Точка зрения, согласно которой Гитлер все же совершил для своей страны некоторые положительные деяния, распространена среди правых политиков. Но мы-то знаем: экономический бум Германии 30-х годов проложил путь к геноциду.
В своей недавно выпущенной книге о выборах 2020 года Майкл Бендер, репортер Wall Street Journal, рассказывает, что Дональд Трамп во время своего президентства высоко оценил роль Адольфа Гитлера в восстановлении экономики Германии 1930-х годов, заявив: «Фюрер «сделал много хороших вещей».
Легко возмутиться шокирующим смыслом высказывания президента. Но в такой оценке Гитлера Трамп отнюдь не одинок. Например, известнейший американский экономист еврейского происхождения (!) Бен Бернанке, бывший председатель Совета экономических консультантов при Белом доме и совета управляющих Федеральной резервной системы, сказал 3 декабря 2015 года на Freakonomics Radio: «По иронии судьбы человеком, наиболее точно понимавшим фискальную политику, был Адольф Гитлер. Германия, пережившая очень глубокую депрессию, вышла из нее гораздо быстрее, чем другие страны».
Глава администрации Белого дома Джон Келли, как сообщается, был потрясен заявлением Трампа о Гитлере, но признал, что фюрер «имеет личные заслуги в восстановлении немецкой экономики».
Многие специалисты проводят аналогии между экономическими взглядами Джона Мейнарда Кейнса, считающегося одним из самых видных экономистов ХХ века, и экономической политикой нацистской Германии, а Гитлера называют «кейнсианцем».
Сам я более пяти лет изучаю историю нацистской пропаганды для своей книги о риторике Гитлера. Пресловутое «экономическое чудо» Гитлера в 30–40-е годы было предметом восхищения, и это тщательно культивировалось в немецком обществе.
Экономические достижения Гитлера нельзя просто отвергать как домыслы нацистской пропаганды. В течение десятилетий после Второй мировой войны эти достижения были предметом горячих споров среди историков и экономистов, включая тех, кто решительно выступал против Гитлера. Почти столетие спустя мы непреложно знаем, что Гитлер действительно восстановил экономику Германии. И значительно сократил безработицу. Но многими игнорируется неудобный факт: что подъем экономики был неразрывно связан с геноцидом. «Экономическое чудо» Гитлера было в большой степени основано на его антисемитских законах.
Нюрнбергские расовые законы – наиболее известные антиеврейские законы нацистов. Принятые в 1935 году, они определили иудейство как национальность, а не как религию, лишили евреев гражданства и ввели насильственную и унизительную сегрегацию евреев от так называемых арийцев.
Нюрнбергские законы стали правовой основой, которая в конечном итоге привела к Холокосту. Но еще до них Гитлер и его коллеги по правительству начали формировать законодательное пространство, прямо нацеленное на исключение немецких евреев из экономики, чтобы облегчить трудоустройство неевреям.
В апреле 1933 года, менее чем через три месяца после того, как Гитлер стал канцлером, нацисты приняли Закон о восстановлении профессионального чиновничества, который исключал занятие немецкими евреями государственных должностей. В том же месяце появился закон о сокращении приема евреев в школы и университеты и ограничении евреям возможности заниматься юриспруденцией и медициной.
В течение нескольких месяцев были наложены строгие юридические запреты на любое сотрудничество специалистов еврейской национальности с государственными или регулируемыми государством организациями. Список удушающих профессиональных ограничений только расширился в течение следующих нескольких лет, охватив СМИ, кино, театры, вооруженные силы, образование, владение бизнесом и не только. Евреев вытеснили с их рабочих мест и уничтожили для них профессиональную перспективу.
Конечно, увольнение одного человека для замены его другим не уменьшает количество тех, кто не имеет работы. Поэтому для достижения цели по снижению безработицы были пересмотрены определения «гражданин» и «безработный».
Согласно новым законам, официально считаться безработным мог лишь не имеющий работы немецкий мужчина-нееврей. Женщины, кстати, также были исключены из рынка труда. После 1933 года безработный немец мог гораздо больше рассчитывать на то, что государство поможет ему найти работу – часто на основе продемонстрированной им лояльности, а не квалификации.
Напротив, безработные немецкие евреи официально безработными считаться перестали. Кроме того, евреи, вытесненные из производственных отношений, вскоре обнаружили, что они не имеют права на получение любой государственной помощи. После 1933 года они стали обузой для государства, их называли «тунеядцами» и отправляли в концентрационные лагеря.
Все антисемитские законы, принятые в течение первых двух лет пребывания нацистов у власти, были нацелены на уничтожение возможности для немецких евреев заработать на жизнь в условиях бурно развивающейся экономики Гитлера. А затем были приняты Нюрнбергские расовые законы.
Все то время нацисты (и немало влиятельных бизнесменов, экономистов, журналистов и политиков за пределами Германии) трубили о чудесном экономическом возрождении Германии. IBM сотрудничала с Гитлером. О кейнсианстве Гитлера я уже упоминал. Американские газеты The New York Times, New York Evening Post, Associated Press, New York Herald Tribune и многие другие Гитлером восхищались. Британский кабинет с ним заигрывал.
Но восхваляющие Гитлера не понимали, что восстановление экономики было прямым результатом геноцида, что важным двигателем этого восстановления был прямой террор.
Спустя почти 90 лет после того, как нацисты приняли свои первые антисемитские законы, никто ради улучшения экономики не предлагает геноцид в любой форме. Но выселение бедняков из-за строительства олимпийских объектов, или уничтожение в коммерческих целях тропических лесов и вытеснение оттуда коренного населения, или отказ от рекомендаций общественного здравоохранения во время глобальной пандемии по-прежнему пугающе распространены.
Неосмотрительный комментарий Трампа проливает дополнительный свет на приоритеты бывшего президента. Но нам менее важно правильно оценить Трампа как личность, чем привлечь внимание общества к одному из самых острых вопросов нашего времени: как долго мы будем продолжать оправдывать бесчеловечные средства в достижении привлекательных экономических целей?
Salon, перевод Марии Якубович
