Если и есть нечто неизменное в политических опросах общественного мнения, которые проводились после заключения коалиционного союза между Ликудом и Кахоль-Лаван, это плачевное состояние партии Авода.
Во всех опросах она не проходит электоральный барьер. Вместе с ней в том же секторе политического небытия находятся партия Гешер Орли Леви-Абуксис, партия Дерех Эрец Йоаза Генделя и Цви Хаузера, и Еврейский дом Рафи Переца, являющийся жалким наследником исторического Мафдаля. Это соседство еще более подчеркивает то унизительное положение, в котором в 2020 году оказалась партия Авода. Партия, являющаяся исторической наследницей партий Мапай, которая стояла у истоков возникновения государства Израиль, и непрерывно им управляла в течении 29 лет, полностью сошла с политической арены.
В 1992 году Авода впервые вернулась к власти в полноценной форме, после долгих 15 лет, в течение которых она или находилась в оппозиции, или управляла страной вместе со своим главным соперником — партией Ликуд. Через короткое время после начала правления партия пошла на драматический шаг, который навсегда изменил геополитическую карту региона, но и заложил семена того процесса, который в итоге, видимо, привел партию на политическое кладбище. Убийство Ицхака Рабина, премьер-министра Израиля и руководителя партии Авода, можно рассматривать как символ начала процесса распада партии.
Одним из факторов, которые способствовали процессу, была очень частая сменяемость лидеров партии. В то время, как в партии Херут и в Ликуде, его наследнике, за всю их долгую историю было всего четыре лидера, пересчитать количество лидеров Мапая, его наследника партии Маарах, и наследника Маараха — партии Авода довольно сложно. Конечно, часть из них уходило «естественным» образом, часть из-за весомых общественных и политических причин, но начавшаяся после ухода партии в оппозицию в 1996 году чехарда с заменой лидера иногда буквально каждые пару лет, отнюдь не способствовала стабильности партии и увеличению ее шансов на возвращение к власти.
Шимон Перес, Эхуд Барак, Беньямин Бен-Элиэзер, Амрам Мицна, снова Шимон Перес, Амир Перец, снова Эхуд Барак, Ицхах Герцог, Шели Яхимович, снова Ицхак Герцог, Ави Габай, снова Амир Перец. За это время партия успела короткий период побывать партией власти, а все остальное время или находилась в оппозиции, или была партнером Ликуда в правительстве, причем партнером, который заведомо играет в лучшем случае вторую роль. Слишком долгое сидение в оппозиции вообще вредно для партии, которая видит себя партией власти (пример партии Кадима показывает, что иногда это просто смертельно, в политическом плане).
Дополнительным катализатором распада Аводы стал период, когда она служила «пятым колесом» при Ликуде и Кадиме в правительствах Шарона, Нетаниягу и Ольмерта, демонстрируя стремление буквально любой ценой находиться при власти, пусть даже и не первых ролях — вместо того, чтобы преумножить свою политическую силу в качестве эффективной и идеологически крепкой оппозиции.
Этот подход в итоге расколол партию при Эхуде Бараке, и после этого раскола она так и не сумела до конца оправиться, ибо доверие между партией и ее избирателями было подорвано слишком серьезно.
Вся эта чехарда с лидерами партии и попытки удержаться в коалиции любой ценой совершенно не способствовали выработке цельной идеологической платформы в условиях нового времени. Именно такой платформы, которая была бы привлекательна для широких масс избирателей и одновременно базировалась бы на тех партийных принципах, с которыми ассоциируется в народном сознании партия Авода. В условиях изменившейся действительности, когда пошатнулись, а то и полностью разрушились многие из фундаментальных электоральных баз поддержки партии, такие как киббуцы, крупные профсоюзы и Гистадрут, партия должна была искать путь к новому электорату, но планомерной работы в этом направлении не было сделано.
Зато имело место фактического отказа от бренда «Аводв»: начиная с Эхуда Барака, сконструировавшего движение «Исраэль ахат» как союз Аводы с партией Гешер и движением Меймад. Это и был звоночек, который сигнализировал о видении названия партии как помехи в задаче привлечения избирателей. При этом самые серьезные электоральные достижения после ухода в оппозицию в 1996 году принадлежат именно ребрендингам Аводы — «Исраэль ахат» и Сионистский лагерь в 2015 году.
Центристы в Израиле перестали быть политическим курьезом с нулевым влиянием, сразу с появлением на политической арене партии Кадима. Именно в центр пошел отток избирателей Аводы. Новые партии, не скованные исторической памятью об отрицательных сторонах периода правления партии Мапай, не вызывали инстинкта отторжения у ищущих политический дом избирателей, в отличие от партии Авода, которая всегда и при любых обстоятельствах тащила на себе тяжелое наследие Мапая.
Произведенная во время недолгого правления Ави Габая попытка превратить Аводу в партию центра, ценой принятия некоторых аспектов правого нарратива по отношению к левому лагерю, лишь отпугнула от партии немало избирателей левого фланга.
Последней каплей стал союз Аводы с Мерецом и Орли Леви-Абуксис, которая перебежала в правый лагерь сразу после выборов 2020 года, и последующее присоединение Аводы к правительству Ликуда и Кахоль-Лаван. Даже массовый отток избирателей от Кахоль-Лаван абсолютно не улучшил положение Аводы в опросах. То, что мэр Тель-Авива Рон Хульдаи, много лет бывший членом партии Авода, вообще не рассматривает эту партию как платформу для входа в большую политику, лишний раз подчеркивает ее плачевное положение.
Стоит упомянуть и системные изменения в государстве, произошедшие после 1977 года, и перекроившие привычные идеологические схемы, на основе которых существовала прежняя модель двух крупных партий, отличающихся буквально по всем важным общественным и экономическим вопросам. Процесс перехода израильской экономики на более капиталистическую модель фактически завершил спор о желательной для страны экономической парадигме. Сейчас все, кроме, возможно, коммунистической партии Хадаш, выступают за рыночную модель экономики, разница между партиями только в вопросе к подходу к степени социальной защиты, которую государство обеспечивает своим гражданам. При этом во время правления Ликуда в стране все же присутствуют существенные социальные механизмы защиты граждан, так что партии Авода было очень трудно в таких условиях найти исключительную концептуальную нишу.
Судя по состоянию на данный момент, партия Авода закончила свой легендарный и сложный исторический путь, пройдя путь от партии, которая стояла у истоков государства, и десятилетиями руководила им, до абсолютно нерелевантной политической силы, от которой осталось лишь громкое имя — и никакого электората или политического веса.
