От героев былых времён
Не осталось порой имён.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землёй-травой...
...От него осталась память, хранимая родными, и имена. Да, несколько имён. Так уж получилось. Писаря и командиры, составляя документы, справки, в горячке первых дней войны, с нарушенной связью, стрельбой и грохотом, путали слога фамилии.
— Как? Как?! Не слышно! (Разрыв. Ещё разрыв!)
— Олексовский? Алесовский? Что?
— Военврач Алесковский.
Хорошо, хоть имя-отчество оставалось одним и тем же.
— Да, Алесковский Исидор Григорьевич. Национальность? Еврей...
Справок таких немного — 4 архивных документа в общем доступе, где за каждой скупой строкой кроется трагическая судьба принявших первый пограничный бой с лютым врагом.
Начало жизни нашего героя с несколькими именами скрыто туманом минувшего —можно лишь строить предположения. Кем были родители? Может, отец — врач? Звали ли его дома Исей? Достоверно следующее: Алесковский родился 120 лет назад, в Николаеве, что в Херсонской губернии России, 28 июня 1903 года. Его детство и юность, как и у многих из принявших первый удар гитлеровских полчищ, пришлись на эпоху перемен: войны (Великая и гражданская), революция, Октябрь 1917... Не смотря на социальные потрясения, Исидор поступил в Одесский медицинский институт на лечебный факультет. По окончании института и до 1940 года трудится врачом-терапевтом. Он создал семью, и об этом есть запись в справке:
«Женат. Супруга Нина Симоновна Алесковская (Яковлева)».
Как они жили? Где? Благословил ли Б-г детьми?
В 1939 и 1940-м Советский Союз прирос землями: в его состав вошли осколки рухнувшей под ударами нацистов Польши и Прибалтика, не столь давно являвшаяся частью Российской империи. Эти геополитические события определили дальнейшую судьбу Исидора. На возвратившихся территориях спешно организовывалась погранслужба, которую следовало по штату обеспечить врачами. Все врачи — военнообязанные. Алесковского призвали на службу. С 17 февраля 1940 года он – младший врач Пункта медицинской помощи санитарной части погранотряда в Белоруссии, а с 1941 года — военврач 3-го ранга санитарной части 12-го Либавского пограничного отряда.
Так Исидор оказался в Латвии, неподалёку от портового города Лиепая.
Войска нацистской Германии готовили захват плацдарма вокруг «города лип», звавшегося некогда по-немецки «Либау», начиная с апреля 1940 года. Эту задачу поставили «лосям» — 291-ой пехотной дивизии вермахта с эмблемой в виде лосиной головы. Отпуска отменены. Тренировки, стрельбы, слаживание. Наконец в апреле 1941 передислокация к Мемелю и подготовка позиций обороны: а вдруг «красные» окажутся сильнее, чем считает «Абвер»?
Начальник «лосей», генерал-лейтенант Курт Херцог, ветеран Великой войны, недовольно морщит лоб, разглядывая карты. Не главное направление! Самолётов поддержки — одно звено... Правда дали корабли... Кажется, всё предусмотрено. Даже Stammlager (шталагерь) готов рядом с границей — для приёма пленных. Да, Херцог уже имел дело с российской армией в Первой мировой. А большевики ещё хуже — от этих всего можно ожидать. Что ж, его солдаты готовы: ждут команды «Achtung Berta» («Внимание Берта»). И тогда — «марш нахт ост»! Либау надо взять на второй день похода.
«Внимание Берта» прозвучало в эфире в ночь на 22 июня.
По нашу сторону границы тоже не дремали. В подразделениях пограничников накануне объявили полную боеготовность. В 2 часа ночи командир 12-го погранотряда, где служил военврач Алесковский, прибыл в штаб дивизии. Из Паланги пришло сообщение об артобстреле.
«22 июня в 5 часов утра два батальона немцев перешли в наступление, но были остановлены силами частей Красной Армии и погранотряда».
