Мы публикуем третью часть воспоминаний постоянного автора STMEGI.com Яны Любарской, благодаря которой читатели сайта и нашей газеты узнали множество увлекательных историй из жизни горских евреев и не только. Первую и вторую части читайте здесь и здесь.

…Годы идут, покрывая плотной дымкой истории многие события в прошлом, а каждый день дарит все новые яркие переживания и эмоции. На моем пути встречалось множество самых разных людей. Здесь хочу рассказать лишь о тех личностях, встречах или случаях, которые запали в душу, оставив свой отпечаток в моей судьбе.

Ярославль еврейский

Казалось бы, что еврейского может быть в старинном русском городе Ярославле? Однако немногие знают, что благодаря лояльности ярославцев к нашему народу, там давно и успешно действует еврейская община, которая расположилась в старинном, но приятном на вид здании. Но речь пойдет о другом.

В мае 2013-го года мне довелось оказаться в этом городе на Волге в качестве журналиста одного из еврейских СМИ, чтобы написать о концерте к 65-летию образования государства Израиль. Мероприятие в концертном зале им. Л.В. Собинова называлось «Надежда» и было организовано силами Департамента культуры Ярославской области, посольства Государства Израиль в РФ и Ярославской государственной филармонии.

Со многими участниками предстоящего события я была знакома раньше. Среди них был композитор Леонид Гофман и его сын — знаменитый музыкант нового поколения Илья Гофман, американский дирижер горско-еврейского происхождения Сергей Ханукаев и художественный руководитель и главный дирижёр Ярославского академического симфонического оркестра Мурад Аннамамедов. Он, кстати, был главным инициатором мероприятия. Зная о высоком уровне участников, я ехала в уютный Ярославль с надеждой на интересное и плодотворное общение и в предвкушении изумительного концерта.

И я не ошиблась. Пока мои друзья репетировали, я, вдоволь нагулявшись днем по солнечному весеннему Ярославлю с диктофоном и фотоаппаратом, на закате дня пришла в удивительно красивое здание местной филармонии, где даже сами стены настраивали на творческий лад. Зал уже был заполнен зрителями, в предвкушении ожидавшими начала концерта. Большая часть из них, насколько я поняла, не имела еврейских корней. Ярославцы просто пришли послушать интересную музыку.

И вот, наконец, ожидание подошло к концу и со сцены грянули первые дивные звуки... Прозвучали произведения Пауля Бен-Хаима «Фанфары Израилю», Леонида Гофмана – «Divertimento ebraico», а также сочинения Аарона Гурова «Книга клезмеров» и «Четвертая симфония» Феликса Мендельсона. Солистами были лауреат международных конкурсов Илья Гофман (скрипка) и Валентин Дубовский (кантор). Стоит отметить, что «Книга клезмеров» была исполнена в память об Аароне Гурове, израильском композиторе, который в 2002 году, в 45 лет, трагически погиб от пуль арабских террористов.

Праздничный вечер завершился гимном Израиля «Ха-Тиква» в обработке композитора Леонида Гофмана и выступлением очаровательной Яффы Оливицки, в то время – атташе по культуре посольства Израиля в РФ. Сердце мое в эти минуты переполнялось гордостью за свой народ. Не перестаю удивляться, какие удивительные вещи на сцене можно творить, если подпитываться горячей преданной любовью к исторической Родине.

В восторженных чувствах, подарив музыкантам цветы, я записала все необходимое для столичного журнала и уже собралась уходить, чтобы успеть на ночной поезд до Москвы. Но в тот момент, когда я уже открывала дверь филармонии, чтобы уйти, меня окликнул композитор Леонид Гофман, неожиданно пригласив присоединиться к их веселой компании и к небольшому фуршету в гостях у Мурада Аннамамедова. Понимая, что подобный шанс еще вряд ли мне выпадет, я решила отложить поездку и принять приглашение, о чем теперь вспоминаю, как о маленькой дивной сказке.

В уютной, милой и гостеприимной квартире ярославского дирижера с туркменскими корнями, за длинным столом, ломившимся от угощений, собрались творческие интересные люди – ярославцы и гости города: госпожа Яффа Оливицки с супругом, композитор Леонид Гофман с женой Светланой – художницей по профессии, дирижер Сергей Ханукаев, удивительный альтист, и скрипач Илья Гофман, а также представитель местной еврейской общины с бородой и в кипе.

