Буквальное значение слова «зриа» (тазриа) – посев, и здесь Тора говорит о процессе зарождения человека. Человек удостоен двух миров, этого мира, материального, и мира духовного (Мидраш Раба, «Тазриа»). Но жизнь его начинается до того, как он заплачет и откроет глаза, «в чреве матери… созидаем был он в тайне» (Теhилим 139:13-15).
Сказал раби Шемуэль бен Нахман, что Первый Человек был создан андрогиносом (гермафродитом), мужчиной и женщиной, и он был велик от края до края мира (Мидраш Раба, «Тазриа»). Потом Творец разделил его на две отдельные личности, и с тех пор каждый вновь родившийся повторяет ту или иную из них, но женская душа стремится к мужской, а мужская к женской. Если сила женщины в момент зачатия опередит мужскую, родится мальчик, но если мужская сила – родится девочка (Танхума, «Тазриа» 3). Поэтому сказано в книге «Бэрешит»: «Вот и Милка родила сыновей Нахору… а Бетуэль родил Ривку» (Бэрешит 22:20-23).
Но только Всесильный, благословенно Его Имя, решает и позволяет после посева взойти зерну, одному из тысяч. И поэтому сказано, что трое участвуют в рождении человека: Творец, отец и мать. От матери и от отца кровь, кости, мясо и все части тела его, и сила его, а от Творца – душа, без которой в теле нет жизни (Бавли, «Нида» 31а; Зоhар «Тазриа»).
Женщина, родившая мальчика, сорок дней запрещена мужу, а родившая девочку – восемьдесят дней (Ваикра 12:3-5; «Нида» 21а; Йорэ Деа 194). Сорок дней – срок её нечистоты, а восемьдесят – это сорок дней её и сорок дней её новорождённой дочери. До завершения этих дней она находится в состоянии ритуальной нечистоты и подобна «нида» (ритуальная нечистота женщины в менструальный период). Эти же сроки сохраняются даже, если был выкидыш.
После родов, когда почувствует себя достаточно окрепшей, но не ранее, чем через семь дней после рождения мальчика и через четырнадцать дней после рождения девочки, она должна окунуться в микву. Миква – особый бассейн, где собрано не менее 332 литров дождевой воды. Минимальная глубина миквы 80 см. Как правило, воду подогревают до температуры тела.
Баня, ванна или бассейн не освобождают от ритуальной нечистоты. Естественный водоём (море, озеро, река с запрудой, где объём стоячей воды превышает сорок сеа) могут заменить микву. Но при условии, что к ногам окунающейся не прилипнет грязь и что уровень воды будет на 30 см выше пояса, и на её теле не будет предметов, препятствующих свободному доступу воды к телу. Во время окунания другая женщина должна следить, чтобы её волосы и все части тела полностью оказались в воде.
Женщина распространяет «тумъа нида» в период менструации до тех пор, пока она не очистится в водах миквы. Состояние нида, «тумъа нида», опасно, как для женщин, так и для мужчин. Находясь в состоянии духовной нечистоты, человек может испытывать сильное недомогание, а если был нездоров, болезнь обостряется. «Тумъа» влияет на духовное и физическое состояние всех, кто прямо или косвенно попадает под её воздействие, в том числе на эмбрион, который находится ещё в чреве матери. Поэтому не только невеста, но и жених должны до хупы очиститься в водах миквы.
Воды миквы очищают от любых видов ритуальной нечистоты, кроме «тумъа мет», состояния ритуальной нечистоты, которое человек приобретает, находясь в одном помещении с умершим или коснувшись умершего (Ваикра 15:16).
Тот, кто пишет Сефер Тору, тэфилин или мезузу, тот, кто читает Сефер Тору для общины или ведёт молитвы, обязан регулярно очищать себя в водах миквы.
Мы погружаемся в воды миквы перед нашими праздниками. Особенно важно очиститься перед Йом Кипуром. В таком случае во время погружения следует читать молитву раскаяния.
Ритуальная нечистота мешает всем — и мужчинам, и женщинам, когда появляется нужда установить духовную связь с Творцом. (Мишна. Таhарот 9). «Тумъа» мы получаем от соприкосновения с ритуально нечистыми продуктами и с предметами, которые служили или служат для обрядов идолопоклонникам. В состоянии ритуальной нечистоты мы встаём утром со сна.
«Законы чистоты семейной жизни – одна из важнейших заповедей Торы. Их нарушение приравнивается к нарушению поста в Йом Кипур. Мы соблюдаем эти законы потому, что так нам велел Б-г, но никак не потому, что учёные это одобряют» (Рав Ицхак Зильбер, «Беседы о Торе»).
