Было бы хорошо поверить Ганцу на слово и считать, что это вопрос идеологии. Но для среднего избирателя различия между этими двумя политиками едва ли заметны.
Этот шаг также подчеркивает одну из основных проблем, которые преследуют израильскую политическую систему: ослабление «основных» партий, предлагающих четкие идеологические программы, таких как когда-то были «Авода» и «Ликуд», и рост небольших партий, построенных вокруг доминирующих личностей.
Эти партии, как правило, не являются демократическими. Авигдор Либерман руководит партией «Исраэль Бейтену» железной рукой, и в ней никогда не было реальной внутренней конкуренции. Партия Яира Лапида «Еш Атид» провела только одни праймериз с момента своего основания в 2012 году, и то только в марте 2024 года. Партия Ганца никогда не проводила праймериз.
И трудно представить, что новая партия, которую создает Нафтали Беннет, будет чем-то отличаться. Скорее всего, он будет председателем с широкими полномочиями по подбору кандидатов в список.
Хотя такая структура может быть выгодна лидеру партии, она не выгодна системе. Она ослабляет и размывает демократию, снижая прозрачность, участие, конкуренцию и подотчетность.
Без настоящих праймериз партия рискуют стать инструментом для реализации амбиций одного человека.
Тенденция в Израиле к созданию небольших партий, основанных на личностях, а не крупных идеологических партий, не привела к созданию более здоровой или эффективной системы. Скорее наоборот. Это привело к еще большему расколу, что затрудняет создание коалиций и эффективное управление, о чем наглядно свидетельствует опыт Израиля, где за три с половиной года, с 2019 по 2022 год, прошло пять выборов.
Итог? Уход Айзенкота из одной центристской партии в другую, скорее всего, не принесет реальных изменений. Он может отнять у Ганца пару мест и перевести их в ту партию, к которой присоединится, но это будет просто перестановкой мебели в пределах одного политического лагеря, а не переходом избирателей из одного лагеря в другой.
Если и есть один небольшой положительный момент в этом малозначительном шаге, то это то, что раскол между Ганцем и Айзенкотом не сопровождался обычной резкостью, которая часто сопутствует подобным политическим разрывам. Эти два человека — оба бывшие начальники Генерального штаба Армии обороны Израиля — знают друг друга много лет и испытывают друг к другу уважение. Вежливость, с которой они обращались друг с другом и говорили друг о друге, даже когда их политический союз распадался, — это, пожалуй, единственный положительный момент в этой истории, который служит хорошим примером для общества.
Но помимо этого, это всего лишь продолжение старой политики в то время, когда Израиль жаждет чего-то свежего и нового.
Jerusalem Post, перевод Ильи Амигуда
