Вот «Квант», который построил Исаак.
А вот ученица,
Которая изредка любит хвалиться,
Что всё понимает на целой странице
В «Кванте», который построил Исаак...
Так в юмористической оде знаменитый в СССР школьно-студенческий научный журнал чествовал юбиляра — своего основателя и главного редактора — академика Исаака Кикоина.
Будущий академик появился на свет 115 лет назад, 28 марта 1908 года в местечке Малые Жагоры Ковенской губернии. Отец мальчика, Кушель Ицикович, заведовал казённым еврейским училищем, и там же преподавал математику. Исаак не был единственным ребёнком в семье, хотя, по тогдашним меркам Кикоины не считались многодетными — подумаешь, трое ребят! Хозяйство вела и за детьми ухаживала мамеле, Буня Израилевна, как-то сводя семейный бюджет и обходясь без прислуги. Спокойно, размеренно текла жизнь в Малых Жагорах. Неделя заканчивалась Шаббатом. Обязательное посещение синагоги, и седер, и хала на стол... А потом где-то сорвало кран Вечности, и время хлынуло бурным потоком! Война. Эвакуация из прифронтовой полосы. Новое, но далеко не последнее место жительства — городок Люцин в Витебской губернии. Тут родился у четы Кикоинов пятый, последний ребёнок — дочка Люба. Потом было местечко Опочка, и, наконец, пережив гражданскую войну, никого не потеряв в миновавшей смуте, семья поселилась в Пскове, где Исаак, с детства проявлявший недюжинный интерес к математике и физике, окончил школу, отучился в Землеустроительном техникуме, и в 1925 году без труда поступил на физико-математический факультет Ленинградского политехнического института. От него не отставал и младший брат, Абрам. Уже в 1932-ом дуэт Кикоинов принят ассистентами в одной из лабораторий Ленинградского физико-технического института по рекомендации своего учителя, «отца советской физики», Абрама Фёдоровича Иоффе.
Первая научная публикация Исаака вышла в 1929 году, пока он ещё был студентом. Первое же самостоятельное исследование касалось магнитных свойств комплексных солей платины. В начале 30-ых, до прихода в Германии к власти нацистов, Кикоина направляют на три месяца в Германию и Голландию для стажировки в ведущих физических лабораториях Европы. Так что молодому учёному повезло: он успел потрудиться в лаборатории самого Отто Штерна!
Вернувшись на Родину, Исаак Кушелевич, ставший давно по документам Константиновичем, занялся вопросами прикладного использования электрических и магнитных свойств металлов, получив назначение: начальник отдела электрических явлений в ЛФТИ. Эксперименты, проведённые Кикоиным, подтвердили ранее спорные положения квантовой теории электропроводности металлов. Потом отдел приступил к изучению явления сверхпроводимости и взялся за исследование свойств полупроводников. В 1933 году Исаак уже доцент и курирует дипломника, совместно с которым открывает фотомагнитоэлектрический эффект в полупроводниках, получившим название в честь обоих: «эффект Кикоина — Носкова». В 1935-ом учёный, защитив диссертацию, становится доктором физико-математических наук и начинает читать курс лекций на механико-математическом факультете Ленинградского университета.
Однако столь успешные фундаментальные исследования по физике металлов и полупроводников были прерваны с началом Великой Отечественной войны. Отдел Кикоина перестроил свою работу, приспособив её к нуждам фронта. Возглавляемая Исааком группа разработала устройство, реагировавшее на изменение магнитного поля в пределах двух метров при прохождении танка или машины. Разработку немедленно внедрили в производство противотанковых мин. Но главным достижением государство считало создание лабораторией Кикоина прибора, позволяющего производить точные измерения мощных токов во много тысяч ампер. Ток таких параметров применялся при выплавке алюминия. Процесс требовал строгого контроля и точности, иначе неизбежен брак. Алюминий же был необходим промышленности для производства боевой техники, как воздух — живому существу! Во время войны подобными приборами оснастили большинство уральских заводов. За эту разработку Исаак Константинович удостоился Сталинской премии. А с 1943 года учёный, недавно избранный членом-корреспондентом Академии наук СССР, введён в секретный Атомный проект, который возглавлял сам Лаврентий Берия. И на долгие 12 лет пришлось Кикоину проститься с полупроводниками и решать вместе с Курчатовым совсем другие задачи.
— В современной технике есть, как известно, неразрешимые проблемы, — шутил впоследствии Курчатов, — Впрочем, они таковыми являются, если не поручить их решение Кикоину.
Исаак стал научным руководителем одного из основных направлений урановой проблемы — разделения изотопов урана с целью получить уран-235. Он возглавлял созданный для решения этой задачи сектор Лаборатории № 2 и был заместителем Курчатова. Лишь двум этим выдающимся учёным был доступен в полном объёме весь материал советского Атомного проекта. Остальные были поставлены в жёсткие рамки секретности. В закрытом городе Свердловск-44 (ныне Новоуральск) Кикоин отвечал за научные аспекты запуска предприятия по обогащению урана.
Исаак Константинович принимал активное участие в создании Института атомной энергии имени И. В. Курчатова. С 1950 года он — начальник отдела института, а с 1960 и до конца своей жизни — заместитель директора. При этом неуёмный энтузиаст успевал читать лекции в МИФИ и на физфаке МГУ.
