«Зафиксировать для потомков свои воспоминания». Из документов Ирины Барг

29.09.2023 12:00

«Зафиксировать для потомков свои воспоминания». Из документов Ирины Барг

Недавно в Центр «Холокост» заглянула москвичка Ирина Барг. Она принесла в архив организации фотографии своих близких из семей Барг и Гольд, погибших в Холокосте, участвовавших в Великой Отечественной войне, а также рукописи рассказов о них, которые мы сегодня представляем вашему вниманию. Ирине Барг хотелось прежде всего зафиксировать для потомков свои воспоминания о событиях нашего прошлого и о дорогих ей людях, которых уже нет в живых. Но память о них всегда теплится в её сердце. Ирина надеется, что возможно, с помощью публикации данного очерка, откликнутся и те, кто знал ее родственников, восстановив некогда утерянную связь.

***

Одесса. Светлые воспоминания детства

Мой прадед, Григорий Барг, родился в середине XIX века в Одессе. К сожалению, время не сберегло его портрет. Но сохранился портрет его жены, моей прабабушки по отцу, Хаи Боруховны, удивительно красивой женщины, с тонкими, правильными чертами лица. В 1895 году в семье Барг появился первенец Меер, мой дед. А затем, в 1909-м — и его младший брат Ихель. Семья жила в достатке, в центре города, в просторной квартире, где часто собирались многочисленные родственники. Как вспоминал позже дед, мать была радушной хозяйкой, в доме с лепными высокими потолками было много места, часто слушали патефон — предмет особой гордости в то время. Любили особый одесский юмор, который унаследовали все члены семьи Барг. Крупный порт, промышленный и богатый торговый город, Одесса того времени выгодно отличалась от других городов страны. Это и особая южная атмосфера, море и наличие роскошных памятников архитектуры, дорогих магазинов и ресторанов, оперного театра, фонтанов и парков. Город за его красоту называли «Южной Веной». Более трети населения города составляли евреи. В Одессе действовали множество синагог, еврейские школы и больницы, кладбища, библиотека, профессиональные общества еврейских врачей, учителей, ювелиров, портных, рубщиков кошерного мяса и т.д. Дед вспоминал, что они с отцом ездили на трамвае и буквально на каждом шагу виднелись модные в то время фотоателье, где можно было сделать кабинетное фото, наклеенное на плотный картон, с именным вензелем фотографа. Такие снимки потом выставлялись в рамках на видное место или пополняли семейные альбомы. Немало фотоателье располагалось и напротив Главной синагоги, на пересечении улиц Еврейской и Ришельевской, которая напоминала, по словам деда, огромный старинный замок. Видимо, уже тогда у него возникло желание стать фотографом, которое он потом осуществил. Большинство евреев занималось торговлей и другими видами коммерции. Прадед владел магазином в самом центре, на первом этаже Пассажа Менделевича. Крупный и удачливый торговец зерном и хлебом, Моисей Менделевич построил в Одессе, на месте старого дома, целый торговый комплекс, самую известную гостиницу, на первых этажах которой функционировали многочисленные торговые фирмы и модные магазины. И всё это — с лифтом, центральным отоплением, электричеством. Товары доставлялись в магазины на специальных вагонетках из подвальных складов. Прадед с успехом торговал, а в выходные дни семья отправлялась к морю, в Аркадию, где у них имелась дача. Это были самые светлые, счастливые дни, как рассказывал потом дед. А затем началась революция и пришло совсем другое, смутное время.

20-е годы, отъезд в Винницу

Когда в ноябре 1917 года в Петрограде произошло большевистское вооруженное восстание, моему деду было 22 года, и он все свое время посвящал любимой фотографии. Младший брат Ихель учился в гимназии и, казалось, ничто не предвещало беды. События происходили далеко, и в их серьезные политические последствия никто верил. Вскоре начался период хаоса и безвластия. За контроль над Одессой боролись националисты, красные и белые, германские и австрийские войска, независимые атаманы и одесские бандиты. Евреи, их дома, имущество, магазины — стали легкой добычей для негодяев. Безоружное мирное население можно было безнаказанно грабить и убивать. Одни видели в евреях сторонников царского режима, другие считали, что они поддерживают большевиков. Магазин деда оказался разграблен, а на улицу страшно было выходить. Начались массовые погромы, убийства мирных жителей черносотенцами и белогвардейцами, бандитами. Все, что не успели украсть белогвардейцы, конфисковали большевики. Была введена карточная система, запрещено частное предпринимательство. Все синагоги были закрыты. За труд платили не деньгами, а пайком и промышленными изделиями (мылом, галошами, гвоздями). Одесские уголовники грабили банки, оставшиеся магазины и квартиры. Новая власть повсеместно проводила аресты и расстрелы. Начался голод 1921-1922 гг., в городе свирепствовали разруха и страшные болезни — тиф, холера и туберкулез. Выжить в Одессе было невозможно, надо было искать другое место, чтобы спасти семью и детей, и мои близкие вынуждены были уехать в Винницу.

