Кир Стармер, наконец, признал государство Палестина. Это похоже на признание Атлантиды: акт политической веры, совершаемый в отсутствие наблюдаемой страны. Британский премьер-министр, стремящийся проявить моральную силу, не вспотев, даровал государственность субъекту, который не может провести выборы, не может контролировать свои границы и не может решить, какой город будет его столицей: Рамалла, Газа или Доха. Британия, когда-то славившаяся умением рисовать карты, теперь довольствуется рисованием иллюзий.
Признание должно внести ясность. Вместо этого оно вносит путаницу. Признает Стармер любое государство или только демократию? Если последнее, то где избиратели? Палестинская администрация не рисковала проводить выборы с 2006 года, а это означает, что Махмуд Аббас вступает в двадцатый год своего четырехлетнего президентского срока. Стармер прославляет демократию, освящая отказавшуюся от выборов сатрапию, которая существует за счет чеков западной помощи и заблуждений, что палестинцы на самом деле хотят этого. Газой, тем временем, управляет ХАМАС, где выборы заменяет автомат Калашникова. Кто уберет ХАМАС? Стармер, читающий суровую нотацию и одновременно снимающийся для обложки GQ?
Нелепости множатся. Предполагается, что государство обладает суверенитетом, но кто именно отвечает за территории, неподконтрольные Израилю? Будут ли в этой Палестине базы иранской революционной гвардии в Дженине? Турецкая взлетно-посадочная полоса в Наблусе? Ничто в заявлении Стармера не препятствует этому. Государство выдает паспорта, что повышает вероятность того, что миллионы палестинских проездных документов будут напечатаны в Рамалле и распространены по лагерям беженцев в Ливане, Сирии и за их пределами. Возникает вопрос, готов ли Стармер к приему в Лондоне первой партии просителей убежища, размахивающих новенькими палестинскими паспортами, появившимися с помощью его правительства.
Противоречия бесконечны. Британия хочет, чтобы ПА получила государственную власть, но палестинцы в основном отказались от этого. Британия говорит, что с ХАМАСом покончено, но ХАМАС контролирует Газу. Британия говорит, что признание будет способствовать установлению мира, но мирных переговоров не было уже много лет, и признание лишает палестинцев всякого стимула к переговорам. Британия утверждает, что признание способствует развитию демократии, но признает единственный арабский режим, который превратил отказ от голосования в конституционный принцип. Это все равно, что аплодировать ресторану за его кухню, признавая при этом, что на кухне нет еды.
Признание обычно является наградой за уже функционирующую государственность. Стармер перевернул формулу: сначала государственность, затем, возможно, функциональность. Это дипломатический эквивалент вручения золотых олимпийских медалей перед гонкой, исходя из теории, что спортсмены могут стараться усерднее, если выиграли заранее.
И здесь кроется более глубокая проблема. Это не политика, это спектакль. Стармеру нужен был внешнеполитический жест, достаточно масштабный, чтобы попасть в заголовки газет, но достаточно незначительный, чтобы избежать последствий. Признание Палестины делает свое дело. Это приносит удовлетворение избирателям лейбористов, приносит удовольствие бедным слоям населения и ничего не стоит — за исключением, конечно, реальности. Платят не в Лондоне, а в Иерусалиме и Рамалле, где разрыв между тем, что декларируется, и тем, что существует, только увеличивается.
В мире нет недостатка в государствах, существующих лишь на бумаге. Южный Йемен, Западная Сахара, Сомалиленд — у каждого из них есть свои флаги, конституции и марки. Ни одно из них не решило свои проблемы, не говоря уже о палестинской проблеме. Теперь Стармер добавляет к этой куче еще одну бумажную республику в надежде, что символика заменит суверенитет.
Ирония почти очевидна. Стармер выступает за создание двух государств, признавая государство, которого еще не существует, для того, чтобы вести переговоры о его будущем существовании, с руководством, которое больше не представляет свой народ, и исключая фракцию, которая фактически управляет половиной его территории. Стармер ошибочно принимает бумагу за власть, а речи — за государства. Называйте это как хотите, только не называйте это дипломатией.
Times of Israel, перевод Якова Скворцова
