50 лет назад, в середине июля 1973 г., уходящий в отставку командующий Южным военным округом ЦАХАЛа Ариэль Шарон устроил вечеринку в саду своего дома в Беер-Шеве. Его прощальная речь переросла в тираду в адрес начальника генерального штаба Давида Элазара.
Элазар автоматом снимал всех командиров старше 45 лет, а Шарон как раз щдостиг этого возраста. Подтекст нападок Шарона, однако, был сосредоточен на том, что машина партии «Авода» находится под прочным контролем. Лейбористы и их предшественники возглавляли сионистское движение с начала XX века. Его лидеры составляли костяк поколения первопроходцев.
Впоследствии, в 1969 году, из четырех левых партий, сильно отличавшихся друг от друга, была сформирована партия «Авода». С самого момента своего рождения она грозила расколоться на части, и Голда Меир была возвращена с пенсии, чтобы управлять этой политической пантомимой.
Уже через несколько дней после увольнения из армии Шарон провел пресс-конференцию для политических журналистов. Главной темой стала необходимость создания полноценной оппозиции. Этот поступок сам по себе был завуалированной критикой Менахема Бегина, который возглавил альянс своего движения «Херут» и либералов. «Херут» — это «Иргун Цваи Леуми» Бегина, преобразованный в политическую партию. «Иргун» был известен тем, что взорвал гостиницу «Кинг Дэвид» и повесил двух британских сержантов.
Однако на первых выборах в Кнессет в 1949 г. «Херут» получил лишь 14 мест из 120. К 1973 г. Бегину было уже 60 лет, он твердо придерживался своей идеологии и сдержанно относился к принятию новых групп в свое движение.
Шарон, в отличие от «польского пана» Бегина, не заботился о политических тонкостях. Он был известен своей непокорностью, экономным отношением к правде и готовностью затеять драку, в то же время являясь блестящим стратегом на поле боя. Известный под прозвищем Бульдозер, он рассорился с большинством своих сослуживцев. Однако именно эта способность позволила ему уламывать нонконформистов присоединяться к новому движению «Ликуд», которое с 1977 г. стало естественной партией власти в Израиле.
Шарон долгое время состоял в «Мапай», предшественнице «Аводы», где считался поклонником Бен-Гуриона. К 60-м годам привлекательность Бен-Гуриона как основателя государства стала ослабевать. Его считали упрямым и язвительным, против него выступали такие деятели, как Меир и Леви Эшколь, но почитали другие, такие как Моше Даян и Шимон Перес, которые последовали за ним из «Мапай» в политическое изгнание. Однако и они отвернулись от Бен-Гуриона, вступив через несколько лет во вновь созданную «Аводу».
Вместо этого Бен-Гурион создал «Государственный список» («Мамлахтит»), получивший на выборах 1969 г. всего четыре мандата. Сегодня многие считают, что длительный упадок израильских лейбористов начался именно с действий Бен-Гуриона в 60-х годах.
Шарон начал уговаривать ярых сторонников Бен-Гуриона присоединиться к новому оппозиционному блоку. На уговоры поддались «Государственный список», а также «Лейбористское движение за Великий Израиль», которое поддерживало строительство поселений на Западном берегу.
Он также убедил отколовшийся от «Херута» «Свободный центр», который возглавили те, кто был недоволен единоличным правлением Бегина в его партии, включая молодого Эхуда Ольмерта, будущего премьер-министра.
Шарон позиционировал новую партию как центристскую, а не правую. Он утверждал, что это партия учеников Давида Бен-Гуриона и Владимира Жаботинского, которые объединили свои усилия, чтобы спасти Израиль от разваливающейся «Аводы». К представителям правого крыла «Аводы», таким как Моше Даян, также обращались, но без особого успеха.
К 1973 году Война за независимость, произошедшая зетвертью века ранее, стали страницей учебника истории. Бегин стал восприниматься как отец-основатель государства, который верно служил в коалиции во время Шестидневной войны. Зажигательная националистическая риторика Бегина ушла в прошлое, и новое поколение избирателей смотрело в другое будущее.
