Хотя еще слишком рано судить о долгосрочных последствиях победы Биньямина Нетаньяху на выборах 1-го ноября для израильской демократии, ее последствия, похоже, будут ощущаться далеко от берегов еврейского государства. Появление «Религиозного Сионизма», самопровозглашенного ультранационалистического правого движения, в качестве третьей по величине партии в еврейском государстве, наряду с продолжающимся успехом на выборах двух партий харедим, ШАС и «Яадут а-Тора», гарантирует, что новая правая коалиция Нетаньяху, которая, как ожидается, будет приведена к присяге в ближайшие недели, будет зависеть от партнеров, руководствующихся принципиально иным пониманием иудаизма, чем то, с которым знакомо большинство американцев: экстремальным, нетерпимым, националистическим, воинственным и глубоко нелиберальным.
После своего основания в 1948 году Израиль неизбежно стал центром и символом нового глобального иудаизма, который стремился одновременно держать в руках мантии либерализма и иудаизма, Просвещения и традиции, Иерусалима и Афин. Хорошо это или плохо, но этому непрочному балансированию, продолжавшемуся в течение 75 лет, теперь придет конец. И если есть один главный вывод из драматических результатов выборов, которые обещают вывести Израиль из политического паралича, охватившего его три года назад, так это то, что еврейское государство сознательно и демократично решило отказаться от современных либеральных конструкций иудаизма и вступить на незнакомый, а для некоторых и обескураживающий новый путь.
Основатели Израиля стремились решить трудную задачу быть одновременно евреем и либералом. Давид Бен-Гурион, премьер-министр-основатель, представлял себе искупительную задачу Израиля, которая будет достигнута путем создания еврейского общества, «построенного на свободе, равенстве, терпимости, взаимопомощи и человеколюбии, другими словами, общества без эксплуатации, дискриминации, порабощения, господства человека над человеком, нарушения свободы совести и тирании».
Следуя этим либеральным принципам, основатели Израиля надеялись искупить и воплотить в жизнь изначальное светско-сионистское видение Теодора Герцля. «Должны ли мы в итоге получить теократию? Нет, конечно. Вера объединяет нас, знание дает нам свободу. Поэтому мы не допустим появления теократических тенденций со стороны нашего священства», — писал Герцль в «Еврейском государстве», своем литературном проекте будущей еврейской родины. «Каждый человек будет так же свободен и свободен в своей вере или неверии, как и в выборе гражданства. И если случится, что люди другого вероисповедания и другой национальности придут жить среди нас, мы должны предоставить им почетную защиту и равенство перед законом».
Эти ценности были закреплены в Декларации независимости Израиля, где прямо говорится, что еврейское государство «будет основано на свободе, справедливости и мире, как это предусматривали пророки Израиля; оно обеспечит полное равенство социальных и политических прав всем его жителям, независимо от религии, расы или пола; оно гарантирует свободу религии, совести, языка, образования и культуры».
При всех своих внутренних противоречиях и многоликости, сионизм, в конечном итоге, был светским движением, которое стремилось принять либеральные постулаты современности, чтобы реализовать еврейское политическое самоопределение. Однако в последние десятилетия в Израиле неуклонно развивалась конкурирующая интерпретация иудаизма. Вызванная завоеванием Западного берега и воссоединением Иерусалима во время войны 1967 года и культивировавшаяся вначале среди религиозного движения поселенцев, эта новая идеологическая линия во многих отношениях была не только несовместима с либерализмом, но и гордо враждебна ему.
Формы религиозного сионизма, которые неуклонно институционализировались в израильской жизни с 1970-х годов, стремились к постепенному сближению сионизма и иудаизма таким образом, чтобы подчинить первый второму, а не наоборот. Именно эта альтернативная форма нелиберального иудаизма пронизывает и определяет приходящую правую/религиозную коалицию Нетаньяху. Уходя корнями в бескомпромиссную ультраортодоксальную теологическую традицию, он соединился с пылким и воинственным современным мессианским импульсом, создав опасно нестабильный гибрид, который, похоже, может взорваться в регионе, известном своей нестабильностью.