Бой, казалось, идёт повсюду. Била артиллерия и рвались бомбы. На заставу начали наступать до роты пехоты. Отбив несколько атак, под угрозой окружения, оставшийся личный состав начал отход по заранее условленному маршруту — на Руцаву, где располагалась 5-ая комендатура. Там соорудили временный госпиталь: около 20 тяжелораненых было под опекой врача Алесковского. Пришлось применять все навыки военно-полевой медицины вплоть до хирургии: достать осколок, пулю, очистить рану, зашить, перевязать, обезболить, следующий... Невероятное напряжение сил — минута за минутой, час за часом...
Гитлеровцы несли большие потери, но продолжали наседать. Штаб обороны принял решение, и командир погранотрядов дал команду отходить на Лиепаю, однако с оборонявшими 5-ую комендатуру связаться не удалось — кабель перебило. Послали вестового. Позже стало известно: добраться туда он не смог и погиб, исполняя приказ. Защитники комендатуры оказались в окружении.
Гарнизон пограничников до сорока человек занял круговую оборону вокруг здания. На участке наступал батальон пехоты фашистов при поддержке артиллерии, минометов и танков. Раз за разом «лоси» откатывались назад, оставляя всё новые и новые трупы на подходах к комендатуре, превращённой отвагой пограничников в непреступную крепость.
Стало темнеть, а бой продолжался. Исидор был и медиком, и бойцом, и командиром. Военврач 3-го ранга соответствовал званию капитана. К вечеру он оказался самым старшим по званию из тех, кто выжил.
В штабе отряда плохо представляли оперативную обстановку — далеко не со всеми подразделениями удавалось поддерживать связь. Вдруг затрещал телефон. Начальник погранотряда сам схватил трубку.
— Майор Якушев слушает!
— Говорит военврач Алесковский! Здание комендатуры окружено. Много раненых. Кончаются патроны. У меня в пистолете один… Нас осталось трое... Будем держаться до конца!
Тишина наступила резко, внезапно. В трубке не было даже шороха.
Дальнейшая судьба Исидора Григорьевича Алесковского на данный момент неизвестна.
Из архивного документа следует:
«Пропал без вести в боях с германским фашизмом 22 июня 1941 года. Есть предположение, что захвачен немцами с санитарной частью».
Позже один из первых пленных фашистов на допросе показал, что «лоси», захватившие с огромными потерями здание комендатуры, пришли в ярость, узнав, сколько пограничников держало оборону, и выместили злость на раненых. Обнаружили нескольких контуженных защитников «Руцавской крепости», среди которых был и военврач. Их отправили в тот самый заблаговременно приготовленный шталаг.
Память о героизме Исидора Алесковского не стёрлась, не затерялась в пыльных бумагах, не была убита врагами. Она, словно трава по весне, проросла, возродилась в дневниках и воспоминаниях его боевых товарищей. Командир 12-ого погранотряда c восхищенем напишет уже в мирное время:
«Исидор Григорьевич Алесковский не походил на военного, это был сугубо штатский человек, очень спокойный, скромный. Большую часть времени он проводил на пограничных заставах, интересовался жизнью и бытом бойцов. Он был замечательным человеком, врачом, воином, советским пограничником»!
Многие из тех, кому выпало защищать Родину от фашистского ига в первые часы войны, приняли смерть, чтобы враг не прошёл, чтобы бежал в страхе прочь.
Они отдали ради нас всё. Всё, что мы можем сделать для них — помнить. И жить достойно этой памяти.
...Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых
Этот вечный огонь
Нам завещан одним, мы в груди храним.
P.S.
Фашистам не удалось взять Лиепаю в рассчитанные сроки. Город был оставлен лишь 29 июля 1941 года.
Генерал-лейтенант Курт Херцог закончил свои дни в воркутинском лагере, где отбывал срок как военный преступник: при его попустительстве и одобрении айнзацгруппы из прибалтийский нацистов проводили акции по уничтожению евреев в округе Лиепаи.
Эпиграф статьи – строки песни «Вечный огонь», написанной специально для фильма «Офицеры».
