Израиль втянут, возможно, в самый острый внутренний спор за всю короткую историю государства. Столкновение вокруг предложенных правительством реформ судебной системы и особенно Верховного суда вывело на улицы сотни тысяч демонстрантов, обострило общественную риторику до уровня подстрекательства и вызвало взаимные обвинения в подрыве израильской демократии.
Надо отдать должное сторонникам реформ, есть аспекты полномочий Верховного суда, которые вполне обоснованно можно считать чрезмерными, например, право отменять любой закон на основании расплывчатого понятия «разумности».
Проблематично также и то, что суд, по сути, выбирает свой состав через Комитет по отбору судей, в котором действующие судьи имеют фактическое право вето, тем самым освобождая неизбираемую судебную ветвь власти от надзора избираемой законодательной.
Таким образом, требование, чтобы суд отказался от своего аморфного стандарта «разумности» и основывал свои решения на более прочных конституционных основаниях, не обязательно является плохим. Глубоко проблематичным, однако, является предложение о том, что простое большинство Кнессета должно иметь возможность отменять судебные решения. Это не сокращает полномочия суда, а кастрирует их. По сути, это означает, что суд не может исполнять свои решения, а Кнессет осуществляет более или менее абсолютную власть над судебной системой.
С практической точки зрения, конечно, большинство в Кнессете не сможет отменить решения суда по своему усмотрению. Известно, что депутатов Кнессета трудно дисциплинировать, а среди правых есть много тех, кто относится к судебной системе с большим уважением. Они не отнесутся к потенциальной отмене решения легкомысленно.
Тем не менее, мы не должны преуменьшать вероятность того, что эта конкретная реформа, в отличие от других, может представлять угрозу для израильской демократии. Как недавно спросил меня один мой друг: «Что помешает Кнессету проголосовать за сохранение правительства у власти на 10 лет?». При существующей системе Верховный суд быстро признает такой шаг неконституционным. При наличии большинства в 61 голос, способного отменить решение суда, этого не произойдет.
Последствия этого могут быть чрезвычайно важными. Например, римский сенат, не имевший никаких ограничений на свои законодательные полномочия, с радостью избрал Юлия Цезаря пожизненным диктатором, что, как ничто другое, забило гвоздь в гроб республики. Бесконтрольная власть, предоставленная любой ветви власти, опасна по определению, и захват власти законодательной властью не менее опасен, чем захват власти судебной.
Таким образом, путь к компромиссу по предлагаемым реформам представляется очевидным: лагерь противников реформ должен согласиться на ограничение полномочий суда в одностороннем порядке отменять любой закон, а также на расширение участия законодательной власти в выборе судей. В свою очередь, лагерь сторонников реформ должен отказаться от требования отмены решения Кнессета. Это будет означать как подлинную реформу, так и подлинную защиту израильской демократии.
К сожалению, такой компромисс кажется маловероятным, в основном потому, что обе стороны считают, что их оппоненты действуют недобросовестно. Лагерь противников убежден, что судебная реформа — это не что иное, как попытка правых установить квазидиктатуру, поддерживаемая фракциями сторонников расширения поселенческой деятельности и харедим, которые ненавидят суд за его якобы левую предвзятость и склонность препятствовать их амбициям.
В то же время лагерь сторонников реформ видит в своих оппонентах лишь озлобленных и обиженных неудачников, которые не могут смириться с поражением на выборах и пытаются свергнуть правительство внепарламентскими методами, что само по себе является угрозой для израильской демократии. В крайнем случае, правые утверждают, что все антиреформаторское движение — это просто попытка левых сохранить свое несправедливое господство над теми частями израильского истеблишмента, через которые они могут навязывать свою волю независимо от результатов выборов.
Обе стороны неправы. Правые пытаются решить реальные проблемы судебной системы Израиля, но они также виновны в серьезном превышении полномочий. Левые действуют из лучших побуждений, искренне обеспокоенные возможным разрушением израильской демократии, но их риторика вышла из-под контроля, и они должны признать, что некоторые из предлагаемых реформ оправданны.
Президент Ицхак Герцог призвал обе стороны к компромиссным переговорам. Это, несомненно, правильный путь, но ни у одной из сторон нет особого стимула идти по нему. У правительства есть голоса, чтобы провести любые реформы, а левые намерены использовать улицу как последний редут израильской демократии. Куда мы пойдем дальше — никто не знает, но это будет некрасиво.
Исраэль а-йом, перевод Якова Скворцова
