27 декабря 2018 года в 14:38 политтехнолог Итай Бен-Хорин опубликовал короткое, но эмоциональное сообщение, давшее старт периоду политической турбулентности, в которой Израиль находится до сих пор: “Только что была зарегистрирована партия Бени Ганца “Хосен ле-Исраэль”. В ближайшее время гласности будут преданы новые подробности”. Прошел год, и уже можно оценить особенности политического стиля бывшего начальника генерального штаба ЦАХАЛа. Этот спокойный и расслабленный человек, казалось бы, и близко не приближающийся к уровню политической изощренности нынешнего премьера, стал первым, кто представляет собой серьезную угрозу для Биньямина Нетаниягу  — с 1999 года, когда на выборах победил Эхуд Барак. На сегодняшний день именно у Ганца есть наибольшие шансы стать следующим главой правительства.

Ганц не Нетаниягу. Более того, он полная его противоположность. Но именно в этом и кроется секрет его нарастающей силы. Избиратели, испытывающие отвращение к Нетаниягу, именно в Ганце нашли политическую фигуру, которая им очень импонирует. Политика для Нетаниягу – подлинная страсть. Ганц испытывает к этому роду деятельности  нескрываемую неприязнь. Нетаниягу изобретает один политический трюк за другим, плетет бесконечные интриги, мгновенно реагирует на любое изменение. Ганц неспешен, организован и последователен. Разница между двумя политиками заметна с первой встречи. Нетаниягу обязан убедиться в том, что его гость уйдет от него с таким чувством, будто с ним общался самый великий политик в мировой истории. Нетаниягу ухаживает за своими гостями, как страстный любовник, получивший инъекцию тестостерона: он впадает в экстатическое состояние, кричит, выстреливает стратегическими идеями и аналитическими прозрениями. Ганц, в отличие от него, навевает на собеседника сон. Он не склонен к долгим разговорам, трудно понять, в каком направлении движется его мысль. Несколько человек, встречавшихся с Ганцем, вернулись с одним и тем же недоуменным вопросом: “Что этот человек вообще делает в политике?”

Бывший начальник генерального штаба известен тем, что долго сомневается перед принятием решений. В ходе последней предвыборной кампании люди из партии Лапида рвали на себе волосы из-за неспособности Ганца принимать решения. “Три начальника генштаба в кабинете  не могут прийти к какому-либо решению – страшно представить, как осуществляется командование армией, — сказал мне один из политиков  “Еш Атид”. Когда срок, отпущенный Ганцу на формирование коалиции заканчивался, и Лапид оказывал на него давление, чтобы тот создал узкое правительство при поддержке арабского списка, Ганц так и не смог принять окончательное решение. Он сомневался, сомневался, сомневался. Ему понравилась идея Моше Яалона: “Кахоль Лаван” сформирует правительство при поддержке арабских депутатов лишь в том случае, если в правительство войдет Авигдор Либерман. В конечном итоге Либерман отверг эту идею, что спасло Ганца от принятия какого-либо решения. Однако его политические партнеры были в шоке.

Порой неспособность принимать решения имеет свои преимущества: в ночь на 14 марта прошого года, после того, как обозреватель 12-го канала Амит Сегаль обнародовал известие, что иранцы взломали телефон Ганца, тот намеревался уйти из политики. В беседе с приближенными он был напуган. “Впервые Ганц понял, насколько безжалостной может быть политика», — сказазал “Гаарец” один из его советников. Ганц раздумывал, колебался, сомневался. Но затем обнаружил, что не так страшен черт,  и решил не уходить из политической жизни.

Вместе с тем, по мнению некоторых соратников Ганца по “Кахоль Лаван”, их лидер не так прост, как кажется на первый взгляд. В противостоянии с Лапидом он наверняка бы одержал победу. Однако ему хватило ума сблизиться с лидером “Еш Атид”. Блок с Лапидом был наиболее существенным политическим решением, которое принял Ганц. Между тем даже самые преданные сторонники бывшего начальника генштаба понимают всю проблематичность этого тандема.

Вначале Ганц не хотел объединяться с Лапидом. Он полагал, что сумеет увести голоса “Еш Атид” без взаимодействия с лидером этой партии. По свидетельству людей, приближенных к Ганцу, его изначальной целью был не пост главы правительство, а стремление стать второй по числу депутатов партией в кнессете. Он рассчитывал войти в коалицию с Нетаниягу и занять пост министра обороны. Буги Яалону он заплатил за присоединение к своей партии слишком высокую цену, поскольку опасался, что тот войдет в блок с Лапидом. Он также намеревался взять с собой Орли Леви-Абакасис.

Планы изменились после того, как за два дня до окончательного срока подачи предвыборных списоков Ганцу показали социологический опрос, суливший их совместному с Лапидом блоку 35 депутатских мандатов. И тогда Ганц почувствовал, что может претендовать на высший пост в государстве. Присоединение к блоку Габи Ашкенази стало решающим. До этого момента Нетаниягу был уверен в своем успехе – он знал, что сумеет сформировать коалицию с целым рядом новых и старых небольших партий (НДИ, Зехут, Новые правые, Хосен ле-Исраэль),  также с Аводой под руководством Ави Габая. “Кахоль Лаван” создал противовес Нетаниягу и спутал последнему все карты.

Под началом Ганца Лапид выглядит бледной копией премьер-министра. Хотя принято считать, что Ганц не любит бурный политический темперамент своего партнера, это не так. Ганц научился с симпатией относиться к воинственному характеру Лапида и рад, что последний делает за него всю черную работу. Ганца устраивает также и то, что Лапид постепенно теряет свои амбиции, связанные с креслом премьера. Во время кампании, предшествовавшей сентябрьским выборам, Лапид боялся отказаться от соглашения о ротации. Лидер “Еш Атид” опасался, что это будет воспринято избирателями, как его неспособность занимать высший пост.. Теперь же Лапид понял, что, напротив, его упорство наносит ему больший ущерб. Своим соратникам он сказал, что договорился с Ганцем о портфеле министра иностранных дел. Он верит, что четыре года на этом посту вновь сделают его реальным кандидатом на пост премьер-министра.

Союз с Лапидом превратил Ганца в серьезного претендента на высший пост, но лишь от одного политического лагеря. Еще в начале первой предвыборной кампании Нетаниягу сказал своим наиболее близким советникам, что следует искуственно “раздуть” образ Ганца, а затем сбросить его вниз. Нетаниягу верен американской дихотомной политической концепции, он все время пытается создать подобный расклад в Израиле. С точки зрения Нетаниягу, следует разделять израильское общество на “нас” и “их”.  “Мы” — евреи,  “они” — те, кто вместе с арабами.

Закон о национальном характере государства Нетаниягу решил продвинуть, чтобы вынудить “левых” проголосовать вместе с “арабами”. С точки зрения Биби, самое худшее, что может быть, это центристские движения, отнимающие голоса у крупных политических партий, что может привести к власти его соперника. В итоге случилось то, на что Нетаниягу не рассчитывал: он действительно сумел “раздуть” образ Ганца, однако сбросить его вниз ему так и не удалось. Ганц прочно занял нишу левоцентриста. И после распада правоцентристской партии Кахлона избиратели обратились не в сторону Ликуда, а влево от него.

Войдя в политику, Ганц быстро понял, что должен сдвинуться вправо, чтобы получить голоса. Первый слоган партии “Хосен ле-Исраэль”, ныне забытый, звучал так: “Нет правых, нет левых, есть Израиль”. Нетаниягу 30 лет использует тактику разделения на правых и левых, поэтому в этой схватке Ганц проиграл довольно быстро.