Какова будет роль стратегии сдерживания, которая потерпела крах в борьбе с ХАМАСом, в политике безопасности Израиля после этой войны? Чтобы ответить на этот вопрос, я предлагаю обратиться к Давиду Бен-Гуриону, основателю ЦАХАЛа и отцу израильской политики безопасности, и проанализировать, что пошло не так и почему израильская стратегия сдерживания потерпела неудачу, в результате чего Израиль оказался под ударом на нескольких фронтах в течение последнего года.
«Нам нужно сдерживание, а не победа в войне. В любой кампании нас ждут тяжелые потери, и мы не можем позволить себе потерять лучших из нашей молодежи; поэтому главное — сдерживание», — записал Бен-Гурион в своем дневнике 19 октября 1958 года, анализируя уроки, извлеченные из Синайской операции. Следуя этому выводу, первый премьер-министр Израиля, который также был министром обороны, начал секретную программу по разработке ядерного оружия в качестве окончательного сдерживающего фактора против уничтожения молодого Израиля на враждебном Ближнем Востоке.
Со временем стратегия сдерживания стала краеугольным камнем израильской доктрины безопасности. В течение первых двух десятилетий существования государства сдерживание опиралось на обычные вооружения ЦАХАЛа, а в последующие десятилетия, согласно зарубежным источникам, к нему добавилось ядерное сдерживание, направленное против «экзистенциальной угрозы» Израилю. Другие компоненты израильской доктрины безопасности включают раннее предупреждение о войне, а в последующие десятилетия — оборону.
Провал сдерживания ХАМАСа и сложный многофронтовой конфликт, с которым Израиль столкнулся в последние месяцы, вызвали оживленную общественную дискуссию об этой израильской стратегии в регионе, ее «реконструкции» и будущем. Одни комментаторы рекомендуют прибегнуть к использованию «нетрадиционных средств», другие выступают за борьбу любой ценой «до полной победы», третьи предлагают нанести превентивный удар по «Хезболле» для усиления сдерживания, и так далее.
Дискуссия вполне легитимна (за исключением, конечно, призывов к применению ядерного оружия...), но главная проблема заключается в том, что многие выступающие и пишущие на эту тему не проводят различия между разными типами угроз, с которыми должно бороться израильское сдерживание на обоих уровнях (ядерном и обычном) и различными целями сдерживания, вытекающими из них. Многие представители израильской общественности и, что более серьезно, политики высокого ранга не понимают, что цели ядерного сдерживания Израиля принципиально отличаются от целей обычного сдерживания.
И что еще хуже, по определению Авнера Янива: «Сдерживание — это все и вся в стратегии безопасности Израиля». Израильские лидеры игнорируют тот базовый факт, что сдерживание — это стратегия предотвращения войны, а не политика, направленная на разрешение конфликтов между соседними странами, и уж тем более не внутреннего межобщинного конфликта, как, например, между Израилем и палестинцами. Ниже я попытаюсь прояснить центральную концепцию, связанную с безопасностью Израиля сегодня.
В профессиональной литературе принято считать, что государства, выбирающие сдерживание, стремятся сохранить политический и территориальный статус-кво, в то время как их соперники стремятся изменить существующую ситуацию. Это утверждение справедливо для Израиля с момента его основания, и по этой причине израильские войны служили яркими примерами для изучения сдерживания на протяжении многих лет. Действительно, за десятилетие между Синайской и Шестидневной войнами Израилю удалось установить стабильное общее сдерживание по отношению к своим соседям. Но в мае 1967 года, после ввода египетских вооруженных сил на Синай и эвакуации чрезвычайных сил ООН, сдерживание рухнуло. После того как различные попытки урегулировать кризис не увенчались успехом, началась война.