«Тумъа» может распространять и мужчина, если у него есть «выделения», и в этом случае необходима миква. Мы обязаны позаботиться о своей душе и по возможности оградить и очистить себя (Ваикра 15:31).
Утром, после сна, и перед тем, как есть хлеб, следует выполнить обряд омовения рук «нетилат ядаим» (буквальное значение слова «нетила» – взятие, отнятие). Это не обычное мытьё рук, как полагают некоторые, а вознесение рук.
Если руки грязные, надо помыть их с мылом, потом полить из кружки на правую и на левую руку по три раза. Потом поднять руки на уровень лица, сказать бэраху и тщательно вытереть полотенцем. Обязательно после уборной следует выполнить «нетилат ядаим» (без бэрахи). Болезни внешнего покрова тела, болезни кожи, могут иметь экзогенные (внешние) или эндогенные (внутренние) причины. Кожные болезни, «цараат», которые описаны в этих главах, называют проказой (лепрой), но этим все случаи не исчерпываются. Иногда это ожог, иногда псориаз, лишай, покраснение, волдыри или сыпь, что появились вследствие волнения и страха.
Однако Тора называет ещё один серьёзный источник появления на теле человека патологических изменений: злоязычие, «лашон hа-ра», осквернение дара речи, распространение ненависти и вражды, что приводит к кровопролитию и смерти. «Цараат» — единственное из всех заболеваний, что передаёт другому человеку статус ритуальной нечистоты. И тогда тот, кто находится в состоянии ритуальной нечистоты, не имеет права войти в Храм и отдаляется от Творца.
Первый диагноз должен был поставить коhен, а не дерматолог, он определял причину и характер заболевания. «Это будет закон о прокажённом, когда должно очистить его: да приведут его к священнику» (Ваикра 14:2). Человек, подвергшийся заражению, должен отстраниться от общины на семь дней, если после этого нет изменений к лучшему, значит, заражение настолько серьёзно, что необходимо полное отстранение и серьёзное лечение (Рамбан «Ваикра» 24:4).
Сказал рабби Ицхак: «Любую вину Всесильный может искупить, если человек искренне раскается, кроме злоязычия, лашон hа-ра. В этой главе (Ваикра 14:2) слова «…это станет законом о (hа-мецора) прокажённом…» следует читать: «…это будет законом о (моци шем ра) злословящем» (Зоhар, «Мецора» 53).
На Скрижалях Завета, которые Моше рабену принёс еврейскому народу, был высечен закон: «Не отзывайся о ближнем своём ложным свидетельством». Сказали наши учителя, что есть три вида преступлений, за которые человек лишается жизни и удела в будущем мире: за служение идолам, за кровосмешение и за злоязычие.
Лашон hа-ра – страшное преступление. «Злословие убивает троих: того, кто говорит, того, кто слушает и того, о ком говорится» (Арахин 15б). «Жизнь и смерть во власти языка» (Мишлей 18; 21). «Тот, кто злословит, как бы отрицает основы (Торы)… Привычный злословить сбросил с себя ярмо Всевышнего, ибо, совершая преступления, бесполезные для себя, становится хуже вора и прелюбодея, стремящихся к собственным удовольствиям и наслаждениям. И не сравнится с этим никакое неповиновение Всевышнему!» (Хафец Хаим, «Орхот цадиким»).
«Не разноси ложного слуха» (Шмот 23; 1). «Не ходи сплетником в народе своём» (Ваикра 19; 16). В священной Торе сказано: «Не верь ложному слуху, не оказывай поддержки нечестивому...» Тот, кто слушает сплетни и злоязычие, — тоже преступник. Его вина столь же тяжела, как вина убийцы. Распространение лжи о ком бы то ни было, оговор, сплетни — очень серьёзные преступления. Запрещается передавать чужие слова, обсуждать с посторонними чужие дела, пересказывать позорящие других сведения, даже хвалить кого-то, если это может вызвать зависть.
Если человека не осудил земной суд, Небесный суд накажет строже. И сказали мудрецы: «Кто не осуждает других и судит в положительную сторону, того Всевышний будет судить в положительную сторону и не осудит» (Шабат 127б).
В наше время, когда нет Храма и нет Суда, который имел право приговаривать к смертной казни за такие преступления, бет-дин (религиозный еврейский суд) может вынести приговор на «нидуй», отлучение от общины. И тогда никто, кроме членов семьи, не сядет рядом с таким человеком, не станет разговаривать с ним, есть за одним столом и вести общие дела. Такого человека не включают в миньян и, если он произносит благословения или кадиш, ему не ответят: «Амен».