Жизнь в предвоенной Виннице. Свадьба и появление моего отца

В 1870 году была построена железная дорога Киев-Балта-Одесса, которая связывала Одессу с многими крупными городами: Киевом, Москвой, Петербургом. По ней, мой прадед с семьей добрались до Винницы, живописного города на берегу Южного Буга. Железная дорога способствовала бурному экономическому развитию Винницы. В городе работало несколько заводов и фабрик, развивалась торговля и ярмарки, там был один из лучших театров, больница, гимназии, телефонная и телеграфная сеть, водопровод. Треть населения Винницы составляли евреи. Много евреев можно было найти среди инженеров, техников, бухгалтеров, они быстро осваивали новые востребованные специальности. Винница занимала в торгово-промышленном развитии ведущее место среди городов Подолья. Но голодные годы и желание прокормить семью заставили Григория и Хаю Барг двинуться в сторону от города, в село Уланов, где они купили дом и решили обосноваться. Село раскинулось на берегах реки Синевода. Рядом — обширные поля для выпаса скота, посадки сахарной свеклы, картофеля, табака (махорки). Недалеко располагался рафинадный завод, построенный еще в середине 19 века, где работало около 200 человек. Туда и устроился трудиться прадед, а Хая занималась хозяйством. Сахарные заводы были в большом количестве в этих краях, они поставляли сахар и патоку в местные лавки. А продукт переработки под названием «жом» (сечка сахарной свёклы, отходы свеклосахарной промышленности) являлся ценным кормом для скота, особенно в осенне-зимний период. Семья завела корову, организовала скотный двор, огород, сад. Мой дед Меер открыл фотоателье, продолжая заниматься любимым делом. Его младший брат Ихель уехал в Винницу учиться на инженера. Торговлей сахаром занималась в Уланове и приехавшая из Бердичева семья Гольд. Иосиф Львович и Броня Яковлевна знали семью Барг, чей старший сын в один прекрасный день женился на Соне Гольд, которая прекрасно пела и танцевала. Меер и Соня часто ездили в Винницу, погулять, повидать Ихеля, посмотреть кино в новом большом звуковом кинотеатре на 750 зрителей, открывшемся в 1931 году. В декабре 1933 года в семье родился мальчик Гриша, мой отец. Семейные фото тех дней запечатлели первые счастливые моменты жизни моего отца с бабушкой, матерью и отцом. Ихель женился раньше, он нашел себе жену по имени Циля в Виннице, и они часто приезжали в Уланов к родителям. У них был сын Гриша, чуть старше моего отца. Семья собиралась вместе, было шумно и весело, как когда-то в Одессе. Кстати, любовь к родному городу осталась у них навсегда. Так, в середине 30-х гг., они отправлялись на выходные на поезде к морю, в Аркадию, где когда-то располагалась их дача, а теперь находились санатории и дома отдыха рабочих. Отец рассказывал, что эти поездки из деревни к морю оставили у него невероятно яркие воспоминания на всю жизнь. В те годы в Уланове устраивали ярмарки, продавали скот, лошадей, приезжали цыгане, ставили повозки, пели песни. Это было время надежд, люди трудились ударно, потому что надо было достигать светлого будущего, в которое верили и ждали.

В 1937- 1938 гг. в Винницкой области начались массовые репрессии.

Жертвами стали многие тысячи человек. Семья Гольд, дед и бабушка с моим отцом, решили оставить торговлю в Уланове и переехать поближе к Москве, а точнее — в Подмосковье, чтобы избежать преследования. Барги (Хая, Григорий и Ихель с семьей) остались.

Война и оккупация. Расстрелянное будущее. Холокост

15 июля 1941 года Уланов оккупировали нацистские войска. Оставшихся в местечке евреев, около тысячи человек, согнали на одну улицу, окруженную колючей проволокой. Село вошло в гебит (район) Калиновка генерального округа Житомир, созданного оккупационными властями. В декабре 1941-го и весной 1942-го к ним добавили свыше 450 евреев из села Сальница. В апреле 1942 года несколько сотен евреев отправили на работу в Калиновку, где немцы планировали построить аэродром. Оставшиеся евреи (свыше 900), неспособные работать, были расстреляны 10 июня 1942 года.

В оккупированной Виннице погибло более 20 тыс. евреев. Хая и Григорий Барги, а также Ихель, Циля и их сын были уничтожены фашистами. В память о массовой гибели людей в период Холокоста в селе Уланов установили мемориальный памятник.

Военная Москва. Эвакуация

Итак, другая часть семьи Барг, вместе с моим отцом, еще до войны перебралась в Подмосковье, в Одинцово, где приобрела небольшой домик с садом. В 1941 году году враг приблизился к Москве. Началось строительство рубежей обороны города. Соня вместе с другими москвичками копала противотанковые рвы, прошла курсы медсестер, став сандружинницей. В сентябре 1941 года началась массовая эвакуация неработающих женщин и детей из Москвы и пригородов. Люди направлялись в Ташкент, Новосибирск, другие города. Дедушка и бабушка Гольд, вместе с моим отцом и его сестрой Лилей, которая родилась в 1940 году, уехали в Восточную Сибирь. Работая сутками, люди помогали фронту. Отец вспоминал, что, возвращаясь с работы поздно ночью зимой, дед не дошел до дома, замерзнув по дороге. Бабушка осталась одна с двумя маленькими детьми на руках. Но помогли люди, отца пристроили в школу, где было много детей, чьи родители сражались на фронте и защищали столицу. Мой дед, Меер Григорьевич Барг, был мобилизован на фронт в 1944 году, видимо, с учетом пожилого возраста, дошел рядовым солдатом в артиллерии до Берлина, был награжден медалью «За боевые заслуги». Пришла Победа, война закончилась, и семья вернулась в Москву, им дали жилье в Новом Коптеве, началась новая мирная жизнь.

Комментирует Леонид Тёрушкин, заведующий Архивом НПЦ «Холокост: «Несомненно, документы Ирины Григорьевны Барг — еще одно важное свидетельство о жертвах злодеяний нацистов на оккупированных территориях во время Второй мировой войны. Хочется поблагодарить её за воспоминания, за фотографии родных, за то, что И.Г. Барг пришла именно к нам. Уверен, что наше с ней плодотворное сотрудничество продолжится».

Фото из Архива НПЦ «Холокост».

Текст к публикации подготовила Яна Любарская