Коленопреклоненные полицейские, стоящие перед толпой, готовой мародерствовать. Коленопреклоненные белые «поселенцы», стоящие перед группой чернокожих «соседей», которые сверху вниз, со скрещенными на груди руками, наблюдают за этой коллективной просьбой о совместной молитве, но потом (многие не досмотрели этот ролик из Хьюстона до конца, а зря) тоже опускаются на колени и вместе-таки молятся.
Вокруг всего этого слишком много неудобных вопросов. Впавшая в ступор одновременно от погромов и рушащейся на глазах политкорректности (порой донельзя и так фальшивой), Америка такими вопросами сегодня задаваться боится. По этой части «темники» в масс-медиа у них похлеще наших будут. Но мы-то не там. Мы даже blacks можем назвать неграми, такое вполне допустимо как нормами русского языка, так и Роскомнадзора. Тем более что нам теперь всякие штучки типа «международного права» и американские методички не указ.
Итак. Должны ли нынешние белые каяться и просить прощение за преступления рабовладения (рабство отменено более 150 лет назад) и расовой сегрегации, отмененной более полувека назад?
После этого уже вовсю заработали и всевозможные льготы для чернокожих (для получения образования, поступления на работу), а также всяческие пособия.
Что будет сочтено в прошлом «угнетенной расой» достаточной степенью покаяния?
Как, чем и, главное, почем будет искупить? Сегодня активисты чернокожих американцев называют разные размеры репарации. Часто звучит цифра в 14 триллионов долларов. Иск на такую сумму к государству собирается подавать первый чернокожий миллиардер. Она якобы поможет не только загладить «вину белого человека», но и преодолеть многие другие вопиющие факты социального неравенства негров, которые, безусловно, налицо. Поэтому те, кто говорит, что экономическая сегрегация продолжается, безусловно, правы: они в разы хуже обеспечены жильем, у них гораздо меньше шансов на получение хорошего образования, их медианный доход гораздо меньше, чем у белых, они в большей пропорции оказываются среди малообеспеченных – и получателей всяческих пособий. Они в разы больше имеют шанс попасть за решетку.
Чернокожие, по сути, так и не вырвались из «ловушки бедности», где оказались в результате рабства и сегрегации. Китайцы и евреи, которых уж «чморили» не хуже негров в той же Америке до самой Второй мировой войны, ирландцы, итальянцы – смогли, а чернокожим не повезло.
Система «институциональной сегрегации» оказалась сильнее. Можно рассуждать дальше о том, почему им также не повезло и в ЮАР, чья экономика деградирует (правда, не так, как в Зимбабве, все же гуманистическое наследие Нельсона Манделы, призывавшего, как и Мартин Лютер Кинг, к расовому миру, не прошло совсем даром), где они пришли к власти уже давно. Но это спровоцирует еще больше неудобных вопросов.
В том числе последняя жертва полицейского насилия, рецидивист Флойд (в последний раз он был осужден на пять лет за вооруженное ограбление беременной белой женщины), похороненный на днях в золотом гробу, был, наверное, жертвой всех этих обстоятельств. Как писал Достоевский, «среда заела». Но братва-наркодилеры отыгрались: его родственникам собрали более $15 млн, так что у них теперь все будет хорошо.
Законопроект о возможности репараций в пользу потомков бывших рабов был внесен в конгресс США 30 лет назад, но ни разу не был поставлен на голосование. В начале текущего года, до беспорядков, саму эту идею поддерживали 74% африканских американцев, тогда как 85% белых были против. Во время президентства Обамы (а самого факта избрания чернокожего хозяином Белого дома оказалось мало для полной расовой сатисфакции) на местах стали предприниматься отдельные шаги в данном направлении. Так, в Чикаго (там высок процент чернокожего населения) еще в 2015 году был принят городской закон, предусматривающий выплату именно репараций ($5,5 млн в сумме) тем чернокожим и их наследникам, кого с 1970-х до 1990-х годов можно было признать жертвами полицейского насилия. Белым жертвам такого насилия ничего не полагалось.
