5 февраля, за месяц до своего 104-го дня рождения, в Тель-Авиве скончалась Рут Даян. В первый раз, когда я вошел в её квартиру, мне показалось, что я забрёл в музей. Я обнаружил, что блуждаю по настоящему «храму» памяти полководца Моше Даяна. Буквально на каждом столе в квартире были его фотографии, на каждой стене — картины, даже бронзовый бюст генерала с повязкой на глазу удобно устроился чуть ли не в центре квартиры.
Моше Даян, несомненно, был одним из величайших полководцев мировой истории, наряду с карфагенским военачальником Ганнибалом Баркой, английским королём Ричардом I Львиное Сердце и генералом Симоном Боливаром, и его прославленное военное мастерство достойно почитания. Но это была квартира Рут, и к тому времени, когда я навестил её, они с Моше были в разводе уже больше сорока лет.
Как она публично заявила уже довольно давно, брак распался по понятной причине: она не могла больше терпеть постоянные измены мужа. Поэтому я удивился, когда увидел, что квартира Рут представляет собой в буквальном смысле мемориал бывшему мужу.
Как и у многих успешных женщин её поколения, собственная карьера Рут нередко тускнела на фоне исключительных достижений её знаменитого мужа. И обстановка этой квартиры являла собой то же. Для тех, кто никогда не жил в Израиле, имя Рут Даян, если оно не сопровождается именем Моше Даяна, почти ничего не значит. Однако Рут сама была личностью блистательной и влиятельной, у которой была яркая и насыщенная событиями жизнь.
Рут родилась за восемь месяцев до одного из самых объединяющих моментов в современной еврейской истории — подписания Декларации Бальфура — и умерла в период правления одного из самых раздробленных правительств в истории Израиля. Почти вся её жизнь была посвящена мечте о демократическом обществе, в котором все граждане Израиля, ка евреи, так и арабы, обретут равные права. На протяжении всей жизни её окружали самые влиятельные фигуры в политической и культурной жизни Израиля. Давид Бен-Гурион, Хаим Вейцман и Голда Меир — лишь некоторые из них.
Рут сама активно участвовала в воплощении своего представления о мечте в реальность. История Рут — это история служения либеральным идеалам, и её чувство долга привело к революционным изменениям в израильском обществе.
Я познакомился с Рут благодаря нашим родственным связям. Её отец, Цви Шварц, приходился двоюродным братом моему деду, Арону Мильграму. Их матери, Минце Боград-Шварц и Мирл Боград-Мильграм, были сестрами. Когда я был в Израиле, я еле набрался храбрости позвонить Рут, ведь наши семьи не поддерживали связь между собой уже несколько десятилетий. Я объяснил, кто я такой, она признала семейную связь и пригласила меня встретиться у неё дома на следующий день.
По телефону я ей тогда не сказал этого, а сказал уже лично и то спустя какое-то время: я пришёл по делу. Много лет назад мне сказали, что Цви написал книгу об истории нашей семьи. Я хотел получить эту книгу. С детства я был одержим семейной историей, на каждой семейной встрече я находил самого старшего родственника и задавал миллион вопросов. К Рут у меня так же было много вопросов.
Я пришёл к ней в назначенный день, и, хотя мы были дальними родственниками, Рут отнеслась ко мне, как к близкому человеку. Беседа протекала невероятно легко. Она точно знала, кем были мои прадедушки, Яков-Шимон и Мирл Мильграм, и в деталях описала встречу с ними после их переезда в подмандатную Палестину в 1932 году. Она вспомнила и о том, что мой дедушка с братьями и сёстрами в 1920-х годах жил в Венесуэле, и рассказала мне о своём визите к братьям Мильграмам в Каракасе в 1960-х годах, когда она приехала туда по делам государства Израиль.
Естественно, уже в течение первых пяти минут встречи стало ясно, что Рут никогда не слышала о книге, которую, как я думал, написал её отец, и мы пришли к выводу, что книги, вероятно, и не существовало. Однако в тот день это не имело никакого значения. За той встречей последовали другие, и каждый раз её истории захватывали дух. Когда я вновь приехал к ней, но уже со своими детьми, она очень подробно рассказывала о том дне, когда Моше потерял глаз: в него выстрелили, и от пули разбились очки, которые были тогда на нём, а осколки линз усыпали всё его лицо. Ещё она рассказала о том, как сопровождала из Израиля до Вест-Пойнта труп генерала Дэвида Маркуса, погибшего от обстрела своими же всего за несколько часов до прекращения огня в войне за независимость Израиля.
