Я не ненавижу арабов, я их боюсь. И я не хочу жить в страхе в своей собственной стране.

Во время операции «Страж стен» нам сказали, что арабы (пардон, «жители смешанных городов») вышли на улицы и устроили беспорядки в Иерусалиме, что явилось результатом затронутой чувствительности мусульман. Были те, кто этому верил.

Однако правда иногда открывается в самых повседневных делах. Два дня назад из летнего лагеря моего сына дети, их воспитатели и родители отправились на экскурсию в парк развлечений Superland, где встретили группу подростков-бедуинов из Негева. Представилась прекрасная возможность для контакта культур. В течение нескольких часов дети из Гуш-Эциона терпели физические и словесные оскорбления, сексуальные домогательства, приставания, срывания кип с голов, влезание без очереди и многое другое. Культура национальной жестокости.

Когда работники лагеря обратились за помощью к сотрудникам Superland, им сказали, что у них связаны руки: они ничего не могут сделать, потому что несколькими годами ранее парк проиграл судебное дело после попытки разделить посетителей, евреев и арабов, из-за аналогичного поведения. Им даже не разрешают выгонять нарушителей из парка. Мы вызвали полицию. Никто не пришел. Мы снова начали звонить. Наконец появился наряд. Ситуация была подавлена только благодаря вмешательству полиции. Однако травма от этого опыта не исчезла. Как не исчезнут чувства личного и национального стыда, или знание — с абсолютной уверенностью, — что совершенно то же самое в настоящее время происходит в других местах и повторится завтра, и послезавтра, и потом.

Почему? Почему я должна бояться расистского насилия, когда отправляю сына в Superland? Меня должны беспокоить солнечный удар, может быть, обезвоживание, и всё. Как может быть, что еврейских детей так терроризируют в Израиле? При поддержке израильской системы правосудия, не больше и не меньше? Кто их защитит? Куда приведет этот путь позора?

Я отнюдь не вспыльчивый экстремист. Я не хочу осуждать всех арабов. Я не хочу причинять вред невинным. Я хочу, чтобы мои дети могли отправиться в Superland, не опасаясь, что их зарежет раздраженный бедуин, или в поход в лес, не опасаясь, что безумный араб сожжет меня и моих детей заживо.

Я не ненавижу арабов, но я их боюсь и не хочу жить в страхе в своей собственной стране. Я не доверяю многим из них и не верю, что мы когда-нибудь сможем жить бок о бок в разумном сосуществовании, если отношение израильских арабов к нам не изменится коренным образом. Они — граждане еврейского государства, здесь есть нормы правопорядка, и они не могут так себя вести. Тех, кто здесь чем-то недоволен, должны любезно пригласить переехать в другое место.

Мой дедушка, говоря о конфликте с арабами, вспоминал рфагмент из Танаха о том, как «волк будет жить с ягненком» (Исайя 11: 6), и убеждал меня, что единственный способ выжить здесь — самим стать волками.

Итак, после 2000 лет, когда мы были агнцами, побежденными и преследуемыми, у нас есть государство и убежище, но мы все еще склоняем головы. Мы ведем себя, как гости, в собственной стране. И даже если наступит день, и мы заставим арабского врага склонить голову, я боюсь, что следующее поколение восстанет, чтобы снова преследовать нас.

Я молюсь о том дне, когда всем станет ясно, что это наш дом. И тот, кто сомневается в этой правде, не сможет остаться здесь. Потому что другого выхода у нас нет.

Исраэль а-йом, Перевод Марии Якубович