В прошлом году в Джорджтаунском университете студенты дружно проголосовали за создание — тоже репарационного по сути – специального фонда (скромнее, на $400 тыс.), из которого можно выплачивать пособия потомкам тех, к продаже в рабство которых был причастен университет в начале ХIХ века. То есть по расовому признаку. Ставится вопрос и о «коллективной вине» церквей – католической, епископальной, пресвитерианской и других — причастных к работорговле в ХVIII-ХIХ веках на Юге. Часть из них (на уровне отдельных штатов) уже согласились начать выплачивать деньги потомкам рабов. Счет пока идет на миллионы долларов соответствующих «фондов», но не на миллиарды и не на триллионы. Есть еще за что побороться.
Многие белые оправдывают такую практику, проводя аналогии с выплатами (можно их назвать репарациями или компенсациями) жертвам Холокоста. В том числе таковые проводились на уровне отдельных корпораций: например, германские концерны «Фольксваген» и «Сименс» заплатили миллионы тем евреям, чей принудительный труд использовался во время войны. Половину средств в соответствующий фонд внесло германское государство. В том числе такие выплаты предусматривали получение денег наследниками жертв Холокоста. И это важный юридический аргумент теперь в руках чернокожих активистов. Почему, мол, наследникам жертв Холокоста можно платить, а наследникам жертв рабовладения нет? Еще один неудобный вопрос.
Правда, в американской прессе предпочитают не указывать, что права на получение соответствующих выплат получили ВСЕ жертвы подневольного труда, угнанные в Третий Рейх, из почти 100 стран мира, вне зависимости от национальности, в том числе русские, украинцы, белорусы.
Кто это? — спросит иной американский обыватель применительно к жертвам нацизма из числа славянских народов.
Строго говоря, в современном американском общественном контексте нынешние флешмобы с коленопреклонением — не совсем то, как это понимается, скажем, у нас, где такой жест увязывается скорее с выражением подчинения и почитания одновременно, или признанием своей непосредственной вины. (Так на Майдане в Киеве заставляли каяться «беркутовцев»). В США также этот жест не вполне созвучен коленопреклонению волхвов (все же помнят каноническую картину Боттичелли, не правда ли?), как это понимается в христианской традиции.
Нынешние флешмобы (у американского общества короткая историческая память) берут начало из 2016 года, когда игрок в американский футбол Колин Каперник (он черный, разумеется) в сентябре 2016 года перед одним из матчей НФЛ отказался вставать во время исполнения американского гимна, опустившись на одно колено – именно в знак протеста против жестокостей полиции в отношении негров.
Во времена администрации Трампа это стало «вирусным» явлением, что вызвало бешеную реакцию президента (неуважение к гимну как-никак). Зато два года спустя компания Nike сделала Каперника лицом своей рекламной кампании, посвященной, что символично, 30-летию слогана «Just Do It» (сделай это). Протест против зверств полиции – причем только в отношении чернокожих и никого другого — получается, еще и неплохо монетизируется?
Некоторые шибко умные либералы, правда, пытаются, искать истоки нынешнего коленопреклонения в движении Мартина Лютера Кинга в 60-х годах ХХ века против расовой сегрегации, когда он – а он был действительно великим человеком и гуманистом, что, правда, сочеталось, с таким поведением в личной жизни, за который сейчас бы ему «пришили» как минимум «харассмент» — призывал чернокожих к тому, чтобы явочным порядком рушить эти правила. Входить и «вместе сидеть» в библиотеках, бассейнах, ресторанах, вместе с белыми преклонять колени в церквях – «sit-in, kneel-in, wade-in». Однако это примерно то же самое, что сравнивать церемонию похорон самого Кинга, которого везли на кладбище на телеге, запряженной мулом, и нынешней сакральной жертвы полиции драгдилера Флойда, над золотым гробом которого рыдал мэр-демократ Миннесоты Джейкоб Фрэй, в прошлом гражданский активист. Однако толпе он все равно не угодил: когда отказался распускать департамент полиции города, его выгнали с марша протеста и посулили прокатить на выборах.
Рыдающий мэр у гроба претендента на звание «Джокера года» — не перебор ли «по американской красоте»? Не голимый ли предвыборный фальшак от лица демократов, пытающихся сохранить свой электорат, будь они хоть трижды погромщиками, гопниками и мародерами?
Весь этот «хайп» — трудно ведь спорить с тем, что тут полно политиканства, от которого доктора-гуманиста Кинга стошнило бы — вокруг солидарности с жертвами полиции разве не отдает запредельной фальшивостью? Это что, верная дорога к «храму» расовой справедливости и братства?
