Приезд в Иерусалим Майкла Киммельмана прошел незаметно - наши СМИ не заинтересовались визитом архитектурного критика The New York Times. Однако его статья на первой полосе газеты уже вызвала широкий резонанс, причем не только на международном уровне, но и в еврейском государстве, которому все трудней сохранять свои культурные ценности.
Киммельман приезжал в Израиль в середине июля в связи с международной петицией против плана строительства фуникулера из западного Иерусалима прямо к Стене плача. Тридцать пять всемирно известных архитекторов и историков архитектуры поддержали своих коллег в Израиле и наше Общество охраны природы, которые выразили категорический протест против этого проекта.
В течение 10 дней Киммельман проводил интенсивные встречи, собирал и проверял данные. Он лично осмотрел те места, где должны быть расположены 15 высоких столбов и огромные посадочные площадки фуникулера. Он встречался и со сторонниками этого проекта, и с противниками, которые отчаянно пытаются предотвратить разрушение одного из самых красивых видов в Иерусалиме - над долиной Гееном в направлении стен Старого города.
Киммельман рассуждает, как типичный американский прагматик: деловой, сосредоточенный, избегающий сложных теорий, но в то же время он умеет очень живо передать суть своего подхода. Его статья о Иерусалиме в очередной раз показала, что он - незаурядный архитектурный критик.
Действительно, как указывает его статья, канатная дорога в Иерусалиме - это не функциональное транспортное решение, как утверждают сторонники проекта, а явный продукт политических реалий Израиля начала XXI века.
Статья Киммельмана дает редкую возможность понять, как выглядит ситуация в Израиле глазами иностранца. Автор не довольствуется критикой идеи фуникулера над святыми местами, которая превратит этот район в «еврейский Диснейлэнд». Как обычно, Киммельман углубляется в историю проекта и описывает, как израильская политика в Иерусалиме противоречит всем принятым международным нормам сохранения исторических мест, что вызывает протест как в Израиле, так и за его пределами.
Обладая богатым опытом, Киммельман быстро уловил, что идея канатной дороги к Стене плача носит прежде всего политический характер. Подлинная цель – заретушировать мультикультурный характер города, «чтобы сохранить только еврейскую историю, продвигая претензии Израиля на арабские части города». Нир Баркат, бывший мэр Иерусалима, а ныне депутат «Ликуда», без колебаний признался Киммельману, что канатная дорога - это сионистский проект, направленный на привлечение посетителей в Град Давида, «который является неопровержимым доказательством наших прав на эту землю».
Но Киммельману было мало даже этого откровенного объяснения, которое прикрывалось притворными заявлениями о необходимости эффективного транспортного решения для Старого города. С точки зрения архитектурного критика, проект полностью игнорирует существование арабского района Силуан, где над головами жителей будет возведен один из гигантских столбов, и над их домами будут грохотать вагончики фуникулера. По словам Киммельмана, это иллюстрирует общий подход израильского правительства к арабскому населению Иерусалима и его окрестностей. Это - часть жесткой стратегии, направленной на всяческое усложнение жизни арабов, чтобы захватить их собственность и, в конечном итоге, заставить их покинуть город.
Другим выводом, который заслуживает особого внимания в статье Киммельмана, является проблема городского планирования, основанная на методе «копипаст»: идеи импортируются в Израиль слишком поспешно, без корректировки и адаптации к местным реалиям. Сторонники проекта приводят в пример канатные дороги в других местах, но они никак не могут сравниться с Иерусалимом по своему физическому и символическому значению. В разговоре с Киммельманом проектировщик станций фуникулера, архитектор Менди Розенфельд (который не спроектировал ни одного здания исключительной ценности), не колеблясь сравнил свои станции со стеклянной пирамидой в Лувре, которую спроектировал всемирно известный американский архитектор Бэй Юймин. По словам Розенфельда, сначала пирамида тоже подвергалась острой публичной критике, но «теперь всем это нравится».
Проблема в том, как отмечает Киммельман, что «Иерусалим - это не Париж».
Сам Киммельман не критикует проект, а только цитирует резкие замечания других людей, среди которых архитекторы Моше Сафди и Габриел Кертеш, а также исторический географ, профессор Ронни Элленблюм, которые хорошо знакомы с планом канатной дороги и ее маршрутом. Несмотря на это, нетрудно понять мнение самого критика об этом проекте и его варварской дикости для всего окружающего ландшафта. Также несколькими короткими предложениями он дал оценку архитектуре Иерусалима в целом, оставив читателям самим делать мрачные выводы.
