Для евреев России это событие олицетворяло революцию
Для евреев России это событие олицетворяло революцию, совершенную тремя неделями раньше, и определило к ней отношение – положительное и даже восторженное.
Фактически это был акт об эмансипации евреев. Хотя о евреях там не было сказано ни слова, и даже понятия, символизирующие дискриминацию, – «черта оседлости», «процентная норма» - не были упомянуты. Речь шла об отмене всех ограничений в отношении «водворения, жительства и передвижения…», «приобретения права собственности…», «всякого рода занятия ремеслами, торговлею и промышленностью…», «поступления на государственную службу - как гражданскую, так и военную…», «поступления в учебные заведения…»
Все это касалось в основном евреев, самой многочисленной (более четырёх миллионов человек) и самой ущемлённой в правах частью населения российской империи.
«Черта оседлости» запрещала «лицам иудейского вероисповедания» жить в крупных городах всей России, в мелких городах и сёлах за исключением 15 западных и южных губерний и Польши. Евреям запрещалось приобретать пахотные земли и заниматься сельским хозяйством. Для них была закрыта государственная служба, а в армии удавалось получить унтер-офицерское звание только за особые заслуги.
Я сам вырос в бывшем еврейском местечке, у меня ностальгия по этой исчезнувшей цивилизации, однако существование в замкнутом пространстве, без прав и свобод, являлось жесточайшей ментальной и экономической проблемой. Скученность, нищета, отсутствие нормальных экономических отношений превращали еврейскую жизнь в постоянную борьбу за выживание.
Весь еврейский фольклор и ранняя литература на идише наполнены сюжетами, как евреи пытаются прижиться в запретных городах, скрываются от городовых, стараются задобрить местное начальство, чтобы не выслали… Немногим удавалось вырваться за черту на законных основаниях. Такое право получали, например, купцы 1-й гильдии (и то не сразу, а через 10 лет пребывания на уровне не ниже полумиллионного оборота), ремесленники строго определенных специальностей (список которых утверждал Сенат), лица с высшим образованием. Самым доступным могло стать третье, но и здесь стояла надежная препона от нежелательной массовости – «процентная норма»: в столичных университетах евреи могли составлять не более трех процентов набираемых студентов, в провинциальных – не более пяти. Так же ограничивался прием в гимназии.
«Черта оседлости» была фактически разрушена во время Первой мировой, но легче от этого не стало. Насильственное удержание сменилось насильственным выселением. Главнокомандующий русской армией, великий князь Николай Николаевич в 1915 году нашел объяснение военным неудачам: евреи. Всех их записали в потенциальные шпионы – и массово выселили из западных губерний вглубь России. Не щадили ни детей, ни стариков, ни больных, лишили крова и средств к существованию, выбросили в чужие места сотни тысяч человек.
Постановление Временного правительства официально уравняло в правах все группы населения страны, отменив ограничения, которые особенно притесняли евреев. Это вызвало всплеск патриотизма. Еврейские юноши устремились в юнкерские училища, двери которых были для них прежде закрыты. Не за красивой формой и офицерскими привилегиями, которые уже были отменены, а родину защищать – шла война.
Потом многие из них окажутся в числе последних защитников Зимнего дворца, оборону которого возглавит инженер-энергетик, примчавшийся из Италии, с Капри, с первой вестью о русской революции – эсер Пинхас Рутенберг. Потом те из них, что примкнут к белому движению, столкнутся с таким животным антисемитизмом своих боевых товарищей, господ-офицеров, что им придется уйти из армии, эмигрировать или переметнуться к большевикам.
Но и при большевистской власти, превращенной в советскую, евреям приходилось не раз убеждаться, что эмансипация, так решительно объявленная 2 апреля 1917, введена не полностью и не навсегда. Вернулись и ограничения в государственной службе, включая военную, и запреты на профессии, и препоны на прием в вузы, заменивших оскорбительную, но понятную «процентную норму».
Евреям пришлось заново учиться обходить эти барьеры, пока в конце 80-х они не исчезли сами собой – но это, как говорится, уже совсем другая история.
Источник: Facebook