Беседам не было конца. Очень часто Рут рассказывала забавные истории о Моше. По правде говоря, именно политические связи Рут и её родителей во многом способствовали ранним успехам Моше, о чём она также время от времени упоминала.
Цви Шварц был выдающимся юристом и сионистским активистом в подмандатной Палестине, который в подростковом возрасте совершил алию из Новоселицы (ныне Черновицкая область Украины, — прим .ред.). Он и его жена Рахель (чей собственный отец был сподвижником Бялика и которая, как говорят, была первой женщиной в Израиле, получившей водительские права), познакомились во время посещения еврейской гимназии «Герцлия». Через два года после рождения Рут, они переехали в Англию. Отсюда её легкий британский акцент. В Англии Цви получил степень магистра в Лондонской школе экономики за работу по экономической теории Маймонида и одновременно с этим изучал Талмуд в еврейском колледже. По возвращении в Палестину Цви поступил в только что основанный Еврейский университет и обучался у величайших учёных в области иудаики, в том числе у Я. Эпштейна и Симхи Ассафа.
Не будет преувеличением отметить, что Шварцы были неотъемлемой частью «аристократии» подмандатной Палестины, а позже — и государства Израиль. Когда личный автомобиль считался роскошью, а не средством передвижения, они гоняли по улицам на своем седане Morris Eight. Рут и ее младшая сестра Реума (жена Эзера Вейцмана) были светскими девушками, выросшими на частных танцевальных классах и занятиях с репетиторами, прививавшими им вкус к английской литературе викторианской эпохи. Никто и подумать не мог, что за Рут станет ухаживать необразованный парень из мошава, не знающий этикета, никогда прежде не носивший галстук, — этот Моше. Однако всего за одно лето, проведённое в Нахалале, они влюбились друг в друга.
Когда родители Рут увидели, что отношения между их дочерью и Моше уже закрутились, они взяли на себя воспитание Моше, даже отправили молодожёнов в Кембридж. Женитьба на Рут (а точнее, на семье Шварц) определённо помогла будущему генералу интегрироваться в элиту «Хаганы».
Остальная история известна.
Пока Моше преуспевал в политике, Рут добивалась собственных успехов. Она основала проект «Маскит», порученный ей тогдашним министром труда Голдой Меир, который должен был обеспечить работой женщин-иммигрантов. «Маскит» приобрел международный успех как дом моды, использующий в своей продукции этнические мотивы. Первоначально на новом предприятии работали еврейские иммигрантки из Йемена и Марокко, а позже друзки и даже палестинки. Для Рут мечта о личном успехе, гордости за свою работу и экономической безопасности женщин на земле Израиля не ограничивалась только еврейками.
Во всем, что она делала, Рут помогала тем, кому в жизни повезло меньше, чем ей, и на протяжении всей своей жизни она неустанно работала над идеальным арабо-израильским партнерством. Когда она видела несправедливость, она действовала согласно своей совести. Она работала рука об руку на протяжении десятилетий с Раймондой Тавил, свекровью Ясира Арафата, защищая права палестинцев. Она активно участвовала в работе Израильского информационного центра по правам человека на оккупированных территориях «Бецелем». Даже те, кто был не согласен с её политикой, восхищались её убеждениями. Она не понаслышке знала, что такое борьба за самоопределение, и хотела предоставить это право и другим. Годы она жила под постоянной угрозой нападения арабов, и видела, как товарищи, члены семьи и друзья теряли жизнь и здоровье. Тем не менее она оставалась верной своим ценностям и идеалам: помогала угнетённым и обездоленным и отказывалась судить о всех палестинцах (да и евреях, если уж на то пошло) по нескольким маргиналам и фанатикам.
Несколько месяцев назад родственник, с которым я не был знаком, нашёл меня в Интернете и прислал мне документ, который я искал во время своего первого визита к Рут! Отец Рут никогда не писал книгу о своей семье, но книга с семейными преданиями действительно существовала. В 1971 году Цви получил от города Иерусалима премию «Якир Ерушалаим», учреждённую в честь самых выдающихся жителей города. В книге опубликованы интервью 18 лауреатов премии того года, в том числе и Цви. Рассказать Рут о том, что я нашёл интервью её отца, я уже не успел».
Jewish Standart, перевод Нелли Рувиновой
