21 ноября в рамках проекта «Историко-этнографические чтения» в горско-еврейском общинном центре ОГЕ в Сокольниках состоялась лекция с участием этнографа Арусяк Агабабян.
Арусяк Агабабян — выпускница факультета истории, социологии и международных отношений Кубанского государственного университета. С 2013 года она активно участвует в грантовых проектах, включая государственные задания Минобрнауки России и гранты, поддержанные РГНФ, РНФ и РФФИ.
На встрече, прошедшей в формате лекции на тему «Многоязычие горских евреев Кавказа», гости задавали вопросы, на которые с удовольствием отвечала Арусяк. Она занимается исследованием понтийско-кавказского региона и этно-лингвистических групп евреев на Кавказе. С 2010 года проводит полевые исследования и является участницей экспедиций Центра «Сэфер» (с 2019 года) и Исследовательского центра Еврейского музея и Центра толерантности (с 2022 года).
Арусяк Агабабян отметила, что горские евреи Кавказа говорили на трех-четырех языках. Однако главной задачей на сегодняшний день является сохранение родного языка джуури. Многоязычие горских евреев сформировалось на территории Кавказа, где они жили среди различных этнических и конфессиональных групп. В результате миграционных процессов, произошедших в конце XX века, таких как выезд горских евреев на историческую родину в Израиль, переселение в крупные города России и эмиграция в США и другие европейские страны, конфигурация языков и их использование стали более динамичными.
Родной язык джуури занимал важное место в быту, передаваясь из поколения в поколение. Древнееврейский язык и иврит доминировали в религиозной сфере, на них читали молитвы. Иврит имел значительную символическую нагрузку и статус, а также использовался в диглоссии с разговорным вернакулярным языком иранского происхождения — джуури.
Важно отметить, что даже в России и других странах при общинных институтах существуют факультативные курсы иврита. В Пятигорске, например, функционирует лицензированная еврейская школа с преподаванием иврита.
Знание таких языков, как азербайджанский и кумыкский, до середины XIX века было необходимо для межкоммуникативного общения. В профессиональной сфере преобладали местные языки: тюркские, нахско-дагестанские, адыгские и индоевропейские. С середины XIX века русский язык стал доминировать в межкоммуникативной, административной и образовательной сферах. В советский период возникла необходимость изучения английского, немецкого и других иностранных языков.
На рубеже XIX-XX веков существовал также секретный, тайный язык. Географическая сегментация такова, что в Южном Дагестане и Азербайджане горские евреи лучше знали азербайджанский язык. В Северном Дагестане и республиках Северного Кавказа говорили на кумыкском, ногайском, балкарском и карачаевском языках. Кубанские горские евреи, проживавшие в Карачаево-Черкесской республике, знали карачаевский язык, фольклор и песни; потомки кубанских евреев сохраняли эти знания до середины XX века.
В Дагестане до объединения в крупных городах горско-еврейское население проживало в различных поселениях исторического Кайтага, Кюры и Табасарана, где были распространены даргинский, лезгинский и табасаранский языки. Благодаря дружеским связям между горскими евреями и горцами обе стороны изучали и знали соседские языки. Например, жители Касумкентского района Сулейман Стальского хорошо говорили на лезгинском языке.
Для кайтагской диалектной группы характерно дополнение даргинским говором, а от Махачкалы и севернее — аварским. За пределами Дагестана горские евреи знали другие нахские языки.
Арусяк Агабабян действительно акцентирует внимание на уникальном феномене многоязычия горских евреев Кавказа, который проявляется не только в знании нескольких языков, но и в их активном использовании в зависимости от контекста и окружения. Это многоязычие является динамичным и адаптивным, что позволяет горским евреям эффективно взаимодействовать с различными этническими группами.
Например, варташенские горские евреи, обладая знаниями удинского, азербайджанского и армянского языков, смогли интегрироваться в многоязычную среду городов, таких как Кировобад (Гянджа), Баку, Евлах и Тбилиси, где добавили к своему языковому репертуару грузинский язык. Это подтверждает их способность к адаптации и взаимодействию с местными культурами.
Кабардинский язык стал важным инструментом общения для горских евреев в Нальчикской Колонке, особенно в условиях войны, когда он служил спасительным средством для сохранения жизни. Это подчеркивает не только социокультурную значимость языка, но и его практическую ценность в критических ситуациях.
Кубинские горские евреи из Красной Слободы также иллюстрируют многообразие языкового опыта, помимо родного языка джуури, местного азербайджанского, добавилось знание языка умроми как тайного языка торговли демонстрирует, как язык может служить средством коммуникации в специфических социальных контекстах.
Таким образом, многоязычие горских евреев Кавказа — это не просто набор языковых навыков, а сложная система взаимодействия с окружающим миром, основанная на историческом контексте, культурных обменах и социальной динамике. Арусяк Агабабян подчеркивает, что это явление остается актуальным и продолжает развиваться, отражая изменения в жизни горских евреев и их сообществ.
