Гали Сегал и Бен Биньямин, двое молодых людей, которые собирались пожениться, приехали потанцевать на фестивале «Нова», когда боевики ХАМАСа напали на них. Террорист бросил гранату в укрытие, где они прятались, убив или ранив всех, кто находился внутри. Гали и Бен чудом выжили, но оба они также потеряли свои правые ноги. После нескольких месяцев реабилитации в июле этого года они отправились под хупу на протезах.
Во время этой прогулки к хупе я нахожу ответ на сложный и глубокий вопрос, который многие задают в этом году: как мы можем танцевать во время праздника Симхат-Тора? Симхат-Тора — это ежегодное торжество безграничной радости, которую можно найти в еврейской жизни, законе и наследии. Но наша радость в этом году омрачена кровавой бойней и многими потерями, с которыми мы столкнулись в прошлом году. Как мы можем танцевать от радости, когда наши сердца все еще полны скорби?
Ответ, возможно, кроется в том, что связывает танцы с трауром, в тех самых вещах, которые помогли Гали и Бену пройти к свадебному балдахину, — в обуви. Начиная с заповеди Моше снять сандалии у Неопалимой Купины и заканчивая предписанием Шулхан Аруха, согласно которому евреи завязывают левый ботинок перед правым, обувь имеет огромное, но недооцененное значение в еврейской практике и истории. Хасидские мудрецы рассказали прекрасную историю об обуви и празднике Симхат-Тора. Исраэль Баал Шем Тов Бешт) однажды рассказывал об ангелах, которые после одного из праздников Симхат-Тора обнаружили, что небеса усеяны рваными башмаками и сломанными каблуками. Это не были обычные религиозные артефакты, которые ангелы привыкли видеть, такие как тфилин, цицит и другие священные предметы, которые регулярно возносились на небеса.
Небесные существа наблюдали, как архангел Михаил перебирал изношенную обувь, мастеря из нее корону. Озадаченные ангелы спросили, для чего предназначена эта корона. Михаил с гордостью заявил, что в то время как могущественный архангел Метат будет плести короны для Всевышнего из молитв Израиля, Михаил соорудит еще более великолепную корону из этих остатков чистой радости — изношенных туфель евреев, танцевавших с таким самозабвением, что их обувь разваливалась на части. Эта корона должна быть сделана не из слов преданности, а из физического выражения чистой радости.
Однако обувь также несет в себе мрачный символизм в памяти евреев. Туфли не только являются молчаливыми свидетелями гибели 1,5 миллионов еврейских детей, ставших жертвами Холокоста, но и стали символом трагической гибели юных жертв прошлогоднего фестиваля «Нова». Раввин Исроэль Зев Густман, рош-ешива, переживший ужасы Холокоста в Виленском гетто, никогда не мог забыть обувь своего сына. Раввин Густман был свидетелем того, как его сына Меира убили у него на руках, и все, что у него осталось, — это пара крошечных ботинок. Совершив отчаянный поступок, который преследовал его всю оставшуюся жизнь, раввин Густман обменял ботинки своего сына Меира на хлеб, чтобы накормить голодающих жену и дочь, отдав единственную вещественную ценность, которая у него осталась на память о сыне. «Каждую ночь, перед тем как лечь спать, я вижу эти туфли», — сказал он своим ученикам. За те десятилетия, что он преподавал и делился своей историей, раввин Густман рассказал, что ему доставляло огромную радость видеть, как дети танцуют на улицах Израиля, поскольку они могли выразить радость и воодушевление после того, как целое поколение детей трагически погибло. Эти параллельные значения обуви — трагедии и радости, танца и смерти — объединились в этом году в удивительной истории о жизнестойкости Гали и Бена. Ковер, по которому они шли к своей хупе, начинался не только в конце прохода. Он тянется сквозь века, сотканный из стойкости людей, переживших Холокост, таких как раввин Густман, и передаваемый из поколения в поколение евреями, которые отказывались позволить трагедии сказать последнее слово. Каждый шаг, который Гали и Бен делали на своих протезах, продолжал это наследие — вызов радости, жизнь, продолжающаяся вопреки всему.
Вот как мы будем танцевать в этот Симхат-Тора: не с невинностью или наивностью, а с торжеством, с глубоким пониманием того, кто мы такие и как наш народ выживал так долго. Мы танцуем, зная, что каждый наш шаг — это продолжение пути тех, чья жертва позволила нам радоваться сегодняшнему дню. Мы танцуем, как Гали и Бен на их свадьбе — у нас не хватает деталей, но наш дух не сломлен. Ибо вот что значит быть евреем: танцевать в стоптанных ботинках, праздновать с разбитыми сердцами, двигаться вперед, даже когда мы теряем почву под ногами, и продолжать танцевать, даже когда кажется, что музыка смолкла.
Forward, перевод Ильи Амигуда
