Когда появляется повод вспомнить кого-то из великих людей прошлого, мы непременно задаемся вопросом: что связывает его с евреями? Как он к нам относился? Был ли он нашим другом или не особо? Но даже если не очень — за великие произведения искусства мы ценим даже антисемитов.
Американское еврейское издание Forward напомнило 7-го мая о дне рождения Пётра Ильича Чайковского и поведало о готовящемся в нью-йоркской филармонии фестивале, посвящённом творчеству великого русского композитора. Организатором фестиваля является Семен Бычков, еврей, родившийся в Ленинграде. В 1973 году он выиграл Конкурс дирижёров имени Рахманинова, был приглашен в оркестр Ленинградской филармонии, однако причины немузыкального характера помешали ему наследовать Евгению Мравинскому. Стать дирижером мирового уровня Бычков смог лишь после того, как в 1974 году эмигрировал из СССР. Маэстро Бычкова постоянно приглашают руководить лучшими коллективами мира, среди которых оркестры Нью-Йорка, Сан-Франциско, Чикаго, Лос-Анджелеса, Бостона, Вены, Берлина, Мюнхена, Лондона. В 2018 году Бычков был назначен главным дирижёром Чешского филармонического оркестра. В названии фестиваля «”Милый друг” — Чайковский и его мир» используется обращение, которое композитор использовал в своей переписке с его заочной поклонницей и покровительницей Надеждой Филаретовной фон Мекк. Их эпистолярные отношения — в основе программы фестиваля. Впрочем, по мнению Аллана М. Яалона, автора Forward, фестиваль можно было бы назвать «Чайковский и еврейский мир», поскольку звездами программы, помимо маэстро Бычкова, выступят родившиеся в СССР пианисты Ефим Бронфман и Кирилл Герштейн.
Однако автор статьи на американском еврейском сайте, беседуя в русском кафе «Петросян» на нью-йоркской 7-й авеню о предстоящем фестивале с его организатором, обратил внимание на многочисленные антисемитские выпады Чайковского в переписке со своей благодетельницей. Эта переписка как раз издана в переводе на английский. Причём в презрительных оценках «жидков» корреспонденты то и дело находили общий язык. Например, в письме, датированном 1878 годом, Петр Ильич писал, что когда его поезд остановился на железнодорожной станции в России, он заметил «массу грязных жидов, отравивших атмосферу, что обычно с ними случается». Об украинском местечке, где он регулярно бывал и где написал многие свои знаменитые сочинения, композитор пишет: «К сожалению, Каменка как местность представляет очень мало прелестей. До леса очень далеко. Сад хотя большой, но не живописный. Воздух отравлен близостью завода и в особенности жидовским местечком». Но если утонченный музыкант брезгует бытовым соприкосновением с еврейским простонародьем, то его патронесса возмущается проникновением евреев в сферы высокого искусства. Вот фон Мекк пишет автору оперы «Евгений Онегин» накануне премьеры: «Я очень с нетерпением жду этого представления, чтобы услышать вашу музыку. Дорогой мой друг, но эти исполнители меня шокируют. Какое сопоставление: Ленский и Зильберштейн с шкатулкою колец и серёг подмышкой?» Первым исполнителем партии Ленского был Моисей Иоакимович Зильберштейн (1855-1923), с 1898 года, после крещения, носивший имя Михаила Ивановича Михайлова. Ну, а критикам музыки Чайковского доставались от Надежды Филаретовны самые нелицеприятные оценки. «Если бы я могла только подумать, что Вас может огорчить мнение какого-нибудь Левенсона о Вашей неспособности к опере (???!!!)… Он говорит это только для того, чтобы показаться ученым, а он просто дрянной жидок и больше ничего». Увы, в переписке «милых друзей» очень много не только антисемитских, но и ксенофобских выпадов: достаётся и французам, и итальянцам, и еще много кому.
«К антисемитизму композитора, — сказал Семен Бычков, — привыкаешь относиться пренебрежительно и не зацикливаться на нем. Я не думаю, что он был страстным и убежденным антисемитом, как Вагнер. Если я могу примириться с Вагнером и его музыкой, то с Чайковским мне бесконечно легче. Чайковский не публиковал эссе под названием «Еврейство в музыке» (Judentum in der Musik), а Вагнеру, помимо этого, принадлежит множество сочинений патологически антисемитского характера. Чайковский вовсе не был патологическим антисемитом. Но моя любовь к музыке Вагнера безусловна, и моя любовь к музыке Чайковского безусловна».
Действительно, задача отделения творчества композитора от личности более знакома еврейским поклонникам Вагнера, чем поклонникам Чайковского. В конце концов, антисемитизм Пётра Ильича был эмоциональным, бытовым, не поднимался до эстетических и идеологических высот, как у иных его современников. Чайковский был человеком XIX века, когда «благородное и просвещённое общество» в России, да и в других европейских странах, было антисемитски настроено практически с колыбели, а слово «жид» было вполне литературным. Употребление Чайковским слова «жиды» никак не подтверждалось его действиями. Напротив, он из собственных средств назначил стипендию молодому скрипачу Самуилу Литвинову. Он близко дружил с композиторами и дирижерами Антоном и Николаем Рубинштейнами. И, наконец, он защищал Феликса Мендельсона от антисемитских инсинуаций Рихарда Вагнера.
А что касается красивой и доброй музыки Пётра Ильича Чайковского, то давайте следовать поучению наших мудрецов: «Эйн тума бэ-мангина» — «В мелодии нет скверны». Оставим особенности личности композитора для дискуссии в кафе «Петросян». Мы любим Чайковского, несмотря на это.
