Поменяв Биньямина Нетаньяху на Нафтали Беннета, Израиль сменил самого могущественного премьер-министра со времен Бен-Гуриона на самого слабого.
Нетаньяху был и остается полновластным лидером крупнейшей партии. Будучи премьер-министром, он отодвинул на задний план все другие источники власти — кнессет, государственные органы и своих собственных министров, — чтобы сосредоточить как можно больше полномочий в собственных руках.
Беннетт же, по контрасту, едва контролирует свою собственную крошечную партию «Ямина». Согласно коалиционному соглашению, он не может отправить в отставку ни одного министра, принадлежащего к другой партии. А в кабинете, который он официально возглавляет, по крайней мере четыре министра — Яир Лапид, Бени Ганц, Авигдор Либерман и Гидеон Саар — теперь контролируют широкий спектр государственной политики, на которую премьер-министр будет иметь мало или вообще никакого влияния.
Слабый премьер-министр, неспособный диктовать политику своим министрам, обычно также означает слабое и капризное правительство, склонное к междоусобицам и не могущее рассчитывать на длительное существование. Есть и другие веские причины предполагать, что у этого правительства мало перспектив на долгую жизнь.
В отличие от большинства коалиций прошлого, правительство Беннетта-Лапида не опирается ни на одну крупную правящую партию, которая могла бы укрепить его. Или, как в случае с предыдущими правительствами национального единства, — на две крупные партии, уравновешивающие друг друга. Имея 17 мест, самая крупная фракция, «Еш Атид» Лапида, в лучшем случае может считаться партией среднего размера. Остальные семь — это небольшие партии, имеющие фракции не более десятка членов каждая .
Такое же количество партий было представлено в правительстве национального единства Переса-Шамира 1984 года. Но если то правительство имело за спиной рекордное число депутатов (97), то правительство Беннетта-Лапида поддержало наименьшее возможное число депутатов: всего 60.
У нового правительства также нет какой-либо общей идеологической платформы, чтобы компенсировать его хрупкость. Единственная политическая доктрина, которая объединяет восемь партий правого, центристского, левого и исламистского толка, — это желание заменить Нетаньяху. Эта цель была достигнута с инаугурацией правительства в воскресенье вечером, так что же ему осталось теперь?
Нетаньяху дал новой коалиции общую цель, но он вот-вот станет ее самой большой угрозой. Нетаньяху не только самый успешный премьер-министр в истории Израиля (по крайней мере, по длительности нахождения на этом посту). Он также самый успешный лидер оппозиции. Из шести лидеров оппозиции, ставших премьер-министрами, Нетаньяху единственный, кто сделал это дважды — в 1996 и 2009 годах. И сейчас он делает все, чтобы сделать это в третий раз.
Так есть ли у этого нового правительства какие-либо реальные перспективы на выживание, когда, казалось бы, все играет против него? Возможно, его шансы лучше, чем кажется на первый взгляд, причем именно из-за этих врожденных слабостей.
Израиль — парламентская демократия, и его законы разработаны таким образом, чтобы премьер-министр был первым среди равных. При Нетаньяху израильский политический режим чуть не стал де-факто президентской республикой, хотя ее институты управления и избирательная система никак такой системе не соответствуют.
Как правило, слабый премьер не является благом для страны. Но после Нетаньяху именно это и нужно Израилю: премьер-министр, который не будет источником всей власти и который будет экономно пользоваться той властью, которой обладает.
После многих лет, в течение которых министры не устанавливали никакой реальной политики, члены правительства Беннетта-Лапида — вместе с персоналом своих министерств — имеют возможность фактически делать то, что должны делать министры. Они могут продолжать работу своих министерств, не сверяясь ежеминутно с личной повесткой дня премьер-министра.
Если Беннетт достаточно мудр, чтобы понять, что, будучи слабым премьер-министром, он не может активно вмешиваться в дела своих министров, их редкая независимость заставит их дважды подумать, прежде чем раскачивать маленькую лодку коалиции. На самом деле могло бы сделать новое правительство гораздо более коллегиальным, чем любое, которое мы видели при Нетаньяху.
Тот факт, что входящие в коалицию партии настолько идеологически разнообразны, также заставит их задуматься, прежде чем подвергать его опасности. «Мерец» уже более двух десятилетий не входила ни в одно правительство. Лидер «Аводы» Мейрав Микаэли впервые попала в кнессет в 2013 году и всегда была членом оппозиции (даже когда ее коллеги по партии Амир Перец и Ицик Шмули присоединились к последнему правительству Нетаньяху-Ганца). Теперь у них есть определяющая карьеру возможность показать, чего они могут достичь в качестве министров.
Это вдвойне верно для Мансура Аббаса, хотя он решил не становиться министром. Его новаторское решение включить свой Объединенный арабский список в коалицию было для него огромной авантюрой. Теперь ему нужно доказать, что это было полезно для его электората.
Беннетт — премьер-министр, поэтому он не захочет, чтобы это правительство погибло. Лапид — архитектор правительства, и ему нужно доказать, что оно может работать. Ганц, Либерман и Саар безвозвратно сожгли мосты, связывавшие их с Нетаньяху. Им больше некуда идти. Слабость правительственных партий, отсутствие у них альтернатив означает, что они должны держаться вместе.
И хотя Нетаньяху является реальным вызовом на пост лидера оппозиции, его постоянное присутствие, скрывающееся в стороне от любых неудач, должно помочь новым партнерам по коалиции сосредоточиться на необходимости работать как можно более гармонично. Он был причиной, по которой они с самого начала соединились. Он может оставаться причиной, по которой они будут держаться вместе.
Haaretz, перевод Ильи Амигуда