Некоторые связывают истоки религиозного сионизма с учением раввина Авраама Ицхака Кука (рав Кук). Но его емкий и спорный канон и наследие содержат достаточно места и разнообразия, чтобы последователи как современной ортодоксии, так и более строгого мессианского и мистического иудаизма могли претендовать на его идеи. Более прямую связь между новыми политическими союзниками Нетаньяху и религиозным сионизмом, вероятно, можно проследить на примере его сына и главного ученика рава Цви Иегуды, который на протяжении десятилетий возглавлял влиятельную иерусалимскую ешиву «Мерказ а-рав», основанную равом Куком, где многие лидеры поселенческого движения и влиятельных религиозных сионистских организаций, таких как «Гуш Эмуним», впитали свой пыл и впервые определили свои идеологические ориентиры.
Религиозный сионизм, которому учили в «Мерказ а-рав», заставил иудаизм вступить в опасную схватку с властью и политикой, соединив священное с профанным. «Мы неразрывно связаны с Иудеей и Самарией... через вечную связь между святым народом и святой землей. Мы должны стоять на защите этого до предела самоотверженности и самопожертвования, не сдаваясь ни на шаг», — заявил однажды рав Иегуда. Зацикленный на актуализации «Эрец Исраэль» — обширной библейской земли, обещанной Аврааму и его ученикам, которая включает в себя весь Западный берег, — вместо того, чтобы придерживаться каких-либо юридически установленных границ, санкционированных ООН и международным правом, религиозный сионизм фактически превратил иудаизм в географический проект, который не мог отделить Тору от территории и рассматривал реализацию первой через завоевание, заселение и физическую привязку ко второй.
Нелиберальная форма иудаизма, которую представляют и активно отстаивают новые партнеры Нетаньяху, обещает направить коалицию, возглавляемую «Ликудом», в неизведанные и тревожные места — независимо от того, хочет ли на самом деле попасть в эти места Нетаньяху, считающий себя либералом.
Партии харедим не пытаются скрыть, что они находятся в состоянии войны с либеральными идеями. Они яростно возражают против светской учебной программы в своих школах, где математике, английскому и естественным наукам практически нет места; женщинам нет места в списках их партий, они не имеют права быть увиденными или услышанными в общественной сфере, ЛГБТК не имеют прав или признания в своих общинах, они хотят запретить общественный транспорт по субботам и предотвратить гражданские, однополые или любые другие браки, если они не санкционированы жесткими ортодоксальными раввинскими институтами, которые они твердо контролируют.
Их новый партнер в так называемом «блоке Нетаньяху» предлагает не просто теократическую, а воинствующую интерпретацию иудаизма. Итамар Бен-Гвир, движущая сила партии «Религиозный Сионизм» и самый влиятельный политик Израиля сегодня, возглавляет движение, буквально называемое «еврейской силой» («Оцма Йегудит»), которое сознательно стремится продемонстрировать как можно больше силы. Гордый приверженец учения раввина Меира Кахане, основателя ультраправой «Лиги защиты евреев» в США в конце 1960-х годов, вооруженный пистолетом Бен-Гвир, который в прошлом был осужден за поддержку еврейского терроризма и разжигание расизма, проектирует и воплощает эту альтернативную форму нелиберального иудаизма, погрязшего в мессианских фантазиях о территориальной экспансии и грубой физической силе, применяемой к людям, которых он презрительно называет «арабами».
Одетые в неироничные футболки с надписью «Быть евреем на своей земле» (явно теократически-редукционистская интерпретация тоски, выраженной в национальном гимне Израиля «Быть свободным народом на своей земле»), сторонники Бен-Гвира оправдывают виктимизацию других — арабских граждан, которые отказываются принять сионизм, африканских рабочих-мигрантов и левых, выступающих против оккупации — посредством постоянной апелляции к часто воображаемому чувству еврейской виктимности. Скандирование в ночь выборов Бен-Гвира о том, что «история с левыми и арабами закончена», или фантазии его сторонников о «запрете левых», помогают донести эту мысль.