Во время своего краткого визита в Иерусалим Киммельман без проблем определил футуристическую направленность, которой заразились власти Иерусалима в последние годы. Нарушение ограничений на высотное строительство во всех частях города отчасти предназначено для превращения въезда в город в огромный комплекс офисных и коммерческих зданий с 40-этажными стеклянными башнями. Все это выглядит, как еще один крупный пример «копипаст»: скопировать из Сингапура или Джакарты - и вставить в Иерусалиме. Возможно, на это следует обратить внимание Шире Талми-Бабай, районному архитектору, которая в прошлом году сказала в интервью TheMarker, что Сингапур - подходящая модель планирования для Иерусалима.
Подход, который объявляет высотное строительство простым решением проблемы перенаселения, раздражает Киммельмана. На протяжении многих лет он критикует этот подход, который делает городское планирование механическим и поверхностным, не учитывающим отличительные особенности данного места. Такое планирование широко распространено в Иерусалиме, одном из самых важных исторических городов мира. Планировщики канатной дороги также проигнорировали особенности Иерусалима - города из камня, города невысоких зданий, который является объектом всемирного наследия. До последних лет город довольно неплохо справлялся с задачей сохранения исторического наследия, которое наряду с мультикультурным и мультирелигиозным характером города привлекало миллионы туристов со всех концов света. Они вряд ли обрадуются при виде стеклянных башен и торговых центров при въезде в город. Следует напомнить, что далеко не все туристы обязательно хотят попасть к Стене плача. В конце концов, Иерусалим, как отмечает Киммельман, это не только еврейский город.
Статья оставляет удручающее впечатление. Дело не только в том, что отдел планирования в Иерусалиме руководствуется политическими интересами. Их уровень профессионализма «не подходит для города, который представляет собой мировую икону веры и истории». Исторический образ города, как предупреждает критик, может быть потерян. И канатная дорога, если ее построят, станет поворотным моментом. Уникальная иерусалимская магия будет утеряна, и город потонет в туристическом китче со стеклянными башнями в сингапурском стиле.
Жертвы роста
Критика Киммельмана заслуживает того, чтобы ее выслушали, потому что она основана на широком мировоззрении, которое так вопиюще отсутствует в современной израильской архитектуре. Разговор с ним, а также статьи, которые он написал, позволяют постичь архитектурное положение Израиля в глобальном контексте.
Киммельман не рассматривает планирование «общественного пространства», - предмета, который в последнее время много обсуждается - как охватывающего только городские центры, где возвышаются сверкающие башни или красуются престижные богатые пригороды. Он считает, что его задача также состоит в том, чтобы показать читателям, кто расплачивается за быстрый рост. Во время своих путешествий он посещает «сердце тьмы»: трущобы, чьи жители брошены на произвол судьбы без базовой инфраструктуры, включая лагеря беженцев. Он исследует современную реальность, которую многие склонны игнорировать, поскольку войны и голод заставляют миллионы людей жить вместе в течение длительного времени в нестандартных условиях. К его удивлению, как он сам отмечает, иногда в этих лагерях появляется стихийная архитектура и даже «общественное пространство». Ярким примером, на который он ссылается, стала импровизированная торговая улица, которая возникла в лагере сирийских беженцев в Иордании, где можно купить пиццу или цветы по доступным ценам.
Социальная страсть Киммельмана и его интерес к созданию «общественного пространства» не возникли на пустом месте. Как он вспоминает, его первые критические статьи застали врасплох не только читателей, но и редакторов газет. Но он также осознает тот факт, что его успех проистекает из нового духа, который начал ощущаться в архитектурных кругах десятилетием ранее и превратился в социальный протест. Однако, ближе всего Киммельману революционный дух 1960-х годов, который повлиял на него с самого детства.
В XXI веке хватает проблем, из-за которых нужно идти на баррикады. В Израиле, конечно, не хватает баррикад. Многие из статей Киммельмана могут пролить свет на нашу ситуацию.
Проектировщики ускоренного строительства, которых становится все больше в последние годы, забыли, что им нужно предоставить не только жилье, но и «общественное пространство», чтобы избежать ощущения жизни в отчужденном призрачном районе. Проблемные районы вновь проигнорировали, корыстные интересы застройщиков возобладали, а неотложные экологические проблемы отошли на задний план. Цену за все это мы уже платим. И ее продолжат платить будущие поколения.
Источник: Детали