ПАНАЦЕЯ
Я ждал пока подойдёт моя очередь в приёмной «Битуах леуми», Института социального страхования Иерусалима. Там, где оформляют пособия для инвалидов и стариков.
Рядом со мной на пластиковый стул сел старый еврей в белой рубашке навыпуск. На голове его была белая вязаная кипа, а на лице сквозь седую бороду пробивались следы недавно перенесенной тяжёлой болезни. Он что-то спросил, я ему что-то ответил, завязалась беседа. Пока сидели, я поделился своими бедами, а он рассказал о себе: «Зовут меня Шломо Неэман. Раньше я был профессором Академии искусств, был богат, жил в собственном доме в хорошем районе и очень гордился собой. Я писал книги и читал лекции о современных видах искусства в Тель-Авивском университете на факультете доктора Каца.
Я был убеждён, что родился в результате случайного соединения клеток, а дальнейшее развитие было полностью подчинено моей воле, следовательно, я сам себя создал и я абсолютный и бесспорный хозяин своей жизни. Поэтому законы морали на меня не распространяются, а законы государства только в той степени, в какой они не ущемляют мою личную свободу.
Мои друзья тоже были уверены, что именно они лучшая часть человечества и всё им дозволено. Девиз наш, символ веры, кредо наше было: «Исполняй свои желания и ни в чём себе не отказывай».
Меня уважали, даже полицейские и министры боялись моего языка. Если я встречал богобоязненного еврея, мои руки сжимались в кулаки. Я сожалел, что ушло то время, когда коммунисты закрывали синагоги, а раввинов отправляли на каторгу. Прежде мир был во власти коммунистов, а теперь мусульман, я мог бы принять ислам, если бы не был тогда атеистом.
Я был женат, Луиза, моя бывшая жена, владеет своей нотариальной конторой. Есть у нас сын, только он один, живёт во Франции. Однако я не о них рассказываю – о себе. На двадцать шестом году нашей совместной жизни я заболел.
Однажды утром, когда я брился, заметил на лице пятна, а на руках и на ногах нашёл странные узлы. Тут же поехал к семейному врачу, к доктору Фишману. Он сначала успокоил, сказал, что может быть это аллергия на рыбу, а потом снова посмотрел на меня и послал к дерматологу.
Время идёт, но мне всё хуже и хуже, на коже появились чёрные бляшки, стали неметь ноги и руки. Когда завершил все обследования, вынесли приговор, то есть дали заключение, что у меня лепра, проказа.
Испугался я, в ужас пришёл, стал думать, где и как мог заразиться? Я очень брезглив, кому попало руку не пожимал, каждый день принимал душ, ходил в бассейн, еду заказывал в лучших ресторанах. Как такое могло случиться со мной? Вспомнил, что однажды ехал в город Шхем, в университет к своим арабским коллегам, и в дороге меня остановили солдаты ЦАХАЛ-а. Они заставили меня выйти к ним, обыскали машину, меня ощупали. Вспомнил я, что среди них был смуглый черноголовый солдат, тэймани, йеменский еврей, с вязаной кипой на голове, с пейсами до плеч, он трогал мои вещи. Решил я, что заразился от него. Позвонил начальнику Генерального штаба армии, он выслушал и отключил телефон.
Плохие новости распространяются быстро. На следующий день «Маарив» и другие газеты сообщили о болезни профессора Шломо Неэмана, то есть о том, что я болен проказой.
Жизнь остановилась. День за днём я сидел дома в своём кабинете в одиночестве. Луиза не заходила, первое время мы общались на расстоянии, потом она совсем исчезла, только записку оставила, просила разрешения переоформить виллу на её имя. Сын позвонил, но не приехал. Я остался в своём горе без единого близкого человека.
Первый год тратил деньги на врачей и на лекарства, потом на экстрасенсов. А болезнь всё больше уродовала меня.
Раньше презирал людей, а когда узнал, что болен, возненавидел. Боялся выходить из дома, нанял филиппинку, она убирала, готовила еду, покупала водку. Пил днём и пил ночью.
Зима прошла, потом весна, потом кончилось лето. Сижу ночью у окна, от молодой луны светло, тишина, за весь вечер ни одна машина не проехала. Удивился я и вспомнил, что сегодня Йом Кипур, что в этот день даже светские евреи все вместе Бога боятся.