Много было написано об ультранационалистических и расистских идеях Бен-Гвира, включая его стремление депортировать «нелояльных» арабских граждан, не говоря уже о левых политических оппонентах, которые считаются «врагами изнутри». Но он не одинок: его коллега, Бецалель Смотрич, который формально возглавляет их партию, имеет долгую историю изрыгания гомофобной ярости и недавно заявил, что правозащитные организации представляют «экзистенциальную угрозу» для страны и потребовал, чтобы арабские партии, представляющие пятую часть населения Израиля, были объявлены вне закона. В прошлом он даже предлагал разделить родильные отделения для евреев и арабов. Как и он, Ави Маоз, член Кнессета от их партии, печально известен своими яростными нападками на сообщество ЛГБТК, которых он однажды обвинил в «гей-терроризме» за якобы подавление свободы слова. Возглавляемая им политическая секта «Ноам» в одной предвыборной рекламе сравнила приверженцев реформистского иудаизма и правозащитников с палестинскими террористами, арабскими армиями и нацистами, заявив, что «все они хотят нас уничтожить». Маоз планирует стать заместителем министра в новом правительстве Нетаньяху и курировать Бюро по связям «Натив», удостоверяющее еврейство потенциальных репатриантов из бывшего СССР.
Важно понять, что искаженное политическое видение, в той или иной степени присущее почти всем партнерам Нетаньяху по будущей коалиции, не случайно для их понимания иудаизма, а является его составной частью и лежит в самом его сердце. Когда раввин Ицхак Гольдкнопф, глава фракции «Яадут а-Тора», который, как ожидается, получит ключевой пост в новом правительстве, откровенно отвергает ценность светского образования для иудаизма, или когда Бен-Гвир, будущий министр национальной безопасности, говорит о необходимости «еврейской силы», они сознательно пытаются переосмыслить, что значит быть евреем; если «тиккун олам», древняя еврейская сентенция, провозглашающая всеобщее искупление (которая часто ассоциируется в США с левыми выступлениями за искупление), то это означает, что иудаизм не является чем-то новым. Если древняя еврейская диктума, проповедующая всеобщее искупление (которую в США часто ассоциируют с левыми, выступающими за прогрессивные цели), стремится в своем самом базовом выражении исправить мир, то «Оцма Йегудит» активно стремится его сломать.
Осуществление власти, ее расширение и попрание с целью устрашения, угрозы, наказания или завоевания — таково альтернативное понимание иудаизма, которое теперь лежит в основе идеологии партии, от которой зависит следующее правительство Израиля. Индивидуализм, права человека, терпимость и плюрализм так же чужды их концепции иудаизма, как и центральное место в современном либеральном кредо. «Народ проголосовал сегодня за еврейскую идентичность и наследие», — заявил Бен-Гвир после впечатляющих результатов на выборах. Он прав. Но это идентичность и наследие, которые либеральные евреи во всем мире сочли бы отвратительными.
В период относительного процветания и мира израильтяне сознательно решили отказаться от намеченного ими либерального курса и выбрать вместо него гораздо более мрачную, воинственную, националистическую и экстремистскую версию иудаизма. Этот выбор кажется необратимым в ближайшем будущем по нескольким причинам. Во-первых, потому что демографическая ситуация складывается в пользу сторонников нелиберального иудаизма: поскольку в таких городах, как Иерусалим и Бней-Брак, где доминируют хареди, проживает почти вдвое больше детей, чем в либеральных анклавах, таких как Тель-Авив и Хайфа, где рождаемость намного ниже, у светских евреев мало шансов остаться большинством в ближайшие десятилетия. В отличие от США, где сохраняется хотя бы возможность идеологической текучести и перемен, жесткие нелиберальные теократические и националистические взгляды, которых придерживаются избиратели, представляющие наиболее быстро растущие сегменты еврейского населения (харедим и религиозные сионисты), вряд ли смягчатся, не говоря уже о либерализации в ближайшее время. Это фактически означает, что не за горами тот день, когда большинство израильтян демократическим путем решит отказаться от либеральной демократии в Израиле.