Крупная победа на трех фронтах полностью изменила ситуацию с безопасностью Израиля, причем, похоже, в лучшую сторону. Израиль получил стратегическую глубину на южном и северном фронтах, а на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа получил непосредственный контроль над жизнями примерно миллиона палестинцев. Однако через несколько месяцев после войны Египет начал войну на истощение вдоль Суэцкого канала, и 6 октября 1973 года Израиль подвергся внезапному нападению египетской и сирийской армий. Людские и экономические потери были чрезвычайно велики. Израильские средства сдерживания против Египта и Сирии потерпели крах.
Главная причина краха сдерживания в октябре 1973 года заключалась в том, что новая политическая и стратегическая ситуация, в которой оказался Израиль после победы в июне 1967 года, не привела к корректировке его политики безопасности. Различные правительства и ЦАХАЛ продолжали освящать сдерживание, направленное на сохранение (нового) статус-кво любой ценой, несмотря на то, что новая ситуация с точки зрения Египта была нетерпимой.
Проблема израильской стратегии сдерживания в годы после Бен-Гуриона и до сегодняшнего дня заключается в том, что она оторвана от новой политической реальности. Взгляд всегда был чисто военным. «Они не посмеют, потому что цена, которую они заплатят, будет невыносимой». Правда? Анвар Садат заявил, что готов пожертвовать миллионом солдат, чтобы вернуть Синай под суверенитет Египта. Израильтяне ему не поверили. И за это неверие они заплатили тяжелую цену.
Лица, принимавшие решения в Израиле в 1967-1973 годах, действительно заявляли о своей готовности пойти на компромисс по принципу «земля в обмен на мир», но когда прибыли посредники и начались переговоры, выяснилось, что эти заявления были пустой болтовней. Израиль не использовал военные успехи для достижения мира и принял концепцию, согласно которой египтян и сирийцев следует сдерживать — и они не решатся снова напасть. Египетский президент осмелился напасть, и после успеха в нарушении статус-кво в ограниченной войне ему удалось в конечном итоге вернуть весь Синай под суверенитет Египта.
С другой стороны, под руководством Менахема Бегина Израиль заключил ценное мирное соглашение с крупнейшей арабской страной в регионе, что улучшило его стратегическую позицию в конфликте с арабскими государствами на многие десятилетия.
По данным зарубежных источников, Израиль уже около пяти с половиной десятилетий обладает монополией на Ближнем Востоке на необъявленный военный потенциал ядерного сдерживания.
Более того, в последние десятилетия, согласно тем же источникам, Израиль разработал ядерный потенциал «второго удара» с подводных лодок, курсирующих где-то в Средиземном море. Конечной целью скрытого ядерного потенциала Израиля является сдерживание экзистенциальной угрозы государству. В первые десятилетия своего существования Израиль боялся уничтожения в результате поражения в обычной войне против коалиции арабских государств, а в последние четыре десятилетия — сдерживания от ядерной атаки.
Несмотря на свой ядерный потенциал, Израиль крайне заинтересован в том, чтобы не допустить превращения Ирана в ядерное государство. Согласно «Доктрине Бегина», принятой в 1980-х годах, Израиль проводит интенсивную кампанию на различных уровнях, чтобы задержать и сорвать прогресс Ирана в реализации его ядерной программы. Но в отличие от иракской и сирийской ядерных программ, которые Израиль атаковал с воздуха, у Израиля не было возможности остановить иранскую программу только военными средствами, и он надеялся, что США предпримут действия, чтобы остановить эту программу.
При администрации Обамы, после нескольких лет экономических санкций против Ирана, США удалось создать международный фронт для замораживания ядерной программы Тегерана. В 2015 году было подписано соглашение (JCPOA) между Ираном и шестью ведущими державами (США, Великобритания, Франция, Германия, Россия и Китай) о замораживании разработок на 15 лет. С тех пор США при администрации Трампа вышли из соглашения, а при администрации Байдена неофициально присоединились к нему. После выхода США Иран воспользовался ослаблением соглашения для воплощения своей программы и фактически находится на пороге создания ядерного оружия.