Горько мне было, совсем горько: они Бога боятся, а я людей. Что моя жизнь? Хватит! Лучше быть одиноким в могиле, чем прятаться в четырёх стенах.
Вышел на кухню, закрыл плотно двери и окна, подошёл к плите и открыл газ. Послушал, как шипит газ, и… перекрыл. Решил, если умирать – не дома, а среди людей.
От этой мысли душа успокоилась. Налил в большой стакан водку, полный стакан выпил жадными глотками, как воду пьют, и пошёл, даже двери за собой не закрыл.
Быстро шёл, почти бегом, полчаса или час, и остановился у забора какой-то военной базы. Решил, что полезу через забор так, чтобы часовой увидел и застрелил. Мне хорошо, что не сам себя убил, и ему, солдату, почёт за бдительность. Пошёл вдоль стены, стал искать, где мог бы зацепиться. Нашёл, что выступают две толстые трубы, можно подняться. Только подумал, только поднял ногу, как появились два солдата, один схватил за рукав, другой сзади зашёл, требуют документы.
Протянул я водительское удостоверение, а сам думаю, не такую встречу искал, теперь арестуют, будут допрашивать, не повезло.
– Неэман? – спросил солдат.
Отвечаю:
– Профессор Шломо Неэман.
Повели с собой и когда вошли в какую-то комнату, увидели меня при ярком свете и оторопели. Спрашивают:
– Что это с тобой?
– Неужели не понятно, проказа.
– Так ты лечиться пришёл сюда, на военную базу?
– Не лечиться, а умирать.
И рассказал я, что нет мне в жизни никакой надежды, хотел, чтобы застрелили.
Пока рассказывал, пришёл офицер, полный, невысокого роста, лет сорока, но седой, борода седая, на голове чёрная кипа. Говорит:
– Тебя лечили глупые врачи. Они лечили болезнь, а надо лечить человека. Ты тоже глупый, жил среди глупых книг, а людей не видел. Кто тебя заразил? Сам себя, своим языком. В наших книгах, в еврейских книгах, написано, что кожные болезни происходят от злого языка. Дам тебе адрес моего раввина, иди к нему, он поможет. Ещё поживёшь, если станешь человеком.
Хотел обидеться, однако прав этот еврей. Злой язык мой, наверное, многим навредил. Разве теперь исправишь. Взял листок с адресом и ушёл домой.
Два дня выжидал, не мог тотчас изменить своим убеждениям, потом решился.
Увидел меня рав, говорит:
– Это ты ходил за лечением на военную базу? Дай посмотреть на тебя, покажи руки, ноги, понятно. Садись. Как тебя лечат? Химиотерапия?
Рав открыл книгу, что держал в руках и прочитал: «Человек, у которого появится на коже тела его опухоль, или лишай, или пятно, и станет это на коже тела его как бы язвою проказы (цараат), должен быть приведён к Аhарону».
Говорит мне:
– Это слова святой Торы в главе «Тазриа». Цараат – наказание за грех злословия, за «лашон hа-ра».
Рамбам пишет в двенадцатой главе «Путеводителя заблудших», что большинство бедствий обрушивается на нас из-за нашей неразумности и по нашей глупости. Лекарственные препараты, которые предлагает медицина, в таком случае бессильны. Ты был безбожником, ты клеветал на свой народ, ты прославлял содомский грех. Теперь выбирай, или останешься таким, как есть, или преодолеешь себя.
Поднял я свои глаза и говорю:
– Понял, давно понял, что я негодный человек, что надо избавляться от таких, как я. Но я не знаю, как мне избавиться от себя.
– Через раскаяние, через тэшуву. Придёшь в бет-кнессет и расскажешь евреям о своих делах – ответил рав, – ты должен знать, что у нашего мира есть Создатель и Хозяин, милосердный и справедливый. А сейчас громко, во весь голос, повторяй за мной: «Шма, Исраэль, Ад-най – Эло-эну, Ад-най Эхад».
Подумал я, подумал и сказал себе – будь что будет, закрыл глаза и закричал: «Шма, Исраэль! Ад-най – Эло-эну, Ад-най Эхад!»
Оборвалась тогда во мне моя жизнь, словно умер я и родился. И заплакал. Долго плакал, пока душа совсем не успокоилась.
Ты смотришь, что остались следы на лице? Мало времени прошло, я ещё учусь быть евреем. Живу в религиозном поселении Псагот, рядом с Иерусалимом, добрые люди там, мы все, как одна семья. Люблю я их, и они меня любят.
Давай вместе скажем «Шма Исраэль».
