Легенда гласит, что в своем иерусалимском детстве Биньямин Нетаньяху постоянно становился жертвой издевательств. В течение долгого времени, когда юный Биньямин возвращался из школы в свой элитный район Рехавия, его подкарауливал школьный хулиган, избивал, а иногда даже отнимал карманные деньги. Согласно этой легенде, издевательства прекратились, когда Нетаньяху обратился за помощью к старшему брату Йони — и тот отвадил хулигана раз и навсегда.
Как и любая подобная байка, эта пытается объяснить то или иное явление в мире, и эта история призвана объяснить одержимость Нетаньяху образом «силы». Не нужно иметь образование психолога, чтобы понять: ребенок, над которым систематически издеваются, всегда будет стремиться изобразить из себя льва, скрывая при этом, что он — испуганный птенец, нуждающийся в защите старшего брата.
После столкновений с хулиганом и даже после того, как его прогоняли, Нетаниягу возвращался домой. По мнению многих, то, что он сын историка Бенциона Нетаньяху, является одной из самых сильных мотиваций для его действий: он хочет стать исторической личностью, хочет, чтобы о нем писали в анналах. Сочетание этих тенденций — быть признанным сильным и быть вписанным в историю — порождает в Нетаньяху стремление подражать и уподобляться великим историческим лидерам, видеть себя на их месте. Его моделью для подражания является Уинстон Черчилль. Иногда он пытается поставить себя на уровень великого президента США Франклина Рузвельта. И, конечно, он стремится видеть себя израильским лидером наподобие Бен-Гуриона. В действительности же аналогом Нетаньяху среди исторических личностей можно назвать Наполеона. Но не Наполеона, завоевавшего пол-Европы и определившего мировую политику на весь XIX век, а в его племяннике, Наполеоне III, который был известен своей нерешительностью.
Луи-Наполеон Бонапарт III правил Францией 22 года, сначала как выборный президент, а затем как император. На протяжении всей жизни он считал себя и Францию проводником и эталоном либерализма и идеи национального государства. Наполеон также был одержим идеей законных полномочий. Поскольку он не унаследовал корону, а захватил ее в результате переворота, он считал очень важным реализовать масштабные проекты, чтобы произвести впечатление на устоявшиеся европейские монархии. Действительно, поскольку он был наделен такими важными для любого национального лидера качествами, как харизма и умение убеждать массы, он осуществил масштабные проекты национального масштаба, такие как реконструкция (руками барона Османа) Парижа. Но проклятие Наполеона заключалось в том, что он не интересовался тем, что у него хорошо получалось, — внутренними делами, — а мечтал реализовать себя в той сфере, в которой дела шли отнюдь не столь блестяще, — в качестве великого государственного деятеля, как его дядя. Поэтому он часто пускался в опасные дипломатические авантюры и проводил внешнюю политику, противоречившую интересам Франции.
Его правление стало периодом распада европейского порядка, который был призван сдерживать имперские амбиции его дяди и воплотился в Венском договоре, который он презирал. В результате в его царствование Франция была вынуждена бороться с ростом голодной и мощной силы, угрожавшей ее господству на континентальной арене, — объединившейся Германии под руководством Отто фон Бисмарка. На протяжении всего правления внешняя политика Тюильрийского сфинкса разрывалась между его идеологическими наклонностями, монархическими устремлениями и необходимостью справляться с меняющимся балансом сил и восхождением немецкого метеора во главе с Железным Канцлером — непревзойденным мастером Realpolitik. Другими словами, его правление стало образцом безответственности и нерешительности.
Наиболее ярким примером такой нерешительности является его поражение в борьбе с тем же Бисмарком, переросшее во франко-прусскую войну. В то время Бисмарк активно работал над объединением Германии и созданием экзистенциальной угрозы для Франции. До тех пор Пруссия и более мелкие германские государства заключали оборонительные союзы, сил которых хватало для обороны, но не для нападения. Значение объединения заключалось в создании грозного государственного образования с населением 41 миллион человек, в то время как империя Наполеона насчитывала 36 миллионов. Советники Наполеона убеждали его в необходимости союза с Австрией — консервативным католическим государством, которое решительно выступало против национальных усилий Бисмарка. Наполеон, считавший себя национальным революционером, отказался от союза с ненавистными ему австрийцами и предпочел остаться в стороне. Другими словами, он выбрал политику невмешательства. В конечном итоге эта политика привела Францию к борьбе с объединенной и голодной Германией — непокорным государственным образованием, которое удалось усмирить только после того, как оно вызвало две мировые войны, разрушило Европу и уничтожило себя. Как вы уже догадались, Франция, невольно втянутая в борьбу с грозным гигантом, проиграла Пруссии и Бисмарку, и это поражение привело к концу правления Наполеона и распаду Второй империи.