После подписания соглашения Израиль вернулся к роли второстепенного игрока в иранской ядерной истории, и это справедливо. Срок действия соглашения истекает в середине 2031 года, и к этому времени Иран должен будет решить, продлевать ли его или завершить свою программу и объявить себя ядерным государством со всеми вытекающими последствиями. Приведенное выше краткое обсуждение было призвано пояснить, что нынешняя военная конфронтация между Израилем и Ираном и его региональными прокси не имеет прямого отношения к иранской ядерной программе и ядерному сдерживанию Израиля, которое не имеет отношения к нынешнему кризису.
Провал обычного израильского сдерживания после атаки ХАМАСа 7 октября был связан прежде всего с конфликтом между Израилем и палестинцами. Однако положение Израиля значительно ухудшилось в связи с участием в боевых действиях (хотя и ограниченным и взвешенным) против «Хезболлы» и других группировок, поддерживаемых иранским режимом. Более того, прямое нападение Ирана на Израиль в апреле 2024 года, последовавшее за убийством иранского генерала в Сирии, усилило опасения Израиля и всего мира по поводу региональной войны на Ближнем Востоке, в ходе которой США и другие страны могут быть вынуждены в какой-то степени присоединиться к конфликту. Это подводит к вопросу об эффективности сдерживания во внутреннем конфликте с палестинским народом. В последние десятилетия Израиль «управляет конфликтом», что является упрощенным выражением продолжающейся оккупации и контроля над Западным берегом и сектором Газа, и избегает усилий по поиску взаимосогласованного решения между двумя народами, живущими на одной земле между рекой и морем.
Главная проблема, конечно, заключается в том, что израильское общество внутренне расколото относительно разрешения давнего конфликта с людьми, живущими на этой земле. Проблема этой политики заключается в том, что исторический опыт показывает, что сдерживание со стороны действующей армии террористической организации, партизан или национально-освободительных движений всегда ограничено в своей способности сдерживать ситуацию, не говоря уже о пустых лозунгах о достижении «полной победы» в конфликте между двумя сторонами. Террористические акции палестинских организаций против Израиля начались вскоре после окончания войны 1967 года. Цена была высока, но Израилю удалось сдержать их. В июне 1982 года Израиль вторгся на значительную часть территории Ливана в попытке нанести военное поражение палестинским организациям. Израилю удалось изгнать палестинское руководство в Тунис, но впоследствии он дорого заплатил за то, что в течение 18 лет контролировал часть ливанской территории. Позднее народное восстание (интифада), вспыхнувшее на этих территориях в конце 1987 года, привело к подписанию в 1993 году соглашения Осло, согласно которому на Западном берегу и в Газе была создана Палестинская автономия.
Однако убийство премьер-министра Ицхака Рабина два года спустя противником соглашения и начало Второй интифады в 2000 году, которая была гораздо более жестокой, чем первая, полностью остановили осуществление соглашения. В 2005 году премьер-министр Ариэль Шарон инициировал крайне проблематичный односторонний уход из сектора Газа и эвакуацию созданных там еврейских поселений. Два года спустя ХАМАС установил контроль над сектором Газа и изгнал чиновников Палестинской автономии. Военный конфликт с палестинцами в секторе Газа и на Западном берегу на протяжении многих лет переживал взлеты и падения, достигнув нового пика после нападения 7 октября 2023 года. За 16 лет своего пребывания на посту премьер-министра Биньямин Нетаньяху проводил политику «разделяй и властвуй» в отношении палестинцев, полностью избегая переговоров с палестинским руководством в Рамалле и укрепляя экстремистскую группировку палестинского народа ХАМАС в секторе Газа.
После жестокого нападения ХАМАСа на приграничные населенные пункты 7 октября Израиль начал широкомасштабную войну, чтобы сокрушить военную мощь организации. Эта миссия в целом увенчалась успехом. Судя по всему, Израилю и Армии обороны Израиля удалось восстановить сдерживание палестинцев до следующего раунда.
