«Оставьте свои амбиции в стороне», «Пойдите на слияние», «Объединитесь» - бесконечно призывали политики, журналисты и прочие обитатели израильского сегмента Твиттера. Всей системой освещения политических вопросов, обычно представляющей собой нечто среднее между скачками на ипподроме и реалити-шоу в последнее время овладела эта новая навязчивая идея: объединения партий внутри блоков.
Все так зациклились на этом вопросе, будто они сами стали клиентами этих слияний и поглощений. Все говорят о необходимости слияний, ради выживания в конкурентной борьбе, или ради опций, которые в результате могут из них возникнуть.
Общий тон этого дискурса таков, что любого политика, отказывающегося от слияния, обязательно и немедленно подвергнут остракизму, обвинят в том, что он в угоду личным интересам наносит ущерб своей партии и всему обществу. Утверждается, что политики, которые пошли на слияние (Бени Ганц и Яир Лапид, Ницан Горович и Эхуд Барак), проявили альтруизм и высокую гражданскую ответственность, тогда как политики, отказавшиеся от слияния (Амир Перец), выглядят несколько странными и прихотливыми.
Но общий вопрос, поднимавшийся во время всех объединений: убеждены ли оба лидера, что их личное положение в результате улучшится? Так что те, кто решил объединиться, ничуть не лучше тех, кто не сделал этого. Они просто сочли, что слияние принесет им выгоду. Они волновались за свое политическое будущее.
Некоторые, призывая политиков объединяться, ссылаются на деловой сектор. Там, дескать, всегда происходят слияния и поглощения, руководители публичных (акционерных) компаний идут на это в интересах акционеров. Но именно сравнение с деловым миром усиливает утверждение о том, что судьбу слияний решают личные интересы, а не общественное благо! Большие или малые компании сообщают о слияниях или срыве переговоров по ним, чтобы показать потенциальным инвесторам, как они могут представлять большую ценность для них. И почти всегда в основе такого решения лежат личные соображения генерального директора или контролирующего акционера, которые не хотят утратить свой статус, свое влияние и свою должность.
В отличие от политики, в которой очень трудно найти модель, дающую силу, контроль и статус сразу двум партийным лидерам, в деловом мире знают, как решать эту проблему. Два гендиректора объединяющихся фирм делят между собой «добычу»: один становится боссом еще большей империи, а другой получает огромные отступные, исчисляемые десятками или сотнями миллионов долларов в виде наличных, акций и других ценных бумаг, и отправляется домой. Одному – силу и власть, другому – деньги.
Это – как два вида валюты. Но в политической системе их нет. Здесь есть только уважение, престиж, статус и контроль, которые куда труднее разделить таким образом, чтобы все остались довольны.
Однако, не будем заблуждаться: большинство тех, кто смог подняться к вершинам политического Олимпа, как и представители высших эшелонов делового мира, не сильно отличаются в причинах, по которым они могут отказаться от своего публичного статуса. Директора пожертвуют своими акционерами, а политики – своими партиями, если не увидят, как именно слияние продвигает их собственные интересы. Если нет, то генеральный директор объяснит отказ объединяться «недостатком синергии», а политик пробормочет что-то о голосах справа или слева. Но это – лишь дымовая завеса, за которой скрывают причины своих поступков люди, всю жизнь боровшиеся ради того, чтобы достичь вершин – и теперь не желающие спускаться вниз.
Источник: Детали
