Еврейская история начинается в 12-й главе книги Берешит: «И сказал Господь Авраму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе; и Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое». И прошел Аврам по земле... и сказал Бог: «Потомству твоему дам землю сию».
С этого момента и навсегда Тора устанавливает два основополагающих принципа будущей иудейской религии:
Национальность и национальная территория.
Авраам был избран, чтобы создать нацию, и, как и все другие народы древности, израильтяне нуждались в национальной территории — Земле Израиля — для выполнения своего коллективного предназначения. Весь остальной Танах на самом базовом уровне посвящен судьбе потомков Авраама, определенной, прежде всего, физически, а не только духовно.
Завет с Богом заключил народ, а не отдельный лидер: «Я носил вас на орлиных крыльях и привел вас к Себе... Ты будешь... народом святым (Шмот 19:4-6). Мы никогда не считали себя просто религиозной общиной. Еврей — это член еврейского народа.
Еврейский партикуляризм — особая привязанность и приверженность к своему народу — не является случайным компонентом иудаизма или менее развитым, теперь уже неактуальным пережитком древних времен. Это его бьющееся сердце. Каждый библейский стих, каждое пророческое изречение, каждая талмудическая дискуссия, каждое галахическое постановление, каждая молитва возникают из центрального положения «Ам Исраэль» — народа Израиля — и предполагают верность ему.
При этом с самого начала еврейский народ представлял собой смесь особых и универсальных импульсов: Я взял тебя за руку... и поставил тебя народом завета, светом для народов, открывающим глаза, лишенные света (Йешайяху 42:6-7). Таким образом, Бог побудил неохотно идущего Иону отправиться в Ниневию и проповедовать весть о покаянии и исправлении общества. Наша особая цель заключалась в том, чтобы представлять универсальные моральные ценности: «Я избрал Авраама, чтобы он делал то, что справедливо и правильно» (Берешит 18:19). Настоятельная необходимость поступать правильно заставляет Авраама бросить вызов намерению Бога уничтожить города Содом и Гоморру.
Иудаизм без чувства принадлежности его последователей к единому еврейскому народу — это не иудаизм; это нечто иное. Всякий раз, когда евреи отказываются от своей идеологической - или практической - приверженности Ам Исраэль, они в конечном итоге отдаляются от него. Именно в этом обвинял своих коллег-антисионистов в предвоенные годы реформистский сионист раввин Абба Гилель Сильвер. Продолжая настаивать на том, что евреи «больше не нация, а религиозная община» (Питтсбургская платформа, 1885), реформистские раввины, по мнению Сильвера, восстанавливали «настойчивое требование Павла о религиозном вероучении, полностью оторванном от нации и земли». В своем язвительном эссе он отметил, что это заявление реформистских раввинов «было первым в своем роде, когда-либо сделанным собранием еврейских религиозных лидеров», подразумевая, что если бы реформистское движение продолжало идти по этому пути, то мы, подобно ранним христианам, в конечном итоге отступили бы с дороги, по которой следует еврейская цивилизация.
Эти два основополагающих принципа иудаизма — национальная идентичность и приверженность Земле Израиля — сопровождали нас на протяжении веков рассеяния. В отличие от всех древних народов, живших рядом с нами, мы не исчезли, когда наш национальный суверенитет был ликвидирован. Чудесным и беспрецедентным образом мы научились приспосабливаться и выживать. Но никогда при этом наше расставание с Землией Израиля не считалось постоянным. Мы не отказались от мечты о возвращении. Мы не считали рассеяние благословением. Раввины не отделяли Тору от Израиля, а Бога от народа. Ни разу тикун олам — всеобщее требование делать то, что справедливо и правильно — не был вырван из оков «клал исраэль» — центрального положения еврейского народа. Одно без другого принижало оба принципа. Все было частью единого целого. Преданность еврейскому народу без заботы обо всех семьях земли — это искажение иудаизма. А тикун олам в отрыве от еврейского народа — это не еврейский универсализм; это просто универсализм. Утверждать, что еврейские пророки заботились только об исправлении мира, а не о благополучии еврейского народа, значит, неправильно понимать всю пророческую традицию.
Основная причина замечательных достижений сионистского движения, возникшего в конце XIX века, заключается в том, что оно не изобрело новую философию иудаизма. Сионизм стремился политически восстановить сущность еврейского духа. Теодор Герцль писал: «Мы — народ, один народ. Наконец-то мы будем жить как свободные люди на своей земле и в своих домах. Все, что мы предпримем для нашего собственного блага, принесет огромную пользу и благотворно скажется на положении всего человечества».
Герцль, пророк во всех смыслах этого слова (хотя и светский, который, вероятно, знал больше о Гегеле, чем об Ошии, и о Джоне Стюарте Милле — чем об Йермияху), был включен в пантеон величайших и влиятельнейших деятелей нашего народа, потому что он понял или прочувствовал наши основные ценности и чаяния, воплотив их в потрясающе успешный политический план.
Преданность еврейскому народу без заботы обо всех семьях земли— это искажение иудаизма. А тикун олам в отрыве от еврейского народа — это не еврейский универсализм; это просто универсализм.
Во-первых, центральная роль еврейского народа: «Мы — народ, единый народ».
Во-вторых, стремление к территориальному суверенитету, как у всех других современных народов: «Мы будем жить свободно на нашей собственной земле».
В-третьих, универсальная цель еврейского партикуляризма: «Все, что бы мы ни делали, будет способствовать благу всего человечества».
