Русские аристократы и писатели на рубеже 19-20 вв. регулярно ездили в богемские спа-города – Мариенбад, Карлсбад, прочие – где лечились минеральной водой, выпивали и крутили романы в обществе себе подобных из разных стран Европы.

Среди гостей курортов было и огромное количество состоятельных евреев из европейских столиц. Однако любопытно, что регулярно, вплоть, до 30-х гг. курорты навещали и цадики почти всех хасидских дворов Европы, Приезжали они с огромной свитой, иногда с сотнями последователей, и снимали целые этажи в еврейских гостиницах. Курортные наезды были вполне функциональны – тут можно было и подлечиться и собрать денег: пообщаться с цадиками и поглазеть на них собирались их европейские почитатели, что было выгодно и хасидам, и местному гостинично-ресторанному бизнесу.

Хасиды, которых, не дифференцируя, оптом называли "поляками", вызывали изумление не только у европейских аристократов, что понятно, но и у многих гостивших здесь евреев из западной Европы, все контакты которых с Ostjüden прежде ограничивались разве что пожертвованиями на бедных восточных евреев. Хасиды становились объектом небывалого этнографического интереса, поскольку их внешность и быт представляли мало. Так, по свидетельству Зигмунда Дёйча, словацкого еврея-дантиста, работавшего в Карлсбаде до 1-ой мировой войны, ходили слухи, что "'поляки' не намерены раздеваться и сидят в ваннах полностью одетые, как огромные черные лягушки". Хотя Дёйча хасиды больше интересовали как пациенты: "Надеюсь, что зубы у них не в очень хорошей кондиции. Впрочем, тут столько кондитерских, что я рассчитываю на стабильный доход".

Но все же, конечно, этнографический интерес был определяющим. Молодой Франц Кафка ходил как привязанный за группой хасидов, сопровождавших белзского ребе, который напоминал ему "султана из иллюстраций Доре к Мюнгхаузену". Всем хасидам находилось дело. В письме к Максу Броду в 1916 г. Кафка пишет, что "один нес его трость, другой - стул, на котором тот мог посидеть, третий - тряпку, которой стул протирали досуха, четвертый - бутылку минеральной воды, пятый – стакан, из которого ребе пил воду".