В 1973 г. Бегин обратился к израильскому рабочему классу, традиционалистам и малообразованным людям. Многие воспринимали социалистический коллективизм как европейское явление, отжившее свой век и все больше заменяемое предпринимательским индивидуализмом.
«Авода» в 1973 году находилась в поисках идеологической идентичности. Она была расколота по вопросу о будущем Западного берега и эволюции палестинского народа.
Для Шарона новый политический расклад и внутренний раскол стали поводом для создания новой партии. Так в сентябре 1973 г. появился «Ликуд». Однако его счастливая политическая судьба уже на самом старте оказалась делом случая.
В июле 1973 г. Шарон заявил, что ситуация с безопасностью «замечательная» и что Израиль стал военной державой с «огромной силой». Через несколько месяцев, в Йом Кипур, египтяне атаковали через Суэцкий канал, нанеся поражение скудным израильским силам.
Перед войной опросы общественного мнения говорили о том, что новый «Ликуд» будет действовать не лучше, чем его составные части. Однако в ходе конфликта погибло много солдат, и чувство уверенности сменилось ощущением большой уязвимости.
Всеобщие выборы были отложены до конца года, и шокированные израильские избиратели наказали лейбористов за недостаточную готовность к войне, проголосовав за «Ликуд», который показал прекрасный результат, получив 39 мест.
Впервые правые оказались на расстоянии удара, чтобы свергнуть господство лейбористов и сформировать правительство.
Кроме того, несмотря на то, что Шарон прекрасно показал себя на поле боя, он также представлял себя единственным архетипическим израильским героем, носящим культовую повязку на голове. Это не добавило ему плюсов среди его трудолюбивых военных коллег, но, несомненно, понравилось общественности.
После войны правительство Меир оказалось в тяжелом положении, граничившем с политической изоляцией — не только со стороны советского блока и богатых нефтью арабских стран, но и со стороны развивающихся стран, в том числе многих новых африканских государств, которым Израиль помогал несколько десятилетий назад. Под финансовым давлением арабов они массово разрывали дипломатические отношения, и одним из следствий отчаяния Израиля стало установление тайных отношений с ЮАР, где свирепствовал режим апартеида.
Как свидетельствует история, вскоре после этого, в 1977 г., Бегин стал премьер-министром во главе коалиции, ведущей партией которой выступил «Ликуд», а Шарон добился того же в 2001 г.
В 1995 г. Шарон выступил на митинге правых, на котором Ицхак Рабин был представлен в виде офицера гестапо. Он заявил, что Рабин был коллаборационистом, раз вел переговоры с ООП, и сравнил его с маршалом Петеном, марионеточным правителем вишистской Франции в период нацистской оккупации. Сообщения об угрозах правых убить Рабина Шарон назвал дикими провокациями.
Однако Шарон остался сторонником прагматизма Бен-Гуриона и продолжил свой путь непредсказуемого маньяка.
В 2003 году, став премьер-министром, он назвал израильское присутствие на Западном берегу реки Иордан «оккупацией» и покинул «Ликуд», чтобы вместе с Шимоном Пересом с успехом сформировать центристскую партию «Кадима». Нетаньяху остался с осколками «Ликуда».
Шарон, скончавшийся в 2014 г. после двух инсультов 2006 г., так и не смог реализовать свой план по выводу большего числа поселений с Западного берега реки Иордан.
В отсутствие Шарона Нетаньяху занял его место в качестве лидера радикально настроенной фракции другого «Ликуда», создав коалицию с каханистами, харедим и ультраправыми. Какой путь выбрал бы «Ликуд» под руководством Шарона? Повторил бы Шарон тактику Нетаньяху? Ответы на эти вопросы находятся в области предположений.
Jewish Chronicle, перевод Якова Скворцова