Почти до самого утра не смолкали разговоры об искусстве, произносились тосты и шутки, а в бокалы лилось терпкое вино. Все были рады удачно проведенному концерту, а хозяин дома –

Мурад Атаевич, периодически водил на кухню слушателей из числа гостей и с гордостью зачитывал им произведения собственного сочинения, внимательно наблюдая за реакцией.

Вот так небольшой русский город Ярославль, кажется, стал в тот вечер абсолютно израильским, благодаря разлетавшимся над Волгой, грустным и веселым, трогающим душу и сердце, пронзительным национальным еврейским мелодиям. Можно с уверенностью сказать, что главная цель мероприятия — межкультурный диалог — была в полной мере достигнута, а традиции и история двух стран плотно переплелись с помощью чудесных национальных композиций. Музыка – это лучшее из того, что может сплачивать народы, объединять друзей, сглаживать острые углы в отношениях, доказывая волшебную, удивительную мощь и силу искусства!

Спасенный – чтобы спасать

Александр Хунович Трахтенберг, с которым мы дружили в последние годы его жизни, был известным хирургом, учёным-медиком в области торакальной хирургии и онкологии, доктором медицинских наук. Он работал в Институте им. Герцена и был большим другом газеты «Еврейское слово». Александр Хунович запомнился всем своим друзьям как удивительно добрый и открытый, улыбчивый человек, готовый всегда броситься на помощь. Кажется, он и вправду выжил когда-то, чтобы помогать другим.

Мне выпала честь общаться с ним лично, когда я готовила для газеты интервью, а позже я с цветами и апельсинами навещала Александра Хуновича на больничной койке, куда вдруг попал этот одинокий человек. Его близкие давно переехали на Святую Землю, а он не хотел следовать за ними и оставлять должность, желая как можно больше и дольше быть нужным.

В последние годы жизни легендарный доктор выпустил автобиографическую книгу «Спасенный – чтобы спасать», с документальным повествованием и огромным количеством самых разных фотографий. Александр Хунович рассказал о зверствах немецких фашистов, о том, как ребенком попал в румынское гетто, и как чудом спасся. Он поведал о том, как немцы уничтожили многих членов его семьи и как он сумел вопреки всему получить образование, став выдающимся специалистом. Доктор поделился воспоминаниями о том, как более полувека получал бесценный опыт в области торакальной онкохирургии. «Мама говорила, что после гетто стать современным гражданином можно только через чтение. Речь была ключом к чтению, чтение — ключом ко всему остальному, а знания, полученные в детстве, определяют всю дальнейшую жизнь человека», – был уверен наш герой.

Все в моем окружении знали о том, как много и безвозмездно он помогал нуждающимся. Если кто-то из знакомых обращался с вопросом, не знаю ли я хорошего врача, связанного со страшной темой рака, я всегда отправляла таких людей к Трахтенбергу. Знала, что они будут обследованы на высшем уровне и получат самую точную консультацию высококлассного специалиста и квалифицированное направление для дальнейшего лечения. Я уже упоминала, что вся семья Александра Хуновича давно жила в Израиле, и ему одному находиться в Москве было очень тяжело из-за солидного возраста. Но несмотря ни на что, он не смог бросить профессию, не поехал к родным и даже до конца дней водил машину, приезжая на ней в институт. Писал научные труды, помогал, спасал – трудился на благо людей до последнего…

Трудно быть клоуном

Однажды, актера Юрия Никулина спросили: «Кто из артистов мог бы быть хорошим клоуном?» Он назвал фамилию — Карцев. «И правильно назвал. Я и есть клоун», — вспоминал Роман Андреевич. Но поправлял: «Только клоун серьезный». И тут я хочу поделиться с читателями, как порой больно, когда рушатся собственные, построенные за много лет воздушные замки из иллюзий, а мечты безжалостно разбиваются в прах, оставляя на душе тяжелый осадок.

С детства Роман Карцев был моим кумиром. Когда по телевизору показывали его выступления, я буквально прилипала к черно-белому экрану телевизора «Рассвет», наслаждаясь его удивительным одесским юмором, но более всего обожала смотреть отрывок из фильма «Собачье сердце», даже всю речь Швондера выучила наизусть: «Тем более, что Шариков ваш — прохвост! Вчера он взял в домкоме 7 рублей на покупку учебников!» После этих слов обязательно хохотала до слез.