Хотя здоровая гражданская культура и либеральное образование исторически выступали в качестве главного оплота защиты демократии в подобных случаях, вторая фундаментальная угроза либеральному будущему Израиля заключается в постепенной и систематической эрозии его образовательных и культурных институтов. Под руководством правых религиозно-сионистских министров образования, таких как Рафи Перец и Нафтали Беннет (до его поворота к центру), внедрялась все более нелиберальная учебная программа, которая серьезно подорвала способность поколения израильской молодежи функционировать в демократическом обществе и соблюдать его нормы и обычаи. Вместо этого, поток правых правительств привил студентам набор ценностей, которые гораздо менее толерантны, плюралистичны и инклюзивны, и гораздо более религиозны, националистичны и эксклюзивны. Непрекращающиеся нападки на гражданское общество и прессу Израиля со стороны Нетаньяху и его союзников еще больше делегитимизировали веру в необходимость открытой и толерантной общественной сферы. Если и когда большинство израильтян начнет ополчаться против своих демократических институтов и стремиться к их демонтажу, не ждите, что молодые поколения, которые менее либеральны, чем их родители, придут на их защиту.
В-третьих, юридическая контрреволюция, которую готовит приходящее правительство, угрожает уничтожить независимую судебную систему Израиля, которая на протяжении многих лет выступала в качестве основного источника защиты и последней инстанции для преследуемых лиц и меньшинств. Еще до принятия предлагаемого закона, позволяющего Кнессету обходить любое решение Верховного суда, которое покажется ему неприемлемым — например, законы, защищающие собственность палестинцев от конфискации — в последние годы происходит американизация израильской правовой системы: под прикрытием «демократии» она стремится повторить юридический успех американских консерваторов в ограничении «судебного активизма» во имя принципов мажоритарности. Эти реформы имеют жизненно важное значение как для скандального Нетаньяху, который все еще активно участвует в судебном процессе по делу о коррупции, так и для партии «Религиозный Сионизм», которая считает судебную систему главным препятствием на пути расширения еврейских поселений на Западном берегу. И они серьезно затруднят способность судов защищать либеральные институты Израиля.
Наконец, что наиболее важно для судьбы израильской демократии, это обратная реакция на беспрецедентные усилия уходящей коалиции Беннета-Лапида включить арабских граждан Израиля в правительство и сделать то, что никто до этого, включая левые партии, никогда не делал: дать им политическую власть. Взлет Бен-Гвира и вновь обретенное рвение общества к еврейской власти невозможно понять без осознания того, на что реагировал этот призыв к оружию: не только на полный провал мирного процесса и вызванные им страх и недоверие к палестинцам, но и на тот факт, что впервые в истории Израиля евреи почувствовали, что могут потерять абсолютный контроль над еврейским государством. Угроза полной еврейской гегемонии перед лицом реальной арабской политической власти в правительстве, наряду с травмирующим смертоносным насилием толпы, спровоцированным израильскими арабами против евреев во время операции «Страж стен» прошлой весной, отправила десятки встревоженных израильтян в объятия Бен-Гвира, предлагая отрезвляющее напоминание о том, что когда израильтяне вынуждены выбирать между еврейским и демократическим государством, многие, если не большинство, выберут первое.
Израиль, как гласит старая поговорка, которую израильтяне не устают повторять, все еще может быть «единственной демократией на Ближнем Востоке», хотя он все больше превращается в нелиберальную и нетерпимую демократию, которая, скорее, разжигает конфликты с соседями, чем служит образцом или маяком. Поскольку родившийся в Америке Кахане и его воинствующая партия «Ках» были идеологическими предшественниками Бен-Гвира и его последователей, забавно, что с гибелью либерального иудаизма в Израиле ответственность за его защиту и продвижение теперь должна перекочевать обратно в США. При всех своих внутренних распрях, американская еврейская община, будь то демократы или республиканцы, в подавляющем большинстве случаев остается либеральной в своих ценностях, если не обязательно в своей политике; индивидуальные свободы, права человека, равенство перед законом, плюрализм и толерантность остаются компасом, по которому они продолжают ориентироваться в общественной жизни. Теперь, похоже, они должны вести за собой либеральных евреев повсюду — в том числе и в Израиле.
Tablet, перевод Ильи Амигуда