Первоначально большинство евреев выступало против сионистской платформы. Они считали Герцля заблуждающимся или сумасшедшим. Таково бремя всех пророков. Ортодоксальные евреи выступали против сионизма в силу своего ранее существовавшего убеждения, что рассеяние было наказанием за грехи нашего народа, а изгнание — состоянием, которое может снять только Бог, а не люди, тем более не светские евреи, такие как Герцль и его коллеги. Антисионистски настроенные ортодоксальные евреи до сих пор отвергают сионизм по этой причине. Реформистские евреи выступали против сионизма из-за своего прежнего убеждения, что евреи не являются нацией. Антисионистские прогрессивные евреи до сих пор выступают против сионизма по этой причине: что еврейский национализм подавляет, искажает или извращает еврейские универсальные ценности.
Но в течение исторического мгновения большая часть первоначальной оппозиции со стороны правых и левых исчезла по той же причине: из-за все возраставшего антисемитизма, охватившего Европу. Герцль ранее принял обещание европейского Просвещения решить еврейскую проблему. Он думал, что Эпоха Разума окончательно устранит ненависть к евреям, потому что, в конце концов, антисемитизм иррационален, а его сохранение противоречит ценностям Просвещения. Но Герцль понял, что даже Просвещение не излечит ненависть к евреям: «Мы везде искренне пытались слиться с народами, среди которых мы живем, стремясь лишь сохранить веру наших отцов. Нам этого не позволили».
В этих словах чувствуется какое-то первобытное отчаяние. Можно только представить себе внутренний конфликт в сердце этого человека, продукта высокой европейской культуры. По сути, Герцль пришел к выводу, что Европа никогда не выполнит своих обещаний, данных евреям, и поэтому евреи должны покинуть Европу. Интеграция обречена на провал. В европейском антисемитизме есть что-то настолько неразумное, настолько непроницаемое, настолько глубокое, что его невозможно победить. Человека нельзя переубедить в том, в чем он сам себя не переубедил. Единственный способ сохранить еврейскую жизнь, считал Герцль, — это убрать евреев с дороги. Хотя никто не мог предвидеть масштабов геноцида европейского еврейства в последующие десятилетия, первые сионисты полагали, что Европа будет становиться все более опасной для евреев - не только физически, но и духовно. То есть возвращение евреев в Сион не только спасет еврейские жизни; оно освободит еврейский дух, высвободит наше национальное творчество и оживит нашу национальную энергию. Герцль писал: «Наши враги сделали нас единым целым, хотим мы того или нет. Беда связывает нас вместе, и так, объединившись, мы внезапно открываем свои сильные стороны».
Мы вновь открыли свои силы с момента созыва Первого сионистского конгресса в 1897 году. Многие мечты были реализованы. Многие остаются на бумаге. Нам предстоит еще много работы.
Мы всегда должны проводить различие между теми, кто критикует ту или иную политику Израиля, и теми, кто выступает против самого существования еврейского государства. Выступление против политики правительства, даже яростное, соответствует лучшим еврейским ценностям. Вся наша традиция построена на спорах, дебатах и разногласиях. Часто самым подлинным, честным и верным поступком является противостояние преобладающему мнению. Многие критики Израиля имеют право на критику. Неразрешенные израильско-палестинские
споры создают моральные дилеммы, которые должны глубоко волновать всех нас.
Несмотря на то, что еврейский антисионизм, кажется, усиливается, особенно среди молодого поколения в Америке, евреи-антисионисты составляют незначительное меньшинство нашего народа. Справа это меньшинство состоит в основном из харедим (ультраортодоксов), чей образ жизни и ценности находятся вне мейнстрима мирового еврейства. Слева, в основном, так называемые прогрессивные евреи, которые, словом или делом, повторяют старое, отброшенное классическое реформистское неприятие еврейской народности. На самом деле, еврейский антисионизм — это анахронизм. Большинство евреев мира уже живут (или скоро будут жить) в Израиле. С каждым годом Израиль становится все сильнее, и его влияние на мировое еврейство возрастает. Израиль здесь, чтобы остаться. Антисионизм — это роскошь находящихся в безопасности евреев, тех, кто не чувствует угрозы от широко распространенного антисемитизма. Трудно найти антисионистски настроенных украинских евреев. Напротив, Израиль готовится принять десятки тысяч иммигрантов из России и Украины в ближайшие годы.
«Сионизм — это возвращение к иудаизму еще до возвращения в Землю Израиля», — сказал Герцль делегатам Первого сионистского конгресса. Он проявил поразительную проницательность, провозгласив пророчество, которое, как мы теперь знаем, сбылось: возродив еврейскую нацию, сионизм возродил сам иудаизм. Сегодня невозможно представить себе иудаизм без государства Израиль. Сионизм вернул еврейский народ в историю, а нас — в будущее.
При первом взгляде на Тель-Авив, когда самолет спускается над аэропортом «Бен-Гурион», на белый город, медленно появляющийся из лазурного моря, я часто повторяю про себя слова из Амоса 9:14: «Я восстановлю народ Мой, Израиль. Они отстроят разрушенные города и заселят их. Они посадят виноградники и будут пить вино из них. Они будут возделывать сады и есть их плоды. И Я посажу их на их собственной земле, и никогда более не будут они выкорчеваны из земли, которую Я дал им».
Разрушенные города отстроены, единый народ восстановлен и никогда больше не будет лишен Земли Обетованной.
Sapir, перевод Якова Скворцова