Конечно, будучи концертным менеджером МЕОЦа, я не могла обойти вниманием эту легендарную персону советской эстрады и не подарить себе радость воочию увидеть мэтра сатиры. Когда нужный телефон был найден, я позвонила артисту и с удовольствием с ним пообщалась. Я была счастлива услышать в трубке волшебный голос, знакомый с самого детства. После рассказа о том, с каким уважением и любовью, я и все посетители нашего центра относятся к нему, Роман Андреевич, наконец, уступил и согласился дать концерт…

В день выступления водитель отправился за артистом в Котельники, в частный коттеджный поселок, а я ждала Романа Андреевича в гримерной. Когда сели пить чай, передо мной предстал небольшого роста, грустный, очень серьезный и тихо говорящий человек со спокойным взглядом, ничего общего не имеющий со своим ярким веселым экранным персонажем. Правда, он поведал, что по-прежнему остается одесситом Ромкой Кацем и скоро вновь собирается ехать в легендарный город еврейского юмора, потому что на его 70-летие местные городские власти подарили ему шикарную «двушку» на Французском бульваре с видом на море. Чувствовалось, что в его сердце не перестает жить любовь к городу детства, где на Привозе разговаривают как три десятка лет назад: «Шоб ты был нам здоров!» или «Почему нет, когда да?».

Но огонька в глазах, который так заводил с телевизоров, в глазах артиста я тогда не увидела. Зал был переполнен, на мероприятии яблоку негде было упасть. Выйдя на сцену, Роман Андреевич моментально преобразился самым удивительным образом, распрямил плечи, заулыбался, став прежним любимчиков тысяч зрителей. Он начал блистательно читать знаменитые монологи, от которых люди, не переставая, содрогались от громкого смеха: «Помидоры уже хорошие или потом дешевле будут?», «Ой, мне все равно, лишь бы да!», «Шоб вы так жили, как я на это смеялся…»

Убеждена, что у зрителей остались только самые лучшие, теплые воспоминания о мероприятии, ведь сатирик выложился перед ними полностью, поэтому я ни о чем не сожалею. По окончании концерта многие бросились к Роману Андреевичу, чтобы сфотографироваться, подписать книги, открытки, но тот резко изменился в лице, поспешив поскорее покинуть зал и скрыться в комнате для артистов. «Простите, очень устал», — тихо объяснил мне он. Чувствовалось, что чем-то он остался недоволен, но чем именно — он так и не поделился. Спешно оделся и умчал назад, в Котельники, забыв у нас свой ремень, который я теперь храню, как реликвию, потому что сатирик отказался его забрать.

Признаться откровенно, после того события телевизионные выступления популярного одессита, как и знаменитый фильм про Шарикова, я больше не смотрю. Наверное, из-за того, что близко соприкоснулась с реальностью и во мне что-то перевернулось. Через какое-то время, по заявкам зрителей, снова набрала знакомый телефонный номер, чтобы попросить артиста вновь порадовать местных евреев: «Роман Андреевич, добрый день, беспокоят из МЕОЦа…». Мне ответил такой родной, до боли знакомый с юных лет, голос юмориста: «Это не Карцев… Вы, наверное, ошиблись…» После небольшой паузы на том конце провода, раздались гудки.

Куда катится культура

Одна пианистка, не буду называть её имени, сначала долго штурмовала кассу МЕОЦа, чтобы узнать мой номер, а затем, получив нужную информацию, стала регулярно звонить с просьбами разрешить ей сыграть в наших стенах концерт. Она предлагала свою «уникальную» программу, состоящую из произведений классиков, уверяла, что её вовсе не пугает расстроенное пианино, и даже обещала привести с собой благодарных слушателей.

Стояло жаркое лето и многие известные артисты разъехались или не хотели устраивать вечера в этот скудный на зрителя период, поэтому я решила позволить настойчивой пианистке представить у нас свою программу. Но перед этим решила поискать о девушке информацию в интернете. К моему ужасу, единственная статья о ней, на которую сразу наткнулась, была написана местной журналисткой и начиналась следующими словами: «Тагильцы! Как вам не стыдно?! Прошлым воскресным днем, в Доме культуры, во 2-ой раз прошел концерт пианистки N, на который собралось всего-то 20 человек. Было чудовищно обидно за исполнительницу и за наших жителей! Как грустно, не правда ли?! Куда катится наша культура?!»

«Ты ждешь, Лизавета…»

Моя бабушка, Елизавета Эммануиловна Любарская, всю жизнь проработала в Московском областном научно-исследовательском клиническом институте им. М. Ф. Владимирского (или просто «МОНИКах») врачом-дерматовенерологом. Больных она принимала не только в больнице, но и у себя дома. Долгая медицинская карьера бабушки могла бы не состояться, если бы в свое время, в разгар антисемитского «Дела врачей», которое коснулось ее напрямую, за нее не вступился легендарный разведчик, генерал-лейтенант МВД СССР Павел Судоплатов, муж ее старшей сестры Эммы (Суламифи). Именно благодаря его прямому вмешательству, бабушка смогла продолжить учебу в медицинском вузе и стать врачом.