За участие в разработке ядерного оружия 8 декабря 1951 года Кикоин получил своё первое звание Героя Социалистического Труда. В указе, который не подлежал публикации, значилось: «за исключительные заслуги перед государством при выполнении специального задания».
С 23 октября 1953 года он избран академиком АН СССР по Отделению физико-математических наук. Непрерывно работая, учёный стал автором ряда открытий в атомной и ядерной физике, физике твёрдого тела, ядерной технике.
Как ему удавалось успевать всё? Да, был свой кабинет с комнаткой для отдыха. В секретарской, отделённой от кабинета тяжёлыми дверьми и тамбуром, во избежание подслушивания бесед академика, машинистка печатала документы, а секретарь разбирала бумаги и отвечала на звонки. Да, привозили на работу и увозили на ЗИСе, а потом — на чёрной «Волге».
Но ведь не это давало силы писать вместе с братом-профессором учебник по физике для средней школы, организовывать всесоюзные и международные олимпиады, вести семинары для учителей и редактировать статьи «Кванта»!
Те, кто близко общался с Исааком Константиновичем, выделяли среди черт его характера доброту, внимательность к людям, скромность и некоторую застенчивость.
Как-то академика пригласили на вечер выпускников его прежней псковской школы, знаменитой школы №1, давшей путёвку в жизнь многим известным в СССР деятелям науки и культуры. Ученики встречали прибывающих с букетами цветов и гадали — на чём прибудет академик? На «Волге» или на «Победе»? И долгое время никто не обращал внимание на неброско одетого, высокого человека, наблюдавшего за всем с живым интересом. Наконец к нему подошла завуч и спросила:
— А вы, извините, выпускник или дедушка кого-то из учеников? Как ваша фамилия?
— И выпускник, и дедушка, — ответил незнакомец. А фамилия моя Кикоин.
— Ой, а цветов не осталось, — растерянно пролепетала завуч, чуть не сев мимо стула.
Знаменитость-то и не узнали!
Исаака Константиновича попросили провести открытый урок для школьников. В актовом зале собрались все от мала до велика. Ждали, что академик расскажет о новейших достижениях физики.
— Я хочу поговорить о Ньютоне, — произнёс негромкий голос со сцены.
Шумок пробежал по залу. «Ну, ладно, Ньютон так Ньютон!» — вздохнула аудитория. А дальше случилось чудо: в рассказе Кикоина ожила история, стали ясны связи прежних успехов и неудач с нынешним положением дел, с Космосом, с атомной энергетикой, с электроникой...
Урок пролетел незаметно. Дети и взрослые выходили из зала с просветлёнными лицами.
— Собрать все методички РАНО, да выкинуть! — горячился молодой учитель, — Физику надо преподавать, как Кикоин!
— Для этого надо быть Кикоиным! — укоротил его пыл коллега постарше.
Завистники и недоброжелатели, как водится, старались, чем могли, осложнить жизнь погружённому в науку человеку.
Раз журнал «Коммунист» опубликовал письмо-донос некоего «физика-самородка». Автор, цепляясь к мелочам и высасывая из пальца крупные доводы, требовал запретить к публикации учебник братьев Кикоинов, как «не марксистский». Дескать, изложение материала повторяет подходы западных физиков... Учебник удалось отбить, однако и он не избежал цензурной вивисекции.
Однажды на аспирантской комиссии Исааку Константиновичу задали провокационный вопрос:
— Аспирантура у нас — три года. Так зачем же вы, товарищ Кикоин, даёте аспирантам, причём самым многообещающим, темы для работы, которые никак за три года не закрыть?
Академик помолчал, рассматривая спросившего, а потом отвёл от него взгляд и ответил, обращаясь, скорее ко всем присутствовавшим:
— А кто же, как не талантливые аспиранты, будет осваивать ещё не проторенные пути?
В одном из своих последних выступлений перед молодёжью Исаак Константинович сказал:
— Я — академик, руководитель большого коллектива, у меня много наград, но без всяких сомнений всё это — положение, степени, звания — обменял бы я на вашу молодость, на ваши 15-17, лет. А поменяться мне надо потому, что за долгую жизнь я не успел насладиться любимой своей физикой, не хватило мне времени, ясно вижу теперь — не хватило. Знаете, учёный — это не название должности и не место работы. Вот он вошёл в лабораторию — и стал думать о науке, и стал учёным. Это не так. Учёный — это постоянно и часто мучительное состояние, иногда прекрасное состояние!
Исаака Кикоина не стало 28 декабря 1984 года.
P.S.
Отец учёного, Кушель Ицикович, не дожил до войны. Мать, Буня Израилевна, погибла во время оккупации Пскова от рук нацистов.
Исаак Константинович, помимо многочисленных наград, орденов, медалей, двух звёзд Героя Социалистического Труда, четырёх Сталинских премий в 1974 году стал Почетным гражданином города Новоуральска (Свердловск-44) — «за доблестный созидательный труд, оказавший большое влияние на успешное развитие производства и строительство города».
Один из учеников встретил Кикоина, преподававшего его потоку физику, на приморском курорте. Исаак Константинович прогуливался взад-вперёд по смотровой площадке и явно о чём-то размышлял. Заметив восторженный взгляд студента, Кикоин, словно отвечая на не заданный вопрос, произнёс:
— Пытаюсь, юноша, рассчитать расстояние отсюда и до горизонта. Высоту местности знаю, все данные есть — вот и прикидываю, чтобы ум не бездельничал. Ведь первая моя профессия — землемер!