Если таковы современные формы «покаяния» и «попросить прощения», да хоть бы и «проявления солидарности», только так и доступные отупевшему в неге потребительского общества плебсу, напрашивается еще одна аналогия – со средневековой католической традицией торговли индульгенциями. Купил бумажку у Папы Римского – и как бы чист перед богом.
Так и теперь – сказал «сорри» за какой-то грязный поступок – и как бы закрыл дело (не всегда получается, правда, много желающих усугубить и раскрутить вину). Заодно снискал аплодисменты, попал на ТВ, был замечен и получил хороший рекламный контракт, увеличил число подписчиков в Instagram. «Покаяние» как коммерция? Как часть нескончаемого шоу?
Но иначе и быть не может, когда политика стала сплошным телевидением. И за «покаянием/прощением» на публику нет ничего, кроме рейтингов, нет работы души, истинных переживаний и страданий. Или мэр Миннеаполиса взаправду так убивался по наркоману и рецидивисту Флойду, как по сыну родному?
Подчеркнем: отдавать дань уважения жертвам войн, погромов, геноцида – это одно. И это святое. А вот бесконечно «просить прощения» на публику и делать из этого political entertainment – это совсем другое.
Так, немцы на государственном уровне уже попросили прощения, покаялись и материально поддержали жертв нацизма и даже их наследников. Должны ли будущие поколения немцев продолжать каяться за своих предков? До какого колена нация должна нести «ответственность» за преступления политиков прошлого? Должны ли нести ответственность/покаяние, скажем, наследники палачей НКВД, их внуки? Или, может, было бы достаточно в свое время провести люстрацию, чего не было сделано, а также выплатить компенсации жертвам террора, что было сделано лишь в малой доле. А главное — не было проведено должных системных реформ для предотвращения преступлений против прав человека в будущем. Что немцам, кажется, все же удалось.
В свое время Ельцин попросил прощения у поляков за кровавое преступление чекистов под Катынью. Уже при Путине жертвам расстрелов был поставлен памятник. Однако этого оказалось мало. Или извинения были сочтены недостаточными? Или фальшивыми? Русские как наследники авторов трех разделов Польши должны каяться вечно? Плюс еще и за гибель самолета с польской делегацией. Или не должны? Что будет сочтено достаточным искуплением, чтобы нас простили? Новое «прости» от каждого нового президента? Что-то сделать с газовыми контрактами?
То же самое – в отношении стран Балтии. Какие репарации от России окончательно загладят вину? Надо ли компенсировать потери от войн эпохи Петра Первого и «отрыв от Европы» в лице немецких баронов? Заодно мы тоже можем прояснить, кому шведы-наследники Карла ХII должны денег за поход под Полтаву – нам или Зеленскому? А сколько у нас может возникнуть претензий по части репараций от наследников татаро-монголов! И не сосчитать. А у тех, в свою очередь, к Москве за разорение Казани войсками Ивана Грозного. Сколько нам должны те же поляки за уморение пленных армии Тухачевского? А турки за набеги науськиваемых ими крымских татар, продававших потом славян в рабство. А в ответ – крымские татары уже выставят встречный счет нам. Инициатива Горбачева, с подачи его супруги, по возвращению этого репрессированного народа в родные места, оказалась в свое время недостаточной.
Какие компенсации/репарации для репрессированных «отцом народов» — а их были десятки — будут сочтены достаточными? Почему одни продолжают требовать, а другие практически забыли? Но простили ли? Или просто затаили обиду и зло?
Исторические обиды, становясь инструментами политиканства и медийных шоу и флешмобов, могут далеко завести. Когда тот или иной этнос продолжает жить этими обидами, считая себя «вечной жертвой», это ведет не только к новым конфликтам, но и, как мы видим на примере той же Америки, к социальной деградации.
Жизнь под лозунгами типа «нам все должны» выливается в мародерство, грабежи и разбой, против которых у «виноватых» не находится порой не то что достаточного силового отпора, но и даже слов осуждения погромщиков. Они же такие бедные потому, что их далекий предок дядя Том жестоко страдал в своей хижине. Пока не пришли другие белые и его не освободили.
P.S. Лозунг All Lives Matter (все жизни важны), в противовес Black Lives Matter (жизни черных важны) в сегодняшней Америке считает недопустимо расистским. За него выгоняют с работы. А вот такой — Black & White Lives Matter (жизни черных и белых важны) – можно? Или азиаты обидятся и пойдут громить магазины?