По словам гуру современной дипломатии Генри Киссинджера, конечной целью Наполеона III была отмена территориальных положений Венского соглашения и изменение государственного строя, на котором оно основывалось. Но он не понимал, что достижение его цели также приведет к созданию объединенной Германии, беспрецедентного континентального противника Франции. Если Наполеон считал себя предвестником конца Венского соглашения, то Нетаньяху воспринимает себя как щит против создания палестинского государства. Хотя Нетаньяху отъявленный лжец, когда он заявляет, что стремится во что бы то ни стало предотвратить его создание, ему следует верить. Еще в детстве он впитал ревизионистские идеи своего отца-историка а в юности неоднократно участвовал в политических дискуссиях в США с защитниками палестинского суверенитета. Это самая стабильная программа Нетаньяху: палестинцы не имеют претензий на государство, которое — будь оно создано — представляет собой экзистенциальную угрозу для государства Израиль, и его историческая роль заключается в том, чтобы предотвратить это. Как и Наполеон, Нетаньяху также не способен видеть дальше своего плеча.
Продолжающийся отказ Израиля признать Палестинскую администрацию в качестве независимого административного органа с суверенными правами на Западном берегу и в секторе Газа и препятствование любым инициативам по продвижению политического урегулирования, скорее всего, приведут к созданию палестинского государства, гораздо более враждебного, чем то, которое предусмотрено в формуле, включающей Израиль в качестве формирующего фактора. Этому есть две основные причины. Во-первых, своим уклонением Израиль позиционирует себя как проблемное и препятствующее образование, не имеющее прагматичного подхода к экзистенциальным вопросам, «с которым не стоит иметь дело». Это нанесет (и уже наносит) ущерб отношениям Израиля с его самым важным союзником — США, а также с другими ключевыми государствами. Столь «респектабельный» статус неизбежно затруднит Израилю маневры в будущем по отношению к любой форме палестинского государства, когда оно будет создано. Во-вторых, отстранение Израиля от участия в политическом урегулировании лишит его возможности влиять на внутреннюю идентичность реформированной Палестинской автономии, с которой связано любое предложение по возобновлению политического процесса. Это противоречит интересам израильской национальной безопасности, которые заключаются в том, чтобы иметь как можно больший контроль над структурой будущего палестинского государства, создание которого невозможно предотвратить. Как говорится, держите друзей близко, а врагов — еще ближе.
Другая, еще более важная роль, которую Нетаньяху отводит себе, — это роль защитника Израиля от Ирана. И в этом вопросе он тоже применил наполеоновский подход. Во-первых, пресловутая политика «взад-вперед», которую он избрал в отношении ядерного соглашения и его отмены, привела к тому, что Иран оказался на грани превращения в ядерное государство. Во-вторых, его промедление и принципиальное стремление сорвать любой путь к политическому урегулированию с палестинцами может стоить Израилю исторической возможности создать региональный альянс против потенциальной Персидской империи. Любое политическое урегулирование с участием Израиля, скорее всего, станет частью всеобъемлющего американского плана по созданию на Ближнем Востоке умеренной суннитской оси, которая будет противостоять Ирану — главному врагу и экзистенциальной угрозе для государства Израиль. Нежелание Израиля присоединиться к такой коалиции может серьезно помешать усилиям по решению проблемы Ирана, которая является наиболее важной из всех.
Как мы видели выше, Нетаньяху известен своими проблемными чертами, которые затрудняют Израилю борьбу с многочисленными угрозами, с которыми он сталкивается, и сложными дипломатическими условиями, в которых он действует. Упрямство, промедление, нерешительность, отсутствие авторитета, недостаток уверенности и мания величия — все эти черты присущи ему и вредят нам. Все эти черты были присущи и Наполеону III и привели его к гибели. Однако сегодня проблема Нетаньяху кроется в другой параллели, проведенной с Луи Наполеоном. Описывая Наполеона австрийскому императору, дипломат Алекс Хюбнер написал: «Внешняя политика — это лишь инструмент, который он использует, чтобы обеспечить свое правление во Франции, узаконить свой трон, найти свою судьбу». Точно так же Нетаньяху на протяжении многих лет использует международные трудности Израиля, такие как конфликт с палестинцами, для укрепления своей власти. Для него страдания тех, кто живет между Иорданией и Средиземным морем, — это рабочий инструмент. И неважно, палестинцы это или израильтяне, ведь когда идет дождь, мокнут все. Также в контексте иранской ядерной проблемы можно увидеть, как Нетаньяху использовал ее, чтобы вступить в конфликт с Обамой и набрать политический капитал среди своей националистической электоральной базы. Сегодня международному сообществу и многим израильтянам, например мне, ясно, что Нетаньяху использует войну в Газе, чтобы оттянуть тот день, когда ему придется сесть на скамью подсудимых в одном из своих коррупционных процессов в качестве обычного гражданского лица.
Таким образом, Нетаньяху действительно напоминает важную историческую фигуру — непостоянного неудачливого государственного деятеля, который примеривал на себя более масштабный образ, чем сам из себя представлял. В случае с Наполеоном его неудача привела к созданию третьей из пяти республик, существовавших во Франции до сих пор. Что касается Израиля, то, похоже, новых попыток его создания не предвидится.
Times of Israel, перевод Якова Скворцова