Если в нашем многоквартирном доме кому-то становилось плохо, все знали, где живет доктор и мчались к ней за любой помощью. Бабушка никому не отказывала, к тому же у нее дома всегда было множество пациентов, которым удобнее было лечиться «частным образом». Поэтому мы с сестрой всегда помнили, что бабушка у нас – врач. В памяти отчетливо сохранились картинки, как у нас дома постоянно, днем и ночью, на кухне кипятились шприцы, ведь профессиональная стерилизация в условиях квартиры была невозможна.

Пациенты благодарили, как могли. Помню знаменитую чашечку в подарок от самой популярной актрисы и роковой женщины советского периода, имя которой не называю по понятным причинам. Реликвия пылилась в серванте, запрещенная для обыденного использования. Помню редкие, дефицитные в ту пору товары, чудом найденные – детские вещи и игрушки для внуков. Это приносили «спекулянты», пытающиеся рассчитаться с доктором самой ценной на тот момент «валютой».

А еще вспоминаю регулярные звонки на городской номер пожилого мужчины, который еле слышным голосом всегда просил меня позвать бабушку к телефону. Я не отказывала себе в удовольствии подслушивать их разговор в соседней комнате, который, чаще всего, начинался с исполнения первых строк знаменитой песни: «Ты ждёшь, Лизавета, от друга привета. Ты не спишь до рассвета, всё грустишь обо мне…» Этот куплет каждый раз напевал Павел Судоплатов, отбывший 15 лет заключения и реабилитированный лишь в 1992-ом году. После смерти своей супруги он сильно привязался к той, которую когда-то спас.

«Еврей по друзьям, жене и дочке...»

О проведении ежегодного весеннего концерта в МЕОЦе я начала договариваться с Юлием Кимом очень заблаговременно, еще с конца осени. «Позвоните мне через месяц, еще не знаю, когда поеду в Москву…» – сообщал по телефону бард, проводящий пока время в Иерусалиме. И я продолжала регулярно звонить, пока в один прекрасный день, Юлий не сообщает мне точные даты пребывания в столице, под которые мы организуем его концерт, ведь наш герой периодически находится то в Москве, то в Израиле.

Возвращаясь к столичному зрителю каждый раз, с самыми разными обновленными программами, Юлий Ким поражает своим удивительным тактом, воспитанностью, нетребовательностью к организаторам, отсутствием «звездного» райдера и каких-либо капризов. Спокойный, собранный, вежливый, немного строгий, не позволяющий себе ничего лишнего, постоянно обитающий, как кажется, в своем внутреннем мире – таким мне запомнился этот человек. Все, что ему нужно на сцене – это стул, микрофон и столик для записок, а еще – подать автомобиль к квартире в центре столицы, а потом привезти его назад.

По сложившейся традиции, мы забираем из дома не одного Юлия, а вместе с ним и его преданных поклонников, любителей авторской песни, не один год бережно записывающих на камеру все московские концерты артиста для бардовского архива. На вопрос о том, есть ли у него самого еврейские корни, Юлий всегда отвечал со смехом: «Я – еврей по друзьям, по жене и дочери».

Запомнилось его знаменитое высказывание: «С детства терпеть не могу антисемитов – так меня воспитала моя русская мама, Нина Валентиновна Всесвятская». И правда, «наших людей», среди близких приятелей легендарного исполнителя, водится немало – Александр Городницкий, Игорь Губерман, Дина Рубина и многие другие. Каждый свой вечер в МЕОЦе наш герой с удовольствием поет, отвечает на зрительские записки, с упоением повествует о жизни в Израиле и с грустью сетует, что так и не смог выучить иврит, в отличие от своей жены, благодаря которой ему как-то удается ориентироваться в современной израильской жизни. После концерта к Юлию Киму обычно выстраивается огромная очередь желающих получить автограф, которые тот терпеливо и бережно ставит на книги и диски, фотографируется с желающими. Юлий – представитель еще той, уходящей, знаковой, блестящей плеяды бардов-шестидесятников, чье имя неразрывно связано с русско-еврейской культурой. Он привозит на каждый свой мартовский московский концерт, помимо уникального песенного творчества, частичку горячего иерусалимского солнца, согревающего ласковым теплом и светом…