С исторической точки зрения, я считаю, что нам нужно говорить с умеренными палестинцами о мире, а не о сдерживании. Израиль должен вступить в переговоры при посредничестве американцев и Саудовской Аравии по адаптации арабского мирного плана 2002 года к новым обстоятельствам, созданным недавней войной. Этот процесс, вероятно, будет длиться годы, но, если говорить начистоту, с обеих сторон погибает все меньше людей.
Участие в кампании против Израиля в октябре 2023 года ливанской «Хезболлы», йеменских хуситов и ее полная поддержка иранским режимом поставили Израиль перед беспрецедентным военным вызовом в виде угрозы войны на нескольких фронтах. Израильское сдерживание этого шиитского фронта провалилось, и впервые в своей истории Израилю пришлось положиться на недвусмысленные призывы президента США Джо Байдена к сдерживанию в начале войны. В прошлом месяце иранцы воздержались от нападения на Израиль в ответ на убийство лидера ХАМАСа Исмаила Хании в Тегеране. На момент написания этой статьи американское сдерживание сработало, и страх перед региональной войной, в центре которой Израиль может оказаться, уменьшился.
Вопрос заключается в следующем: как Израиль должен со временем восстановить свои обычные средства сдерживания против Ирана и его марионеточных организаций? После окончания войны на Юге и Севере Израиль должен сотрудничать с Соединенными Штатами в их усилиях по созданию оборонительного союза с умеренными суннитскими арабскими государствами во главе с Саудовской Аравией для сдерживания экспансии Ирана в регионе. Успех в формировании такого альянса, вероятно, будет зависеть от готовности Иерусалима разрешить восстановление сектора Газа, включая интеграцию Палестинской администрации в управление жизнью в секторе. В то же время Израиль должен провести новые «красные линии» и направить четкие сигналы сдерживания лицам, принимающим решения в Тегеране, относительно поведения Ирана в отношении подконтрольных ему шиитских организаций.
Заявления Израиля о сдерживании будут сформулированы после координации и всестороннего обсуждения этого вопроса с новой американской администрацией и с другими государствами — членами оборонного альянса. Израиль ясно даст понять, что не заинтересован в войне с Ираном и со слабыми и потерпевшими крах арабскими государствами, с территории которых он может подвергнуться нападению, но он будет продолжать решительно действовать военным путем против продолжающихся поставок ракет и наступательного оружия из Ирана его марионеточным организациям.
В случае нападения на Израиль со стороны «Хезболлы», хуситов или других проиранских прокси Израиль будет считать себя вправе нанести по ним прямой удар, и в зависимости от серьезности конфликта он может принять решение нанести удары по стратегическим объектам в самом Иране с воздуха, включая нефтяные месторождения, никак особенно не защищенные, в отличие от его ядерных объектов. Если Иран решит не продлевать подписанное им ядерное соглашение и станет ядерным государством, это может усилить его решимость продолжать свою политику экспансии в регионе. В таком случае Израиль должен заявить, что это не помешает ему использовать обычные средства для нанесения ударов по стратегическим объектам в Иране.
В ядерной сфере между Ираном и Израилем установился бы «региональный ядерный баланс террора», аналогичный ситуации на Индийском субконтиненте между Индией и Пакистаном. Теракт 7 октября вызвал взрыв в конфликте между Израилем и палестинцами, а также в отношениях с Ираном и его марионеточными организациями, в первую очередь с ливанской «Хезболлой». Я надеюсь, что, как и в годы после Войны Судного дня, новое поколение израильских лидеров выберет дипломатический путь диалога и усилий по урегулированию внутреннего конфликта с палестинцами. Переговоры о мирных соглашениях с палестинцами, которые были бы поддержаны суннитскими арабскими странами, укрепили бы общее сдерживание Израиля в регионе.
Jerusalem Post, перевод Ильи Амигуда
