Растущий хор голосов в Израиле призывает заменить народную модель ЦАХАЛа на профессиональную армию.
Прежде чем перейти к вопросу о том, оправданы ли такие призывы, важно отметить, что концепция народной армии, которая опирается на призывников и резервистов, была создана и закреплена первым премьер-министром Израиля Давидом Бен-Гурионом.
Пересматривая эту модель сегодня, важно принять во внимание окружение Израиля, текущие угрозы еврейскому государству — прежде чем решать, подходит ли «перчатка» народной армии к израильской руке.
Те, кто призывает к созданию профессиональной армии, часто указывают на то, что западные вооруженные силы, от США до Германии и многих других стран, полагаются на профессиональных военных и удивляются, почему Израиль не поступает так же.
Дело в том, что такое сравнение само по себе является колоссальной ошибкой. Сравнение Израиля с другими западными странами лишено элементарной логики, поскольку Израиль, с точки зрения безопасности, кардинальным образом отличается от типичных западных стран. Ни одна другая страна на Западе не сталкивается с постоянной серьезной угрозой, которая была и может вновь стать экзистенциальной.
Невозможно игнорировать заявленные намерения иранского руководства. Нельзя также упускать из вида уникальные обстоятельства, с которыми сталкивается Израиль, например, тот факт, что в любой момент он может стать мишенью для ракет или для террористической атаки с массовыми жертвами.
Израиль — единственная страна в мире, которой открыто и регулярно угрожают уничтожением. Официальная идеология Ирана прямо требует стереть с лица земли сионистское государство. Те, кто уверенно заявляет, что верховный лидер Ирана никогда не выполнит подобные угрозы, игнорируют тот факт, что Исламская Республика активно стремится к достижению этой цели.
Израиль — единственная страна в мире, чьи города подвергаются постоянным обстрелам, единственная страна, которое ежедневно сталкивается с угрозами со стороны террористов.
Это единственное государство на Западе, границы которого до сих пор оспариваются, а дома миллионов его жителей недруги считают своей собственностью.
В этих условиях Израиль не только должен иметь боеспособные вооруженные силы. Личный состав армии должен быть высоко мотивирован, должен понимать, что существует вероятность того, что ему придется защищать страну ценой своей жизни. Солдаты должны понимать, что существует реальная возможность того, что завтра государству придется вступить в войну, что они могут быть ранены или убиты на театрах военных действий как на севере, так и на юге, и что, несмотря на мощь Израиля, в конечном итоге это будет война за национальное выживание.
Хотя Израиль сегодня считается региональной сверхдержавой, это не меняет реальной возможности того, что завтра «Хезболла» допустит просчет, который может привести к войне, или получит иранский приказ об акции возмездия, скажем, за убийство иранского лидера.
В региональном конфликте 2500 ракет могут ежедневно в течение длительного времени обрушиваться на Израиль, причем тонны взрывчатки будут падать на севере страны. Это не экзистенциальная угроза, а реальный сценарий, предполагающий большое количество жертв и жизнь в условиях военного времени на протяжении всего конфликта.
В отличие от вооруженных сил, входящих в Организацию Североатлантического договора, ЦАХАЛ сталкивается с многочисленными противниками на своих границах. Израиль не отправляет своих солдат за границу в составе международных коалиций. Он должен готовиться к ведению войн в непосредственной близости от израильских городов, поселков и деревень.
Даже в самом Израиле некоторым гражданам трудно осознать эту реальность, особенно во время эскалации напряженности, которая затрагивает в основном только израильский юг. В Тель-Авиве привыкли к мысли, что опасность находится «на юге», хотя в действительности юг расположен всего в нескольких десятках километров.
Израиль должен иметь значительные вооруженные силы с мотивированными солдатами, которые понимают, что их долг носит не абстрактный характер и что придет время, когда они окажутся на фронте. Это совершенно иная реальность, чем, та, с которой сталкиваются профессиональные солдаты, которых могут отправить в Сомали или Афганистан, а могут и не отправить, и чьи родные города не находятся под огнем противника.
ЦАХАЛ состоит в основном из призывников и резервистов, проходящих обязательную службу за минимальное вознаграждение.
Это старая модель, основанная на всеобщей воинской повинности, которая сама по себе призвана обеспечить единство и равенство среди призывников и использовать их потенциал.
ЦАХАЛ действует как израильский плавильный котел, отражающий разнообразие местного общества. Он основана на национальной этике, которая подчеркивает вклад индивидуума в коллектив и концепцию, согласно которой основной способ внести этот вклад — это защитить сограждан своим телом.
Армия объединяет все слои общества, создавая коллективный опыт и общую идентичность, выступая в качестве центрального объединителя в стране, которая впитывает многоэтническую, мультикультурную еврейскую иммиграцию со всего мира.
Те, кто хочет построить альтернативную модель, должны сначала проанализировать вопрос, сможет ли она устоять в этих условиях. Будут ли профессиональные военные готовы в чрезвычайной ситуации защищать все общество? Или она уничтожит все преимущества, которые Израиль создал до сих пор, разрушив этнические «гетто» и сектора, чтобы создать коллективное воинское образование?
Создаст ли профессиональная армия такой же уровень мотивации?
Призывы к созданию профессиональной армии продиктованы в основном экономическими соображениями, и они должны стать для ЦАХАЛа тревожным сигналом к дальнейшей оптимизации его усилий по рационализации.
Однако идея о том, что профессиональные военные заменят более мотивированные боевые силы, не имеет под собой оснований и в корне не подходит для уникальных условий Израиля.
Исраэль а-йом, перевод Якова Скворцова
